тонкий, почти девичий голосок. «Слава богу, хоть здесь четкая разница», — подумал я и улыбнулся. Пара тотчас ответила мне улыбкой, как бы объединившей их лица в одно лицо…

— Очень быстро едем, — заметил я. — Похоже, машинист отправился на ланч и оставил тепловоз на усмотрение дьявола.

— Не может быть, — озабоченно ответила миссис.

— Он шутит, — отрубил мистер. — Не волнуйся, Джейн.

Мне стало неловко. Впрочем, возможно, старушка подтрунивала надо мной…

— Летим, точно русская тройка, — произнес я.

— Что такое «русская тройка»? — вопросила миссис.

— Ну… в России так говорят про быструю езду. Три лошади, запряженные вместе.

— А что, в России нет автомобилей? — Лицо пожилой миссис осветила улыбка удивления.

Я коротко засмеялся. Или дамочку выпустили из психушки, или, наоборот, она указывает мне мое место…

Угрюмо умолкнув, я повернулся к окну… В вагоне включили освещение — поезд влетел в туннель, не сбавляя скорости, что показалось мне довольно рискованной манерой езды; во всяком случае, перед туннелем принято снижать скорость — зона ограниченной видимости…

Туннель так же внезапно кончился, как и появился, — освещение вагона поглотил густой солнечный свет. И картина за окном стала веселее, насыщеннее красками. Горная гряда как-то боком уходила к хвосту нашего состава. Точно «пояс стыдливости», гряда отделяла аскетичную северную часть страны от легкомысленной южной…

— Джек говорит, что вы из России, — произнесла миссис, пошептавшись со своим спутником. Я кивнул. — Неужели вы из России?

Я еще раз кивнул, стараясь справиться с куском мяса, но он, как назло, плохо прожевывался.

— Да, мэм, я здесь в гостях. А живу в России, в Петербурге. Меня зовут Илья.

Немыслимо исковеркав, миссис повторила мое имя, назвав свое и своего «хазбенда».

Джек хранил суровое молчание, как подобает настоящему мужчине при не совсем понятном кокетстве супруги с незнакомцем.

— Я слышала, что в России по улицам городов бродят медведи, — заявила Джейн, подобно персонажам некогда расхожих статей наших журналистов-американистов.

Мне тогда казалось, что это их придумка, дабы показать невежество американского обывателя, — оказывается, нет. Впрочем, и наши люди хороши. Помнится, на встрече в Сосновом Бору с сотрудниками Ленинградской атомной станции солидный с виду гражданин задал вопрос: «А правда, что в Америке узаконен брак между гражданином и его автомобилем?! Я сам читал в газете, что во Флориде был зарегистрирован подобный брак». Гражданин был серьезен, он был уверен в диких правовых вольностях заокеанской страны, а главное, в массовости подобного дурачества. Что ответить? Я вздохнул и сказал: «Правда». Гражданин сел на место в ореоле всеобщего уважения к его осведомленности о жизни загадочной Америки…

Оставив жестковатый бифштекс, я придвинул розетку с фигурным сиреневым муссом, аппетитно подрагивавшем в такт движению поезда.

— Видите ли, мэм, на улице, где я живу, медведей нет, не буду хвастать. А вот на соседней они встречаются. Особенно в пабах. Сидят, пьют мед, закусывают еловыми шишками.

Старушенция распахнула меленькие гляделки, точно дитя на тюзовском спектакле «Малыш и Карлсон».

— Мистер шутит, — мрачно пробасил Джек, внезапно проявив в своем мирном облике пиратскую свирепость.

«Ну их к бесу, — подумал я. — Чего доброго, дед даст мне в ухо за насмешку над его безмозглой женушкой. Мало мне было здесь скандала в ресторане! Не хватает заиметь репутацию поездного бузотера».

Но громкий смех Джека прервал мои мысли — настоящий американский смех-бельканто. Даже не верилось, что тщедушный старикан может так хохотать.

— Хо-хе-ха… Паб с медведями! — громыхал Джек. — Я представляю… Вы остроумный молодой человек…

Я подхихикнул — больше оттого, что оказался «молодым человеком»; интересно, на сколько мой визави старше меня?

— Джейн, сэр, верит в любую чушь, если слышит ее от незнакомого, — продолжал Джек. — Я рассказываю ей серьезные истории — не верит, а от постороннего — верит всему. И так — все шестьдесят лет, которые мы женаты…

— Оставь, Джек, — произнесла Джейн. — Ты и сейчас говоришь ерунду… Когда ты пришел недавно и сказал, что сломалась сеялка у Тома Бредли, я поверила. А что оказалось? Она вовсе не сломалась, просто их рабочий уехал на Майями с какой-то девкой…

— Вот еще, — растерялся Джек и принялся что-то негромко бормотать, скрежеща, точно таракан в углу.

«Им обоим немногим меньше двухсот лет», — я и впрямь почувствовал себя молодым человеком.

Джейн отмахнулась от мужа сухонькой кистью, похожей на куриную лапку, и обратилась ко мне с просьбой поведать еще что-нибудь о России.

Судя по ее эрудиции, мне придется рассказывать о России примерно с времен Владимира Красное Солнышко… Я пожал плечами и обменялся взглядом с мрачным Джеком — кому приятно, если жена уличает во лжи? И видимо, дело не в сеялке Тома Бредли, тут дело поважнее, и я в это дело оказался невольно втянут… Несколько минут мы сидели молча, в ожидании кофе.

— Неужели ты полагаешь, Джейн, — не выдержал Джек, — что я ходил к этой косоглазой Анжеле?

— Ты? К Анжеле? Ха! — ответила Джейн. — Если бы ты смог одолеть хотя бы полпути до ее ранчо, тебя надо было бы лишить медикера, как симулянта. — Очи Джейн сверкали, она сейчас как будто помолодела. — Ты просто сидел с этим сукиным сыном Бредли в пабе и пил… мед, закусывая еловыми шишками. Но зачем лгать — «сломалась сеялка»?!

Джек взглянул на жену, перевел взгляд на меня, взглянул в окно и тяжко вздохнул. Достал из кармана плоскую коробочку с ментоловыми дольками «Тик-Так», выбил одну и отправил в рот, предъявив на мгновение чудесные белые зубы…

— Многие фермеры Аризоны поставляют в Россию зерно, — проговорил Джек. — Неужели в России нет своего зерна?

— Вы живете в Аризоне? — уклонился я от ответа. — Говорят, очень красивый штат.

— О да! — встрепенулась Джейн. — У нас очень красивые горы. Вы видели Гранд-каньон? Нет? Вы многое потеряли… Когда Джек вернулся из военного госпиталя, мы поселились неподалеку от Гранд-каньона, тамошний воздух помог Джеку оправиться после ранения. Джек воевал во Вьетнаме. Там ему прострелили легкое, и доктора из Хьюстона это легкое удалили, — докладывала Джейн. — Джеку сейчас восемьдесят семь, из них он тридцать пять лет живет без одного легкого. А все благодаря Гранд-каньону и Национальному парку. А в России есть свой Гранд-каньон? Нет, в России не может быть Гранд-каньона, потому как Бог все лучшее, что мог создать, отдал Америке. Но самое прекрасное Бог подарил Аризоне.

— А чем Нью-Мексико хуже? — сварливо проскрипел супруг.

— Джек, не говори ерунду, — отмахнулась Джейн. — Что можно сравнить с Аризоной?

В течение пятнадцати минут я узнал все о чете Уэбстеров. О пятерых детях, восемнадцати внуках, самому младшему из которых — Гарри — исполнилось два года. Кстати, они возвращаются из