– Рада слышать это от тебя, – тихонечко пробормотала моя персона куда-то в плечо парня, а потом я начала выкарабкиваться из объятий. Хватит попе греться, пора и за мозги взяться. Только, как оказалось, довольно трудно освободиться, когда генный против. – Пусти меня, лысый мамонт! – Чуть громче пропищала моя персона и начала активные действия по освобождению тельца человечки.

– А я с Эллой познакомился, когда ходил на пересадку печени. – Прогрохотал пилот, а у меня все внутри похолодело, и попа обратно свалилась.

Почему же эти парни не подготавливают к таким сообщениям? Только у меня желание бороться появляется, как генный, что называет меня «сестрой», мне всю малину ломает. Пилот, получается, живет только из-за смерти кого-то из людей. Чувствую себя как после центрифуги – голова кружится и тошнит адски. Меня опять всю затрясло, и мелкие противные мурашки побежали по спине. Отвернувшись от Шона, я вновь уткнулась в предоставленную широкую грудь. Вот побудет Кел мне рубашкой для слез и грушей для битья – сам отлипнет!

– Ребята, вы меня по живому режете, – простонала я, не желая верить в слова рядом сидящих.

Капитан молча поглаживал мою макушку, и казалось, что ему пофигу на окружающих. Шона я не видела, да и не хотела. Мне нужно чтобы мысль хорошенько зафиксировалась в голове, не то ведь и зашипеть от злости могу.

– Если бы не человеческий ребенок, то меня бы не было. – Продолжал пилот вбивать колья в мою душу. – Смешной паренек был. Прятался от меня за капельницей…

– А за кого нам прятаться?! – Резко развернулась я, сжимая кулаки и метая молнии из глаз.

Лицо Шона выражало… сожаление. Вся моя бравада растаяла, стояло мне столкнутся с грустным взглядом генного. Он попытался улыбнуться, видя мое замешательство, а потом просто склонил голову, так что я уже не видела его глаз. Почему я ощущаю облегчение, смотря на страдания пилота? Не замечая рук, что возвращают мою голову на мужскую грудь, я следила за застывшей фигурой недочеловека и не знала, что делать. Мои чувства спутались в единый клубок – ненависть и жалость, злоба и прощение, жажда справедливости и… этот будто обреченный взгляд.

– Моя мать ушла, как только я родился. Я тогда был похож на зверенка со сморщенной кожицей серого оттенка и деформированным желудком по типу коровьего. – Почему…? – Даже маленький я кидался на все что движется. – Почему я не могу…? – Просто звериные гены взяли верх и меня хотели уничтожить, как объект, не имеющий будущего. – Почему я не могу возненавидеть, смотря на эту сгорбленную и подавленную фигуру генного? – Спасли меня жадность и деньги, что отец вложил в мое появление, ведь перед моим рождением он платил за пересаженную матку. Так он и решил довести дело до конца. – Он говорил, а я, лежа на теплой груди и слыша ровный стук сердца, смотрела на его макушку. – Сначала мне вырезали щитовидку, а потом кормили гормонами. Почти каждый день у меня отцеживали богатую медью кровь и переливали человеческую. Последнее препятствие – желудок, для его замены понадобился ребенок моего возраста.

Я вспоминала страх, что ощущала при виде людей в белых халатах, попутно смотря на этого генного и пытаясь вызвать в себе все сжигающую ненависть. Надеясь вызвать в себе злобу, я попыталась представить маленького мальчика, что прятался за капельницей.

Может, я настолько негуманна, что не могла экстренно воспылать любовью к совершенно не знакомой мне жертве. Да, в сердце мне было жалко мальчишку, но перед глазами сидел сильный мужчина, что будто просил прощение своим рассказом. Мне казалось, что Шон решил излить свою душу, чтобы его совесть не грызла. А у генных эта совесть вообще есть?

– Он первый, кто со мной играть начал, и последний, кто улыбался, ничего не прося взамен. Люди настолько слабы, но… их невозможно забыть. Лицо того паренька будто въелось в сознание и живет теперь со мной. – Голова дернулась и теперь я увидела глаза полные решимости и тепла. – Теперь ты. Я не могу представить теперь своей жизни без ярких красок твоих эмоций. – Шон незримо просил… не знаю чего. Не могу понять его взывающий взгляд и склоненную спину. Если он про прощение, то я не вправе отпускать грехи. – Мой отец – это… Рон Райв.

Мне послышалось? А как же Кел? Они, что братья? А как же тогда совершенно другая семья и фамилия Шона? Ну и раскошелился глава на двух детишек. Денег конечно у него не меряно, но мне бы было жалко. Да и потом… я вообще запуталась!

Рейн Акро посылает меня в космос, выясняется, что мне уготована роль «антидепрессанта» для генных. Рон Райв имеет на меня планы и хочет обозначить, что и вбивает в голову своему сынку. Сам он при этом спит с Эллой и имеет двух сыновей, которые возглавят две разные влиятельные семьи. Келлер Брон откуда-то знает про мою интернатовскую кличку, а айран перед смертью упоминает семью Сом. Вывод… голова пухнет!

Еще же забыла про то, что генные должны подчиняться человеку, а сейчас стоят у власти. Нужно еще не забыть про наглядный урок, ведь теперь я знаю, что если мое тело не испытывает боли и не истекает кровью, то никто даже не подумает дернуться защищать человека. А еще стоит вспомнить, как Кел стрелял в мою тушку и… контролируемых эйров.

– Кто-то решил поиграть нами. – Тихо, будто сквозь сон прошептал Кел и уткнулся носом в мои волосы.

Заговорил! А я уже стала привыкать к новому креслу и «ремню», что держит меня! Мои ножки лежат между его лапок, а спина вольготно валяется на вздымающейся груди мужчины. И в этот момент я поняла одну вещь – чтобы я ни говорила, и как бы ни желала смерти сына главы семейства Райв, но именно Кел украл мой первый поцелуй, и почему-то только в кольце Его рук я готова расслабиться. Ой, какие ужасные выводы! Нужно бы встать и уйти, но… пожалуй, еще минутку можно посидеть в спокойствие.

– Значит, рядом со мной игрушки, которыми управляют? – Шон видно был еще в своих воспоминаниях, поэтому лишь слабо кивнул. А вот Кел… его рука взяла мою ладошку и переплела пальцы. Почему Мне это доставляет удовольствие?! – Тогда я готова принять вас в кукольный театр, ведь я самая опытная кукла на веревочках!

– «Опытная», звучит двусмысленно. – Шепнул горячий голос мне на ухо. Ааа, Шон ведь услышит! И раз уж мой «диванчик» очнулся, то пора сваливать с нагретого местечка. Вытащив ладошку из огромной руки, я протянула ее в сторону пилота. – Давайте вместе попробуем поставить спектакль? Что скажешь, братишка. – Кто бы знал, как тяжело мне дались последние слова. Чувствую, как переступаю через себя, но… вижу в ответ счастливую улыбку генного.

С этими эмоциями, информацией и недосыпанием у меня разум отключается. Мозг решил выключить тело и начал засыпать, именно в этот момент я ощутила легкий поцелуй у основания шеи. Во все стороны от того места брызнули приятные мурашки.

Что это было? Снова глюки? Ведь такого не может быть на самом деле! Это у меня сон так приятно и неожиданно начался!

Хотя…

Не может быть того, что я пытаюсь спасти генных! Не может быть, чтобы я улыбалась модификатам! Не может быть, чтобы я хотела оправдать сына убийцы! Не может быть того, чтобы мое тело уснуло в объятьях сына врага! Не может… но ведь уже произошло.