Глупая просьба. Наивное желание. Я отказался от могущества. Никогда не отказывайтесь от могущества.

Я пытался не выпустить Сетне из рук.

– Нехбет, это твои мысли, а не мои. Я сделал правильный выбор.

«Тогда ты болван», – прошипела богиня-стервятница.

– Да, парень, – произнес Сетне. По всей видимости, он ее услышал. – Я вынужден согласиться с Нехбет по этому вопросу. Ты поступил благородно. Но что из этого вышло? Разве боги сдержали свои обещания?

Я не смог отделить злость Нехбет от собственных чувств. Конечно, я постоянно ворчал на богов, однако ни разу не пожалел, что отказался от бессмертия. У меня была девушка. У меня была семья. Впереди меня ожидала целая жизнь, если, конечно, я останусь жив.

И вот теперь… возможно, в моей голове была лишь Нехбет, или это Сетне играл со мной, но я задумался, а не совершил ли я грандиозную ошибку.

– Я понял тебя, паренек. – Голос Сетне был полон печали. – Боги – твои родственники. Ты хочешь думать, что они порядочные. Ты хочешь, чтобы они тобой гордились. Я того же хотел от моей семьи. Кстати, моим отцом был сам Рамзес Великий.

Я медленно и плавно кружил над землей, рассекая левым крылом верхушки грозовых облаков. Корона Сетне сияла ярче прежнего. Его аура стала холоднее, отчего мои конечности онемели, а мысли сделались сонными и тягучими. Я понял, что оказался в беде, но не мог придумать ничего, что помогло бы мне из нее выбраться.

– Да, несладко иметь могущественного папашу, – продолжал Сетне. – Рамзес был фараоном, так что большую часть времени он вмещал в своем теле бога Гора. Что, мягко говоря, не шло на пользу нашим отношениям. Я все время думал – если я буду поступать правильно, если докажу ему, что я хороший, послушный ребенок, то он непременно обратит на меня внимание. Он будет добр ко мне. Увы, богам наплевать на обычных смертных, даже на собственных детей. Загляни в разум своего грифа, если не веришь мне. Веди себя как примерный ребенок, поступай благородно, и у богов будет лишний повод тебя игнорировать. Единственный способ добиться их уважения – вести себя скверно, не слушаться и делать то, что хочешь.

Нехбет не стала меня переубеждать. Она была защитницей фараонов, но как смертные они были ей безразличны. Главным для нее было поддерживать мощь Египта, что в свою очередь означало почитание богов. Благородство или справедливость интересовали ее меньше всего. Лишь слабые требуют справедливости. Слабые – это всего лишь тела, которые ждет смерть, чтобы стать аппетитными закусками на долгом пиру вечной жизни Нехбет.

– Ты славный парень, – сказал мне Сетне. – Ты во сто крат лучше богини, для которой служишь телесной оболочкой. Но ты должен понять правду: тебе следовало принять предложение Зевса. Сейчас ты был бы богом. Тебе хватило бы сил осуществить те перемены, о которых ты просил!

«Сила – это хорошо, – согласилась Нехбет. – Бессмертие – это хорошо».

– Я даю тебе второй шанс, – сказал Сетне. – Помоги мне, Перси. Стань богом.

Сознание Нехбет отделилось от моего, и мы перевернулись в воздухе. Богиня забыла, кто из нас ее враг. Нехбет благоволила сильным. Сетне был сильным. Я был слабым.

Я вспомнил, как Сетне опустошал Дуат – как рвал ткань бытия, как разрушал многовековой космический порядок, – и все с одной целью – заполучить бессмертие.

«Я лишь возьму те крохи, которые смогу использовать», – сказал он Сейди.

Мои мысли наконец прояснились. Я понял, как действовал Сетне, почему до сих пор ему удавалось одерживать верх над нами.

– Ты ищешь способ проникнуть в мой разум, – сказал я. – Ищешь то, что можно обратить против меня. Но я не такой, как ты. Я не ищу бессмертия, особенно если оно разорвет мир на части.

Сетне ухмыльнулся.

– Знаешь, оно того стоило. Особенно после того, как ты утратил контроль над твоей стервятницей!

В мой аватар ворвался порыв холода. Неожиданно я понял, что падаю.

Мое единственное преимущество: я продолжал держать мага в когтях, а это означало, что он находится прямо подо мной. Я еще крепче сжал ему грудь, и мы вместе камнем полетели вниз, пронзая облака.

Меня била такая сильная дрожь, что я сам удивился тому, как это я не потерял сознание. Холод броней сковал мою одежду. Ветер и мелкие льдинки жалили мне глаза. Казалось, будто я без маски стремительно лечу на лыжах вниз с горы.

Я не знаю, почему Сетне не прибег к магии, чтобы высвободиться. Полагаю, что даже самые мощные маги подвержены панике. Когда находишься в свободном падении, перестаешь думать рационально – мол, блин, я же знаю заклинания и все такое прочее. Вместо этого животная часть мозга берет над тобой верх, и ты думаешь: О БОГИ, ЭТОТ ПАРЕНЬ ВЦЕПИЛСЯ В МЕНЯ, Я В ЛОВУШКЕ, Я ПАДАЮ, МНЕ КОНЕЦ!

Хотя я сам в считаные секунды мог стать закуской для грифа, вопли и ужимки Сетне доставляли мне удовольствие.

Если бы мы рухнули прямо на землю, я точно бы разбился насмерть. Без вопросов. К счастью, дул сильный ветер, а Губернаторский остров был маленькой целью в очень большой гавани. Мы упали в воду с восхитительно знакомым звуком – ПЛЮХХ!

Моя боль куда-то исчезла. Моим конечностям вернулось тепло. Меня приняла соленая вода, наполнив все тело новой энергией. Морская вода всегда действует на меня благотворно, хотя и не так быстро.

Возможно, присутствие Нехбет ускорило мое исцеление. Или же мой отец Посейдон попытался оказать мне любезность.

Как бы там ни было, но я чувствовал себя великолепно. Одной рукой я схватил Сетне за горло и сжал пальцы. Он отбивался, как демон. (Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Я не раз вступал с ними в схватку.) Корона Птолемея светилась в воде, дымясь, словно жерло вулкана. Маг вцепился в мою руку и выдохнул пузырьки воздуха. Возможно, он пытался произносить заклинания или же упрашивал меня не душить его. Я не мог его слышать, да и не хотел. Под водой главным был я.

– Вытаскивай его на берег, – произнес голос Нехбет.

– Ты с ума сошла? – мысленно ответил я. – Я тут как у себя дома.

– Его тут не победить. Твои друзья ждут.

Я не хотел, но я понимал. Я мог бы еще какое-то время продержать Сетне под водой. Увы, он слишком далеко шагнул на тропу, ведущую к бессмертию, чтобы я мог его уничтожить. Мне нужно было разрушить его магию, но для этого требовалась помощь.

Продолжая сжимать ему горло, я позволил течению прибить меня к Губернаторскому острову.

Картер ждал меня на дороге. Голова его, словно тюрбаном, была обмотана бинтами. Ожоги на лице были обработаны какой-то липкой фиолетовой мазью. Его льняной костюм выглядел так, будто его отстирывали на горящей дробилке для древесных отходов. Но он был жив и разъярен. В одной руке он наподобие ковбойского лассо держал мерцающую белую веревку.

– Добро пожаловать обратно, Перси. – Он смерил Сетне злющим взглядом. – Надеюсь, этот парень не слишком тебя напрягает?