– Ты забыл кое-что, Ром!

Он лениво посмотрел на меня, а я вдруг смутилась. Вспомнила почему-то, как той ночью Филатов лез с поцелуями, его запах и прикосновения. Щеки обдало жаром, что за реакция у организма. С ума сойти.

– Поцеловать тебя? – ответил, наконец, Фил. Легко так, словно мы реально в отношениях.

– Спасибо сказать. Ты, правда, думаешь, что тебе все обязаны? Мне искренне жаль, что у тебя температура. Но хотя бы до благодарности снизойди.

– Это же ерунда. Всего лишь глупое слово. Оно тебе что-то даст?

– Да! И оно не глупое. Оно важное, оно показывает, что… ты относишься к человеку с уважением.

Рома молчал довольно долго. Минут пять, не меньше. Я уже успела прийти к выводу, что зря затеяла эти воспитательные меры. Почувствовала себя дурой. Стою здесь, требую благодарностей. Живу под его крышей и требую.

Мысленно поругала себя. Развернулась, и направилась в коридор. Но тут Фил поднялся с дивана, схватил меня за руку. Дернул на себя, да так резко, что я едва не упала. Мы поравнялись. Хотя это сложно назвать «поравнялись». Рома выше на две головы, шире в плечах и вообще на фоне него я дюймовочка.

– Что? – спросила, смотря на Фила из-под опущенных ресниц. Он чуть наклонился, опыляя горячим дыханием кожу. По спине моментально пробежал табун мурашек, а скулы накрыл румянец. Я отчетливо слышала, как сердце участило ритм, как прыгало до самого горла.

– Спасибо, – прошептал на ушко Рома. Нежно. Ласково. В его голосе не было ноток игривости или сарказма. Мне показалось, он был искренен. И это смущало. Как вчера, когда мы замерли, друг на друге больше положенного времени. Как тогда, когда он пьяным пытался приставать.

– П-пожалуйста.

Фил отдалился, но продолжал нагло рассматривать меня. А я не могла головы поднять. Под его напором терялась. Куда-то пропала уверенность, отвага и… еще что-то важное. Наверное.

– Чем будешь заниматься? – разорвал он тишину.

– Домашку делать, – выпалила молниеносно я. Развернулась на сто восемьдесят и пулей выскочила в коридор.

* * *

Остаток вечера мы не пересекались. Сперва я думала, что Рома смотрит телек или чем-то занят, но потом, когда выходила на кухню, заметила: он лег спать. Видимо организм еще не до конца оправился.

В субботу у нас не было пар, зато у меня была работа. Как и в воскресенье. Поэтому утром я встала раньше, приготовила еды себе, и Филатову заодно. Не жалко. Картошку потушила, мясо пожарила, овощи в мультиварке запекла. В общем, полтора часа убила не просто так.

Положила себе обед и ужин в лоточки, остальное оставила Роме, который благополучно спал. Осторожно прикрыла за собой дверь. Работа не ждет.

В кофейне до обеда людей не особо много было. Ходили через раз. Но я то чаи варила, то с десертами возилась. В телефон даже не заглядывала. А потом неожиданно к нам пришел гость, которого я ну в принципе не ожидала увидеть.

Макаров.

Собственной персоной. У меня аж ноги подкосились. Он тоже кажется немного растерялся. Выглядел, правда, круто: волосы назад уложены, пуловер бордовый и черные брюки, облегающие спортивные ноги. С иголочки, одним словом.

– Добрый день, – улыбнулась я настолько, насколько это было возможно.

– Катерина, не ожидал, – Игорь Леонидович тоже улыбнулся. Черты его лица изначально казались мне грубыми, но сейчас в них проскользнула мягкость. Он подошел к барной стойке, поднял голову, внимательно изучив меню за моей спиной. У нас там висела черная доска с наименованием и ценами. Затем перевел взгляд на меня и произнес:

– Эспрессо можно? Не сильно горький будет?

– Можно, конечно. Надеюсь, понравится.

Я пробила на кипере заказ и принялась делать.

– Подрабатываете? – спросил Макаров обыденным тоном. Он почему-то продолжал стоять у барной стойки, хотя все столики были свободными. В зале не было людей.

– Вроде того.

– А я вот, когда учился, официантом подрабатывал, – неожиданно признался молодой педагог.

– Не думала. – Сорвалось у меня.

– Почему?

– Просто… – сложно было говорить с Игорем Леонидовичем. Мне будто шептали на ухо: он твой учитель, держи марку, не ляпни лишнего.

– Я не выгляжу, как человек, который мог работать официантом? – он усмехнулся.

– Типа того.

– Я из обычной семьи. А вы, Катерина, любите кухню?

– Готовить люблю. Но так… на уровне обычного смертного.

Я взяла маленькую кружку и залила туда кофе. Потом опомнилась, что забыла спросить, где он будет пить. Может, надо было в картонный стаканчик.

– Простите, – виновато произнесла, подвигая напиток. – Я… я не поинтересовалась…

– Я планировал посидеть здесь. Кстати, есть минутка, Катя?

Мне хотелось сказать, что никакой минутку у меня нет. И вообще, когда Макаров назвал меня «Катя» звучало это как-то… слишком странно. Словно мы с ним в дружеских отношениях. Он даже интонацию поменял.

– Ну, если только минутка. У нас камеры, Игорь Леонидович.

– Понимаю. Вы… то есть, можно на «ты»?

Вот это меня окончательно смутило. В универе многие педагоги общались исключительно в официальном стиле. Никаких исключений. А те, кто переходил на «ты», чаще всего изначально всем «тыкали».

– К-конечно, – тихо прошептала, почти себе под нос. Вышла из-за барной стойки, смотря снизу вверх на мужчину напротив. Он положил одну руку в карман, а другой держал кружку с кофе. И разглядывал меня. Бессовестно нагло разглядывал.

В голове пронеслась глупость: вот когда Рома на меня так смотрит, я тоже смущаюсь. Но испытываю более приятные эмоции. Сейчас же смущения вызывают у меня скованность.

– Я не написал тему, долго думал. Как тебе такой вариант: эффект переноса обменного курса в Российской экономике?

– Не знаю, – честно пожала плечами. Потом все же набралась наглости и посмотрела на Макарова. В его глазах читалась мягкость. На парах я наблюдала только строгость и жесткость. Сейчас будто бы передо мной был другой человек.

– Целью возьмем эффект переноса колебаний обменного курса рубля в цены товаров и услуг в российской экономике. Знаю, может, звучит сложно, но это интересно. Не переживай, я помогу тебе.

– Вам, наверное, все же нужно было Никиту попросить…

– Не говори ерунды. Верь в себя, уверен, у тебя большой потенциал.

Я опять смутилась. Приятно, конечно, когда тебя хвалят. Вернее хвалят твой потенциал. Но все-таки обстановка неформальная, а Игорь Леонидович молодой