Молодого инженера звали Сергей Павлович Королев.

Ветерок с запахом жареной баранины

Познакомившись с этим эпизодом из жизни будущего генерального конструктора самых передовых для своего времени космических систем и вспомнив свои собственные ощущения от погружения в суровую атмосферу «Вороньей слободки», я вдвойне за него порадовался. Во-первых, что он не надолго задержался в недрах того изнуряюще тяжелого коммунального быта, который даже у очень незаурядных, талантливых людей отнимал массу жизненных сил и времени. А во-вторых, избежал тогда шока от еще большего контраста. Потому что «Узбекистан», и поныне выходящий своими тылами одновременно на бывший спортивно-оздоровительный центр «Динамо» на Петровке и на реконструированную «слободку», заработал лишь полтора десятилетия спустя. Иначе будущему генеральному пришлось бы еще и вдыхать прямо-таки издевательски дразнящие ароматы пряной узбекской кухни.

Я сам это — уже, можно сказать, на новом историческом витке — испытал в середине 1970-х, когда одно время летом поигрывал на арендованных известинцами динамовских кортах. Стоило даже легкому ветерку подуть со стороны ресторана, как неподражаемый запах капающего на угли бараньего жирка не только стелился сизоватым дымком над спортплощадкой, но искушающе-призывно зависал над всей округой.

Крохоборство и наказание

Не скажу про других, но я тогда проигрывал гейм за геймом.

А между прочим, уже далеко не был тем прожорливым оглоедом, что терял самообладание от одной только мысли про «ветчину в бутылках». Более того, уже имел кое-какой опыт общения с искусно зажаренной на открытом огне молодой бараниной. В том числе и в самом «Узбекистане».

В первый раз как полноценный посетитель я прорвался в «Узбекистан» летом 1969 года. Да и то по блату. Без блата можно было долго-долго стоять у заветных резных дверей, перед которыми почти всегда клубилась длиннющая очередь. Полученный мной только что скромный гонорар «жег карман». Но особенно разгуляться не позволял. Поэтому приходилось калькулировать — совершенно потрясающий шашлык, за который в других достойных местах брали рупь сорок, в «Узбе» стоил рубль восемьдесят. Словом, шашлык я заказал своему уважаемому спутнику, который руководил моей практикой. А сам решил «вписаться» во что-нибудь «минус 40 копеек». Кара за крохоборство последовала незамедлительно. Потому что наставнику принесли ароматнейший, весь в аппетитных поджаристых корочках и исключительно сочный внутри шашлычок. Причем в виде полноценной порции на двух шампурах, да еще и с щедрым предложением зелени.

Все на всех

До сих пор этот «узбекский натюрморт фламандской школы живописи» стоит у меня перед глазами. А ведь прощение тогда наступило почти мгновенно. Ибо заказанный для себя по более скромной цене лагман тоже оказался шедевром. Опорожнив глубокую пиалу с насыщенным бульоном, кусками мяса и длинными плетями дунганской лапши, я испытал такое ощущение полноты бытия, о котором доселе читал только у самых плотоядных классиков.

Когда год спустя, смешав в общем котле свою именную стипендию, очередной гонорар и заработанные в студенческом строительном отряде деньги, смог накрыть друзьям «поляну» в «Узбекистане», заказывая «все и на всех», мне показалось, что былой «комплекс Кабыздоха» отступил от меня раз и навсегда.

Однако, как показали позднейшие теннисные противостояния на задах этого ресторана, все же не вполне.

А с другой стороны, чего сетовать? Ведь все неизбежно строгие после пиров посты совершенно забылись. А вот память о тех праздниках осталась. Они и поныне, как видите, всегда со мной.

Забавы Бухарского дворца

Для тех, кто в юности ел не тогда, когда хочется, а когда есть на что, славный своей кухней «Узбекистан» особенно дорог. Кухня, кстати, сегодня работает сразу для двух ресторанов, расположенных все на тех же площадях уютного особнячка XIX века. Один из них — собственно сам «Узбекистан». Другой — стенка в стенку — называется «Белое солнце пустыни». В 1990-х годах, когда помещения прежнего «Узбекистана» подверглись коренной реконструкции, в нем трудились специально приглашенные из Ташкента мастера дворцовых убранств. В результате, как утверждают искусствоведы, получилось нечто в стиле Бухарского дворца: густо-алые ковры, полы из красного дерева, тяжелая парча, струящийся с потолка шелк. И все под фоновую восточную музыку, под которую так ладно двигаются симпатичные официантки в тюбетейках и шальварах.

По моим наблюдениям, в новом «Узбекистане» кормят так же вкусно, как и прежде. Но при этом стали больше уделять внимания художественной программе. Приоритет в ней — по традиции — отдан мужским забавам. Так, дабы принятое не падало в желудок комом, посетителей одно время приглашали растрястись на излюбленную узбекскую забаву (оно же когда-то одно из самых популярных развлечений екатерининской знати) — петушиные бои. А чем хороши специально обученные местные петушки — куланги, завсегдатаям хорошо известно. Это настоящие бойцы. И потому дерутся люто, но честно. Чем воспитывают в публике отвращение к допингу и возбуждают интерес к здоровому спортивному питанию.

Миндальный поцелуй узбечки

Кроме петушиных боев по правилам, посетителей-мужчин приятно стараются на время отвлечь от еды эротическим танцем живота. Причем не какие-нибудь там местные «Шехерезады Ивановны», а настоящие стопроцентные гурии, завезенные в наши северные края чуть ли не из Турции.

Национальные блюда повара-узбеки готовят тоже по-настоящему. Поэтому от плова, как положено, у посетителей лоснятся щеки. Свежеприготовленная самса тает во рту. И все свежеприготовленное дышит таким неповторимым букетом пряностей, который ощущается только на ташкентском базаре. А еще, уверяют знатоки, остается после «миндального поцелуя узбечки». Вообще соблазны в «Узбекистане» — каждый день.

Даже, например, в понедельник. Потому что в это тяжелое для всякого русского человека начало недели здесь «икорный день». В смысле, «поправил глазки» «Русским стандартом» — получи «комплимент» в виде 200 граммов черной икры.

Здравствуй дважды, Новый год!

Вообще-то с некоторых пор для подлинных джигитов лучшим временем в «Узбекистане» стали четверг и пятница. В эти дни здесь можно было попасть на дополнительную подачу фирменного барашка на вертеле. Ну, представьте себе черного почти ягненочка, замаринованного по особому рецепту в коньяке и восточных специях. Вот специальным образом — дабы сохранить сочность — поворачивают вертел, на котором запекается барашек! Вот душистый сок капает прямо на угли! Вот и восхитительный аромат, с воспоминаний о котором начался наш рассказ о былом «Узбекистане»…

Что может быть лучше этого? Только ранние воспоминания о Новом годе. Но в России он отмечается только раз в году. А вот в Узбекистане встречают дважды. Так что, если не уложились в январе, приходите на Неглинную 23 марта. Будете отмечать Навруз.

Ибо сами собой праздники приходят только в детстве.

А в зрелом возрасте все надо организовывать самим…

Сегодня чудеса китайской кухни можно отведать в более чем полутора десятках столичных заведений. В некоторых классику старинной императорской кухни подают даже с некой долей европейского шика. К примеру, в китайском зале ресторана «Причал» на знаменитой Рублевке. Там, помнится, на излете 2010-х в жаркий летний день можно было душевно похлебать куриного супчика с кокосом. И одновременно полюбоваться на ситцевой голубизны небо и хорошеньких девиц, усеявших своими загорелыми фигуристыми телами пляжный берег Москвы-реки.