Впрочем, главным достоинством этого плана была даже не простота в исполнении, а побочные бонусы в виде свидания с одной миловидной особой. Алика, конечно, слегка задело, что ветренная барышня как-то очень быстро нашла ему замену, причём, судя по всему, не ограничилась платоническими отношениями с новым кавалером, но тут он сам был виноват. В конце концов, какая девушка не захочет отомстить, когда её парень исчезает на неопределённый срок, не сказав ни слова и даже не попрощавшись. Зато сейчас, после ссоры с Джаретом Ильяра точно будет расположена простить невежу за отсутствие куртуазности. Вдохновлённый радужными перспективами блудный ухажёр постучался в дверь дома.

— Ой, Алик, — Ильяра смахнула слёзы и, ничуть не стесняясь, бросилась в объятья усталого путника, — а Мартин где?

Нет, всё-таки в этой жизни нет ничего идеального. Мартина ей, видите ли, подавай, одного парня ей мало. Алик стразу надулся, однако последовавшие за столь обескураживающим приёмом события очень быстро вернули ему хорошее настроение. Каноны гостеприимства соблюдались в доме Клавдия как священное писание, поэтому, едва переступив порог, Алик сразу окунулся в блага цивилизации, начиная с горячей ванны и заканчивая обильным завтраком. После трапезы, сопровождавшейся расспросами и соответствующими содержанию повествования охами и ахами, усталого героя уложили в постель, где он и провёл всё время до обеда.

Приняв на грудь порцию жаркого из каких-то лесных обитателей, Алик предложил утомившейся хозяюшке прогуляться. Взявшись за руки совсем как в прежние времена, они с Ильярой направились по тропинке к лесному озеру. Чем дальше парочка углублялась в лес, тем более напряжённой становилась атмосфера, причём эта напряжённость исходила от Ильяры. Нетрудно было догадаться, что барышня собиралась с силами, чтобы осчастливить своего кавалера рассказом о неверном супруге. Алик, разумеется, ни словом не обмолвился о том, что стал невольным свидетелем семейной ссоры, и очень надеялся, что сия щекотливая тема не испортит его свидание с Ильярой. В конце концов, какое ему дело до чужих разборок? Увы, избежать исповеди обиженной женщины всё-таки не удалось.

— Он мне изменяет, — пожаловалась Ильяра, когда они расположились на лужайке у озера.

— С чего ты взяла? — Алик раздражённо поджал губы. Его откровенно задело, что девушка, которую он когда-то считал своей, видела в нём лишь наперсника для обсуждения своих отношений с другим мужчиной. — Тоже мне, нашла подружку, — мысленно посетовал он.

— Джарет так изменился, — голос Ильяры сорвался на жалобное всхлипывание, — раньше он был таким внимательным, заботливым, а теперь едва меня замечает.

— Как тебя вообще угораздило связаться с бессмертным? — стенания обиженки ничуть не тронули сердце Алика, поэтому он не счёл необходимым сдерживаться. — Они же все зомби.

— Как ты можешь такое говорить? — возмутилась Ильяра. — Он ведь спас твою жизнь и мою, кстати, тоже.

— В данном случае зомби — это вовсе не оскорбление, а просто констатация факта, — Алик презрительно хмыкнул. — У всех бессмертных в мозгах специальные установки прописаны, чтобы ими можно было управлять с помощью заклинаний. Если не веришь, спроси у своего Джарета.

— Как же я у него спрошу? — в голосе Ильяры снова зазвучали слёзы. — Я же его прогнала. Он больше никогда не вернётся, — бедняжка снова жалобно всхлипнула и, закрыв лицо ладошками, зарыдала в голос.

Всё раздражение Алика смыло этим солёным поток как волной. Он придвинулся к расстроенной барышне и неловко обнял её за плечи, типа, в попытке успокоить. По логике событий Ильяра должна была отстраниться от навязчивого утешителя, ведь она только что жаловалась на измену своего мужчины. Не пристало порядочной женщине уподобляться своему ветренному супругу, чьё поведение она однозначно сочла неприемлемым. Алик уже представил себе, как оскорблённая Ильяра с возмущением сбрасывает со своего плеча его руку и вскакивает на ноги, чтобы убежать, но что-то пошло не по стандартному сценарию. Плакса только горестно вздохнула и прильнула к его груди, причём её рука как бы невзначай обвилась вокруг талии утешителя, видимо, чтобы было удобней плакать.

От неожиданности сердце парня пропустило пару тактов и понеслось вскачь, как взбесившаяся лошадь. Все мысли куда-то улетучились, оставив в его голове первозданный вакуум. Алик и сам не заметил, как его руки начали на автомате сначала успокаивающе гладить Ильяру по голове, а потом плавно спустились ниже, пока наконец ни оказались аккурат на её упругой попке. Отчего-то столь вальяжное поведение парня Ильяру ничуть не оскорбило, напротив, она подняла заплаканное лицо от его груди и призывно улыбнулась. Эта улыбка сыграла роль эдакого взрывателя, запустив уже совсем неуправляемую реакцию.

Нужно сказать, что сексуальный опыт Алика был довольно скудным. После Алата, где одна соскучившаяся по мужским ласкам вдовушка лишила девственности пятнадцатилетнего подростка, у него практически не было возможности попрактиковаться, если не считать одну случайную интрижку с дочкой владельца автомастерской, в которой Алик ремонтировал свой байк. Так что вероятность облажаться была довольно высокой. К счастью, его партнёрша оказалась куда как более опытной в этом деле и с лёгкостью компенсировала пробелы в сексуальном образовании нашего дилетанта.

Наверное, с точки зрения Ильяры, она не совершила никакого предательства по отношению к Джарету. Это была просто маленькая месть за его измену. Однако по факту предательство всё же имело место, поскольку тот защитный зонтик, которым её любовь укрывала сознание бессмертного от действия установок подчинения, порвался на мелкие клочки под порывами урагана страсти, что внезапно вспыхнула между ней и Аликом. Вроде бы не случилось никакой катастрофы, кары небесные не обрушились на головы святотатцев, просто истончилась и порвалась та волшебная ниточка, что соединяла души Ильяры и Джарета. Впрочем, эта ниточка и так уже дышала на ладан, поскольку в сердце бессмертного уже прочно обосновалась любовь к другой женщине. И в отличие от его почти отеческой привязанности к малышке Ильяре, это чувство было настоящим.

Вернувшись в дом, сладкая парочка принялась изображать невинную дружескую симпатию перед единственным зрителем этого бездарного спектакля. Разумеется, Клавдий не купился на представление, но не стал влезать со своими нравоучениями. То ли отголоски громкой утренней ссоры нарушили его сладкий сон, и он был в курсе изменений в матримониальном статусе своей дочурки, то ли просто не счёл нужным вмешиваться. В то, что Джарет способен причинить вред Ильяре, Клавдий не верил. А что касается Алика, то парень ведь знал, с кем ему придётся иметь дело, если бессмертный всё-таки вернётся и застукает его рядом со своей женщиной. В конце концов, каждый сам выбирает, на каком дереве его повесят.

Два дня Алик пребывал в эйфории, купаясь в океане блаженства и