До предполагаемого маршрута передвижения колонны было еще довольно далеко, поэтому опасаться того, что противник услышит шум двигателей, не приходилось. Машины продирались по узкой тропе, царапая бортами ветки кустарника, а сидевшим в них приходилось постоянно быть начеку, чтобы какая-нибудь колючая ветка не хлестнула неожиданно по глазам.

Конечно, они опасались неприятных неожиданностей (а откуда здесь взяться приятным?), чутко вслушивались и зорко всматривались в окружающую их ночь, но не боялись ее. Опыт предыдущих операций был на их стороне. В конце концов, чем леса Боливии так уж отличаются от лесов Анголы? Если брать в общем, без мелких частностей, то, практически, ничем. Те же деревья и кустарник, только называются здесь по-другому, те же реки, только глубже и уже, те же насекомые и пресмыкающиеся, неизвестно где ядовитее, там или здесь. А партизанская тактика одинакова во всем мире. Устроить засаду, взорвать что-нибудь, яростно пострелять изо всех стволов, а если налет не задался, не увенчался мгновенным успехом, удрать подальше, унося раненых и убитых, и залечь. К такому повороту событий группа Миронова была готова и знала, как действовать, поскольку сталкивалась с подобной ситуацией не раз. И к их чести надо сказать: ни разу за три года, что они работали вместе, ни один член группы не был даже ранен. Они умели воевать, их этому учили. И учили на совесть.

Пока все выглядело нормальным и спокойным. Караван медленно, осторожно продвигался вперед, вокруг него смыкались деревья, ночь была в полном разгаре, и тьма окружала их совершенная, поскольку из-за крон деревьев не было видно ни звезд, ни месяца. Только лучики фар из-под маскировочных щитков освещали узкую и извилистую тропу. Так продолжалось около часа.

Внезапно передняя машина остановилась. То ли проезжая часть тропы закончилась, то ли опять что-то случилось с «лендровером», Евгений отправился в голову каравана за информацией и обнаружил необычную картину. Несколько кубинцев, среди них капитан и лейтенант, что-то рассматривали метрах в трех от капота первого вездехода.

— Ну, и что тут у вас? — поинтересовался Миронов, подходя ближе.

— А вот, посмотри, — Серхио протянул руку, указывая.

Евгений присел на корточки, всмотрелся. Тонкая металлическая нитка пересекала тропу на высоте примерно сантиметров двадцати. Та-ак, растяжка. Видели мы такие игрушки.

— Ну, и в чем проблема? Разрядим и поедем дальше! — сказал он почти беспечно. — У тебя саперы есть?

— Конечно. Но я вот о чем думаю. Кто именно поставил растяжку: унитовцы или ФАПЛА?

— А какая разница?

— Понимаешь, у нас в последнее время несколько машин вот так влетело. Причем напоролись не на обычную фанату или специальную растяжную мину, а на специальную, направленного действия. Как даст, из машины решето получается. Со всеми вытекающими последствиями. Если здесь такая, то точно унитовская. А они, гады, могут дополнительную ловушку устроить, чтобы разминировать было труднее. Кстати, один из наших минеров так и подорвался. Ты в этом что-нибудь понимаешь?

— Я — не очень. Но сейчас специалиста свистну. — И Евгений во весь голос позвал: — Штефырца! Ко мне!

Мишка явился через секунду, мгновенно оценил ситуацию, присев, осмотрел проволоку, ведущую к мине и, доставая маленький, но мощный фонарик и еще какие-то инструменты из скинутого на землю рюкзачка, сказал, не оборачиваясь.

— Так. Попрошу всех отойти подальше, укрыться за машинами. И чтобы сюда никто не смел соваться.

Евгений перевел это кубинцам, а для Штефырцы добавил:

— Они говорят, что это может быть мина направленного действия, да еще и с секретом. Так что, смотри.

— Само-собой, — задумчиво отозвался Мишка.

Он все также, не вставая с корточек, продвинулся по проволоке в одну сторону, затем в другую, подсвечивая себе фонарем. Наконец сказал с удовлетворением:

— Вот ты где, голубка. Действительно, командир, непростая растяжка. А есть секрет или его нет — сейчас будем посмотреть.

Он тихо засвистел какую-то мелодию себе под нос и стал копаться в кустах на обочине тропы. А все, кто был рядом, отошли за вторую машину.

— Как вы ее ухитрились заметить? — спросил Евгений у капитана.

— Вот такой я зоркий кондор, — усмехнулся тот. Но потом честно добавил: — Случайно. На секунду глаза прикрыл, потом смотрю, что-то блеснуло. Если бы они ее хоть чуть замаскировали или хотя бы грязью вымазали, был бы из нас сейчас мясной фарш.

— Да, повезло. Вот что я тебе скажу… Придется нам машины оставлять и дальше на своих двоих передвигаться.

— Похоже на то. В следующий раз могу и не заметить. Да и надоело уже ехать, надо бы размяться.

Евгений хмыкнул.

— Если колонну будем преследовать до завтрашней ночи, хорошая разминка тебе обеспечена. Еще пожалеешь, что машины так рано бросил.

— Не буду я их здесь бросать, отправлю назад, на шоссе. Пусть там дожидаются.

— Нет, — возразил Евгений, — лучше не там. Давай по карте прикинем, как далеко колонна успеет уйти до завтрашней ночи, и пусть машины подъедут на траверз этой точки.

— Если все нормально пройдет, далековато возвращаться придется. А колонна к востоку забирает, и чем дальше, тем круче это будет. Унитовцы стремятся побыстрее добраться до районов, контролируемых своими. Давай так. Я с машинами Маноло отправлю. Они доедут до Менонге, там дозаправятся и свернут на дорогу до Лонже. Вот, смотри, так нам ближе получится. Выйдем туда, выведем людей, окажем первую помощь и по рации вызовем из Менонге транспорт. Как тебе такой план?

Евгений отметил, что кубинский капитан советуется с ним, как с равным, хотя, по сути, группа Миронова была только придана кубинцам в поддержку, и Тибурон вполне мог принять решение самостоятельно. Но план его действительно был лучше предложенного Евгением, и он сдался.

— И правда. Давай так и сделаем. Командуй.

А сам пошел к своей машине.

— Все, ребятки, выгружаемся. Дальше — пешочком.

— Вот еще, ноги белые бить, — заворчал Оруджев, с сожалением вылезая из-за руля. Технику он любил и не упускал возможности посидеть за баранкой. Остальные покинули машину молча. Тут появился и довольный донельзя Штефырца.

— Ну, как там? — поинтересовался Евгений чисто для проформы. Таланты Мишки он знал хорошо и не сомневался, что, если есть хоть малейшая возможность разрядить мину без шума и ущерба для окружающей среды, Штефырца обязательно эту возможность использует.

— А, козлы, — пренебрежительно скривился Мишка. — Ни хрена не умеют минировать. Была ловушка, но такая примитивная, что и школьник разобрался бы.

— Не скажи, — возразил Евгений. — Их капитан рассказывал, что кубинский минер недавно на такой ловушке подорвался.

— Значит, он в школе не учился, сразу после детского сада воевать пошел, — легкомысленно ответил Штефырца и полез доставать свое оружие из кузова УАЗа. — Я так понял, командир, что все на сегодня, отъездились?