— Все в следователя играешь? — недовольно проворчал Егоров. — А если он тебе ротик попробует закрыть навсегда? Что тогда? Мне же и отвечать потом.

— Почему вам отвечать? Я же сама туда пойду, а не по вашей указке. Но на всякий случай вы будете где-нибудь неподалеку. Связь организуем. Вы же знаете, как это делать, не в первый же раз! У вас же все на такой случай продумано! Если что — вы будет рядом.

— Рядом — понятие относительное. Могу и не успеть твою шею спасти. Так что не придумывай ерунды. Подожди, я со своими ребятами посоветуюсь, как бы нам это все обустроить. Я не хочу закон нарушать, лучше позже да лучше.

Альбина ушла от него злая и расстроенная. Буквоедство Егорова могло на этот раз оказать плохую услугу и затормозить весь процесс. Если он пойдет официальными путями, то неизвестно еще, как повернется все дело и как поведет себя Павел.

— Лаврентьева, подожди.

Она обернулась на окликнувший ее голос. Ее догнал Юрчик, молодой помощник Егорова, недавно приступивший к нему на работу. Он оглянулся и засеменил рядом с ней.

— Ты чего? — удивилась она.

— Слушай, шеф со своими законами все дело затягивает. Но ты-то права — нам бы сейчас этого Пашку расколоть, и все на свои места встанет.

— Ты что предлагаешь?

— Хочешь, помогу тебе? Ну, сама понимаешь, как дополнительная услуга.

— За отдельную плату, хочешь сказать? — усмехнулась Альбина. А парнишка не промах. За спиной у шефа решил подзаработать. — И чем ты мне можешь помочь?

— Дам тебе его адрес. Ты же этого хочешь? К нему сходить?

— А ты мне прикрытие организуешь?

— Да, — не моргнув глазом ответил Юрчик, хотя плохо представлялось, какое из него выйдет прикрытие. Но Альбина уже вошла в азарт. А вдруг все получится? И они потом Егорову на блюдечке с голубой каемочкой преподнесут всю информацию, а уж он дальше разберется. Ну, чем она рискует? Не станет же Паша ее убивать? Зачем ему? Она ведь для него не угроза. Пока.

Павел жил в абсолютно непримечательной квартире в старом многоэтажном доме с воняющими подъездами. Взглянув на Альбину отсутствующим взглядом, он хотел было закрыть дверь, но она не дала, вставив ногу в дверной проем.

— Поговорим? Или ты так и будешь прикидываться, что тебе память напрочь отшибло.

— Ты о чем? — раздраженно проговорил он. Выглядел он так, словно его лихорадило. Заторможенный взгляд, глаза красные, слезятся, шмыгающий нос, к тому же постоянно дотрагивался до носа движением, которое не могла не узнать Альбина, повидавшая в своей жизни не одного опиюшника в состоянии кумара.

— Что же ты так? — ласково сказала она. — Дотянул до такого состояния? Или ширево поздно привезли?

Павел испуганно оглянулся на двери соседей.

— Может, все же пустишь?

— А на кой ты мне сдалась? Я занят.

— Вижу, что занят. Не хочешь же ты, чтобы я сейчас на весь подъезд обсуждала твои проблемы? А проблемы у тебя, скажу сразу, немаленькие.

Он отодвинулся, нехотя пропуская ее.

— Чего хочешь?

— Я сестра Даши Лаврентьевой, помнишь такую?

— Нет.

— Только вот не надо мне тут мозги пудрить. — Альбина осмелела, так как знала, что в таком состоянии Павлом легче манипулировать. — Все ты помнишь прекрасно.

Павел взглянул на не неё плывущим взглядом и поплелся, пошатываясь, на кухню. Альбина, соображая быстрее него в данной ситуации, обогнала его, ворвавшись на кухню, где, как и ожидалось, на столе около плиты были заготовлены все необходимые принадлежности — шприц, жгут, ложка, чек, словом, она явно помешала процессу своим прибытием. Интересно, кого же он ждал, что с такой готовностью открыл дверь?

В квартире стояла вонь от давнишней грязи и стухших продуктов. На фоне бедности и беспорядка выделялись ярким пятном видак относительно неплохого качества и телевизор. Все остальное казалось атрибутами фильма-чернухи о бедном наркомане, продавшему все на очередную дозу. Похоже, что Павел был как раз из числа таких.

— Вот что, парень, я все про тебя знаю. Вопрос в том, хочешь ты один за всех отдуваться, или все-таки разделим все по справедливости.

— Ннне понимаю, я ничего не понимаю, — лепетал Паша, двигаясь к столу.

— Ладно, шмыгнись, я подожду.

Он недоверчиво посмотрел на нее, но желание ввести очередную дозу превалировало над всем остальным. Альбина спокойно проследила, пока он заготовил все необходимое, набрал шприц, завязал жгут и вдруг внезапным движением выхватила шприц у него из рук и отскочила в сторону.

— Хочешь получить назад? Поговорим, отдам!

Глаза Павла налились яростью.

— Отдай, сука, — прорычал он, кинувшись на неё. Дискоординация движений сыграла с ним злую шутку — он промахнулся и ударился головой об угол стола и потерял сознание.

Альбина растерянно смотрела на распластавшееся на полу тело. Нагнулась, пощупала пульс. «Живой», вздохнула она с облегчением. Вызвав Юрчика через систему вызова, она, беспокойно оглядываясь на дверь, связала, как могла, руки Паши ремнем, сняла с него жгут. Юрчик все не появлялся и она выглянула в подъезд, где он, по идее, должен был ждать ее сигнала. Юрчик стоял у двери, держа в руках сотовый телефон.

— Ты чего не идешь? Ничего себе, прикрытие!

— Да я тут Палыча вызывал, — хлопая глазами, пролепетал Юрчик. Похоже, он просто струсил.

— Егорова?

— Ну да, я же не знаю, что там у тебя произошло. Вдруг — беда какая.

— Так, если беда, ты первым делом должен был бы сюда ломануться, а ты шефу названиваешь.

—Он лучше меня разрулит. Уже едет. Так что там у тебя?

— Спасибо, что спросил, — съязвила Альбина, — пошли, подстрахуешь.

Юрчик нехотя поплелся за ней. Увидев на полу Пашу, он побледнел.

— Мертв?

— Живой, просто башкой стукнулся. Сейчас очухается, как раз будет в нужном состоянии.

— А если не очухается?

— Очухается, — уверенно сказала Альбина, убеждая прежде всего саму себя. — Он несильно ударился.

— А тебе палец в рот не клади. — хмыкнул Юрчик, стягивая ремень на руках Павла потуже. — А если бы он тебя убил?

— Не в том состоянии. Уже перешел лимит времени.

На самом деле Альбина сильно перетрусила, подумав, что, пожалуй, переоценила свои возможности.

Пока они ждали приезда Егорова, Павел начал шевелиться.

— Очухивается вон. — процедила облегченно Альбина. — Теперь он все расскажет, только дозой перед глазами не надо забывать вертеть.