Я посмотрел на бомжа. Тот смотрел на меня с напряжением.

– Действуй, – согласился генерал.

Я убрал трубку.

– Что случилось? – спросил мой собеседник.

– Только что в городе ударом кастета в голову убит Илья Лукавый. Скоро, вероятно, должны прийти сюда, чтобы убить тебя.

– Да. Там, в горах, у одного злого парня я видел кастет. Тяжелый, из нержавейки, с круглыми шипами. Таким с одного удара убьешь. Значит, они меня нашли…

– Вот-вот. Собирайся. Поехали.

– Куда?

– Я тебя спрячу в нашей казарме. Там не достанут.

– Топить…

– Нет. У нас топить не нужно. Отдыхать будешь. Хотя снабжать тебя жидкостью для мытья стекол мы тоже не будем. Попостишься.

– А здесь топить кто будет?

– Найдут кого-нибудь. Мороз не сильный, до утра трубы не замерзнут. Утром найдут человека. Я попрошу генерала, чтобы он предупредил руководство техникума. Поехали!

2

В кузове машины места хватило на всех, и Николай никого не стеснил. Конечно, в этой ситуации хорошо было бы оставить в котельной пару человек и попытаться захватить тех, кто заявится по душу бомжа. Но в моем распоряжении было слишком мало людей, и я предпочел не разбрасывать группу по разным направлениям. Если здесь бандитов будет ждать неудача, тем больше вероятность того, что они пожалуют к нам в комендантский городок. Да и появление военной машины рядом с котельной уже могло спугнуть бандитов.

Перед уходом, с удивительным для профессионального бомжа трудолюбием и ответственностью, Николай забросал в топки как можно больше угля, рассчитывая, что гореть будет до утра и трубы выдержат давление. Я же про себя отметил, что он не совсем потерял совесть и положиться на него, скорее всего, будет можно. Лишь бы память его не подвела. Но люди с достаточно высоким интеллектом, как правило, обладают запасом памяти. А у Николая интеллект был основательный. Хотелось надеяться, что и память тоже. Конечно, регулярное употребление стеклоочистителя в состоянии испортить любую память, но хотелось надеяться на лучшее. По крайней мере, сохранялась вероятность того, что Николай вспомнит маршрут, которым он добирался до города, и сумеет «прокрутить» его и в обратную сторону.

Я устроился, как обычно, в кабине, взглядом предупредив своих офицеров о том, что они превратились в охрану. Система немых знаков и взглядов в группе разработана давно и работает без сбоев, и выражать что-то словами вовсе не обязательно. Но более подробную инструкцию я все же дал. Наушник «подснежника» носится непосредственно в ухе, и со стороны никому не слышно, что в нем звучит. Заговорил я сразу, как только машина тронулась. В водителе я был уверен, потому что мы уже давно вместе с ним ездили и участвовали во многих операциях. Он человек надежный и проверенный. И не болтливый, что важно.

– Ребята, этого парня зовут Николай. Был рабом у бандитов, по которым мы, возможно, и работаем. Сбежал от них. Может быть, помнит маршрут. Осторожно поговорите с ним, только не пугайте сильно. Это та ниточка, за которую можно потянуть… Кстати, только что в городе убит журналист, который контактировал с бомжом. Удар кастетом в голову. Вполне вероятно, что и самого Николая должны убить – по крайней мере, попытаются. Потому – соблюдать внимательность, и помните, насколько он нам нужен. Когда приедем на объект, Серёня останется в машине, будет прикрывать нас своей винтовкой прямо из кузова. Он же по совместительству будет и охраной Николая. Никуда его не выпускать. Если есть вопросы, задавать их аккуратно.

– Вопросов нет, – за всех ответил старший в кузове майор Казионов.

– Поехали…

– А мы уже едем, – ответил водитель.

Добираться нам предстояло на другой конец города через самый центр, где вообще-то грузовое движение запрещено, но этот запрет не касался оперативных военных машин и уж тем более оперативных машин антитеррористического комитета. Сотрудники патрульной дорожной службы их номера знали хорошо. Нас, например, за всю командировку не останавливали ни разу, даже если мы ехали через город со скоростью выше сотни километров в час. А и такое пару раз бывало. И это при том, что спецсигналы мы не выставляли, не желая обнаруживать себя раньше времени. И потому мы проехали напрямую. Учитывая, что город не слишком велик и по интенсивности движения не напоминает Москву, добрались до места мы быстро. Я заранее, еще после первой поездки, представил себе, где нам встать так, чтобы из-под тента машины был обзор и возможность контроля нашего положения. Там и остановились, слегка заехав в сугроб.

Первым кузов покинули капитан Поповский и майор Казионов. Их позиции были уже определены. Казионов прикрывал подход к сараям, а Поповский двинулся к дальнему концу дома. Я оставил генеральский бинокль с тепловизором старшему лейтенанту Мальцеву, которому предстояло контролировать нашу безопасность со стороны машины. Это направление было самым оживленным. Здесь был проход к нужному нам дому и к другим точно таким же домам. А нам не нужны были даже случайные прохожие. По идее, нас можно было обвинить в проникновении в чужое жилище, и это обвинение было бы справедливым. Тем не менее мы шли на это, надеясь, что не дадим повода обвинить себя в воровстве. Однако я на всякий случай приказал всем работать в масках «ночь». В этом случае опознать нас будет невозможно.

Офицеры сообщили по «подснежнику», что заняли позицию. И нам пора было двигаться, чтобы не затягивать время и не привлекать внимание к долго стоящей машине.

– Никифорович, за мной, – скомандовал я, покидая кабину и без звука закрывая дверцу.

Капитан появился за моей спиной уже через две секунды, и я сунул ему в руку кольцо с отмычками. Осмотревшись по сторонам и не обнаружив никого поблизости, мы уверенным шагом направились к сараю. Я положил руку на тяжелый замок, потом вложил его в руку капитану Волоколамову, а сам, прикрыв точку попадания луча, направил фонарик на замочную скважину. Взять с собой масло мы не догадались, а замок, помнится, имел сильно скрипучий голос. К моему удивлению, отмычка проворачивалась без звука. То ли это свойство отмычки, то ли замок недавно только смазали, облегчая нам задачу.

– Скрипа нет, – отвечая на мои мысли, сказал Волоколамов. – Как для нас готовили.

– Может быть, и готовили, – согласился я.

В голове сразу появилась мысль на эту тему. Нам в самом деле могли бы помочь провести проверку. И от того, какой результат мы получим, зависело то, что нам хотели показать. А показать нам могли и настоящий дельтаплан – и это значило бы, что летает, возможно, Гамид Абдурагимов, – и какой-нибудь трубчатый металлолом, и это значило бы, что летает не он. Хотя результат мог быть и прямо противоположным. Помочь нам в чем-то убедиться хотели очень настойчиво. Делали это в Москве несмотря на большие трудности, делали это и здесь. И смазка замка была, вероятно, продолжением той же истории. Хотя полностью исключать версию того, что хозяйка сарая просто смазала замок, тоже было нельзя…