Кутеповы сняли эту меблированную квартиру и прожили здесь шесть лет. Скромная прихожая — из нее дверь в столовую, где Кутепов принимал посетителей. Небольшой кабинет. Рядом спальня.

На следующий год после переселения на улицу Русселе, 27 февраля 1925 года, у них родился сын Павел, украсив их новую жизнь. Неведомо им было, какая драматическая судьба уготована мальчику, носившему громкую и многими ненавидимую фамилию…

Все эти годы вместе с семьей жил денщик. Впрочем, денщиков хозяину дома не полагалось. Более не существовало армии, где он когда-то дослужился до генеральских эполет. Но сам хозяин, вынужденно сняв форму, продолжал числить себя на военной службе и вел собственную войну с теми, кого считал своими злейшими врагами и погубителями родины.

Денщик Федоров предпочел остаться с генералом и выполнял обязанности уборщицы, кухарки и состоял нянькой при маленьком Павле. Только от роли швейцара он был избавлен. Дверь открывал сам генерал. Не хотел, чтобы кто-нибудь видел его частых посетителей. И когда к нему кто-то приходил, жене запрещалось вмешиваться в беседу.

Воров и грабителей хозяин, как человек военный, не боялся. Но у него, конечно же, были опасные враги, поэтому его соратники, осевшие в Париже, пытались охранять своего командира, генерала от инфантерии Александра Павловича Кутепова, главу Русского общевоинского союза.

Бывшие русские офицеры, работавшие в Париже таксистами, по очереди возили его — 33 водителя, по одному человеку на каждый день месяца, двое-трое в резерве. Но это не была постоянная, круглосуточная охрана. Офицеры сопровождали генерала в тех случаях, когда следовало ожидать неприятностей.

Записка, полученная генералом 25 января 1930 года, не сулила никаких неприятностей. Намеченная на воскресенье встреча даже не нарушила установленный им распорядок дня. Он обещал быть в 11 часов утра на панихиде по умершему генералу от кавалерии Александру Васильевичу Каульбарсу в церкви Галлиполийского собрания на улице Мадемуазель, 81. Генерал Каульбарс, один из создателей русской авиации и одновременно исследователь Китая, ушел из жизни в преклонном возрасте.

Кутепов не мог с ним не попрощаться. К обеду он просил ждать себя к половине первого. А после обеда Александр Павлович собирался поехать с женой и сыном за город, чтобы осмотреть дачу, которую они предполагали снять.

Педантичный Кутепов вышел из дома ровно в половине одиннадцатого. Идти ему предстояло не больше двадцати минут.

Короткая встреча, на которую его пригласили накануне, была назначена на трамвайной остановке на улице Севр. Кутепов появился на остановке точно в срок. Но назначивший ему встречу не явился. Больше пятнадцати минут Кутепов не мог позволить себе ждать. По улице Удино пошел в сторону бульвара Инвалидов. Погруженный в свои мысли, ничего не замечал — ни двух стоявших легковых машин с пассажирами, ни полицейского, который прежде здесь никогда не дежурил.

А ведь Кутепов ходил по этой дороге в церковь каждое воскресенье и мог бы обратить внимание на странно напряженного полицейского, не походившего на вальяжных парижских ажанов. Впрочем, в предшествовавшие этому воскресенью дни полицейский несколько раз появлялся на перекрестке, и местные жители, приятно обрадованные заботой префектуры, уже успели к нему привыкнуть. Когда Кутепов поравнялся с одной из легковых машин, два человека остановили генерала.

В 1989 году на Лубянке сотрудники советской разведки рассказывали мне, как проводилась та операция в Париже. Они излагали такую версию: сотрудники оперативной группы представились полицейскими и попросили генерала проехать вместе с ними в префектуру.

Кутепову, верно, показалось странным, что полиция приглашает его таким странным образом, тем более в воскресенье. Русский общевоинский союз старался поддерживать наилучшие отношения с префектурой полиции, но для французов русские офицеры оставались нежелательными иностранцами. Советские дипломаты не упускали случая выговорить французам за то, что они предоставляют убежище враждебным для СССР организациям. Эмиграция — источник постоянных неприятностей. Да и среди самих эмигрантов то и дело возникали скандалы. Парижским полицейским приходилось мириться с их присутствием, но симпатии к русским они не испытывали.

Секунду Кутепов колебался. Но фигура полицейского в форме снимала все сомнения. Дверца была предусмотрительно распахнута, Кутепов уселся на заднее сиденье, и автомобиль рванул с места. Генерал не оглянулся и потому не увидел, что полицейский в то же мгновение покинул свой пост. Он сел во вторую машину, которая устремилась вслед за первой.

На самом деле не представляется возможным установить, как именно был похищен Кутепов. То ли его и в самом деле обманным образом уговорили сесть в машину, то ли запихнули в кабину силой… Так или иначе операция прошла успешно.

Много десятилетий спустя на этой самой улице я снимал документальный фильм, посвященный похищению генерала Кутепова и другим драматическим событиям, о которых пойдет речь в этой книге.

Не успела наша группа закончить съемки, как примчался полицейский микроавтобус, вызванный, надо полагать, кем-то из местных жителей. Из машины вышел не один полицейский и не два, а пять человек с автоматами. Они окружили нас и потребовали отчета, кто мы и что здесь делаем. После долгих объяснений они отсмотрели снятые нами кадры, успокоились и уехали. Если бы в тот январский день 1930 года местные жители проявили такую же бдительность, судьба героев этой книги сложилась бы иначе…

В церкви Александра Павловича напрасно ожидал председатель главного правления Общества галлиполийцев генерал-лейтенант Михаил Иванович Репьев. Первую мировую войну он закончил командующим армейским корпусом, в Гражданскую служил в Добровольческой армии инспектором артиллерии у Кутепова. Образованное 22 ноября 1921 года Общество галлиполийцев входило в состав РОВСа. Репьев крайне удивился тому, что Кутепов не появился на панихиде.

В три часа дня семья подняла тревогу. Лидия Давыдовна Кутепова была в отчаянии. Пришли знакомые, среди них Плевицкая и Скоблин. Все первые дни после похищения Надежда Васильевна старалась быть рядом, чтобы поддержать Лидию Давыдовну. Просто не оставляла ее одну.

Капитан Владимир Николаевич Дончиков, адъютант Марковского полка, который во Франции работал смазчиком колес, расскажет историку Сергею Мельгунову о «чрезмерной и искусственной ажитации Плевицкой и Скоблина на квартире Кутепова». Мельгунов 8 октября 1955 года напишет об этом в «Новом русском слове».

На самом деле в январские дни 1930 года Надежда Васильевна Плевицкая искренне сочувствовала горю Лидии Давыдовны. Вместе со всеми недоумевала: что могло произойти с генералом? На советскую разведку они со Скоблиным еще не работали…

Лидия Давыдовна Кутепова обратилась в полицию. В 18.30 появился полицейский инспектор. Поздно вечером начались поиски. Полковник Зайцов вместе с полицейским объездил парижские госпитали и морги, проверяя, не стал ли Кутепов жертвой несчастного случая. Полиция также пожелала убедиться в том, что Александр Павлович не вознамерился куда-то внезапно уехать. Его фотографии разослали во все полицейские управления и пункты пограничного контроля.