Захожу в зал и поворачиваюсь лицом к Ральфу.

– С чего начнём?

– Беги.

Не спрашиваю, как долго мне бежать. Кругами или квадратами. Срываюсь с места и бегу. Бегу так быстро, как только могу. Перед глазами мелькают лица тех, кто погиб, и тех, кто ещё жив. Я не хочу больше кого-то терять. Я не хочу больше быть обузой, из-за которой достойные люди погибают. Не знаю почему, но начинаю считать шаги. Сбиваюсь и считаю сначала. Когда Ральф говорит – достаточно, я останавливаюсь и сгибаюсь пополам. Он ставит мне подножку, и я падаю на пятую точку. Поднимаю на него растерянный взгляд. Ральф говорит:

– Ты не просто бежала. Ты бежала от кого-то. Как показывает практика, убежать удаётся всего в десяти процентах из ста. Будь то мутант или человек. Остальные девяносто процентов тебя догоняют и времени прийти в себя и отдышаться нет. Вставай.

Поднимаюсь на ноги. Ральф отходит к матам и стаскивает один.

– Не надо, – останавливаю его я. – В ста процентах из ста матов не будет.

Он закидывает мат обратно, утвердительно кивает, подходит ко мне и говорит:

– Будет больно.

– Пусть будет.

– Скажешь хватит, когда не сможешь.

Не скажу.

Киваю, и он нападает. Я обороняюсь. Ральф несколько раз опрокидывает меня на пол. Помогает встать и снова роняет. Каждое своё движение он объясняет. Вот такой удар будет наносить военный. Вот так бьёт обычный человек, который не проходил военную подготовку. Так – тот, кто решит напасть с ножом. Каждый раз я оказываюсь проигравшей, то есть мертвой. Ральф объясняет, как я должна встать, как поставить руки, как бить и как уклоняться. Я запоминаю. Каждое падение отдаёт болью и безысходностью, но я встаю и прошу маму помочь мне. Она знает, как быть. Но мама молчит, а Ральф нет. Он даже прикрикивает на меня.

– А так нападает мутант, – говорит он и врезается в меня плечом. Я инстинктивно хватаюсь за него, но из-за скорости и силы удара отлетаю к стене, ударяюсь спиной и падаю на колени. Дух вышибает напрочь. Я вся в поту. Резинка для волос где-то потерялась.

Но я больше не думаю.

Ни о чём.

И это спасение. Иначе, у меня есть все шансы сойти с ума.

– Сдаёшься? – спрашивает Ральф.

– Нет.

– Тогда вставай.

И тренировка продолжается до самых сумерек. Избитая и уставшая возвращаюсь домой. Останавливаюсь у двери и обращаюсь к Ральфу:

– Я никуда больше не пойду. Ты можешь идти поспать.

– Прости, красавица, но я выполняю приказы Майкла. Не твои.

– Но ты меня тренируешь.

– Это интереснее, чем стоять у двери.

– Понятно, – поворачиваю ручку и говорю, – спокойной ночи.

Не знаю, ответил ли мне Ральф, но переступив порог комнаты, я понимаю – тяжелый день ещё не окончен.

В комнате меня ожидает Истон. Он соскакивает с кровати и подходит, расставив руки в разные стороны. Хочет обнять, но я останавливаю его, выставив ладонь вперед.

– Я так волновался. Где ты была? – спрашивает он, и я вижу искреннее переживание в его глазах. От этого чувствую себя ещё хуже, чем минуту назад.

Смотрю на него. Подмечаю, что его лицо изрядно побито.

– Что случилось?

– Спарринг с Майклом и вылазка за стену. А с тобой?

– Тренировка, – устало отвечаю я и впервые чувствую неловкость, находясь с Истоном наедине.

– Я могу тебя тренировать, – предлагает он.

– Нет. Не можешь. Ты в команде Майкла и у тебя другие дела.

На имени Майкла отвожу взгляд в сторону, но быстро возвращаю обратно.

– А тебя кто тренирует? – спрашивает Истон и, поджав губы, уточняет. – Он?

И мы оба понимаем кто такой ОН.

– Нет. Ральф.

– Это ещё кто?

– Мой телохранитель. Наверное. Я не уверена.

Истон берет мою руку и смотрит на избитые костяшки пальцев. А я думаю о том, что решила быть сильной. И желательно, чтобы это распространялось не только на физические тренировки, но и на моральную силу.

– Извини, – начинает Истон. – Я был груб. Тогда, в ангаре. Я верю, что ты бы так не поступила…

Не могу слышать его извинений. Я поступила подло по отношению к нему. Не даю продолжить Истону, высвобождаю свою ладонь и, смотря ему в глаза, произношу:

– Мы целовались.

Истон замирает. Поднимает взгляд от моей руки и останавливает его на моих глазах.

– Это неправда, – говорит он.

– Правда. Но это случилось позже. Не тогда. Прости меня…

Я ожидаю, что он начнёт кричать, ругаться, обвинять меня, но он делает совершенно иное.

Истон обнимает меня и говорит мне в волосы:

– Я прощу, только если ты пообещаешь, что это больше никогда не повторится.

О, боже! Я не это хотела сказать. Не за поцелуй с другим я прошу прощения, а за то, что давно не сказала Истону, что нам не по пути.

Высвобождаюсь из объятий и быстро говорю, пока остатки моей уверенности не сбежали куда подальше:

– Прости, но я не буду этого обещать.

Истон отступает на шаг от меня.

– Что?

Мне тяжело смотреть ему в глаза. Но Истон заслуживает правды. Кейт была права, я определилась ещё до того, как встретила Истона в Подземелье.

– Я не знаю, повторится это когда-то или нет. И если честно, то не хочу об этом думать. Но, – решимость желает удрать от меня, хватаю её за хвост, притягиваю к себе и произношу. – Но я не могу быть с тобой.

– Это же бред. – Истон улыбается, словно я пошутила самую несмешную шутку в мире. – Поцелуй. Я согласен, это ужасно, но мы можем всё исправить. Вместе. – Истон говорит это, и я вижу, как он начинает злиться. С каждым словом его голос и выражение лица меняется.

– Истон, я люблю тебя… – Начинаю я, но он перебивает меня:

– И я тебя люблю.

– Но этой любви недостаточно.

– Что за бред, Джил?!

Теперь он точно зол. И имеет на это полное право. Расставаться сложно. Больно. Тяжко и невыносимо тоскливо. Мы были вместе, и Истон был мечтой любой девушки. К сожалению, он не оказался моей мечтой.

– Я не хочу причинять тебе боль, – начинаю я, и это служит началом конца.

Истон печально смеётся и начинает ходить по комнате.

– Я тебе не щенок, – практически шипит он и бросает на меня короткий взгляд, – которого ты подзываешь, когда тебе скучно, и прогоняешь, когда надоел. Я человек. Мы были с тобой вместе полтора года. Неужели для тебя это ничего не значит?