И хотя жалеть хныкающего острозубого бизнесмена друзья не торопились, ситуация и впрямь была аховая. Надежду выбраться самим из Леса они потеряли в тот момент, когда начали узнавать все попадающиеся на их пути деревья и давать имена особо выдающимся. Сам людоед совершенно не горел желанием расставаться с ними.

— Уж как я только ни рекламировал: и объявления на пергаментах с гербовой печатью по дорожным столбам развешивали, и герольды с площадей приглашали, и в тавернах оплаченные трепачи по секрету нашептывали, — ничего не выходит. Какие только зазывные лозунги ни придумывал: «Отель на краю Ойкумены» — для искателей приключений, «Нетронутый первозданный уголок» — для любителей природы, «Останьтесь неузнанным с полным комфортом и первоклассной обслугой» — для утомленных знаменитостей. В стихах пробовал: «Ночлег да кормежка — короткая дорожка, не заметишь, доберешься, и наешься, и напьешься». Стыдно сказать, до «Незабываемая ночь с оголодавшим людоедом» докатился. Да я вас лично на руках до самой Ахтихии донесу, если вы мне поможете. Кстати, будем знакомы, я Питекантроп.

Поездку на ручках у людоеда друзья недоверчиво отклонили, усиленно стараясь не обидеть его подозрениями, зато сторговались на бесплатный харч и кров, что, по правде сказать, было встречено с куда большей неохотой.

Поняв, что других альтернатив не предвидится, они азартно принялись за поиски решения.

Недостаточность рекламных мер вряд ли могла служить причиной тотального отсутствия посетителей, ведь у рекламы поистине магический эффект, что ни предлагай, обязательно найдется желающий попробовать.

Зар уверял, мол, отель в лесу мало кого сможет соблазнить, особенно учитывая трудности, с какими они сами сюда добрались, но людоед возмущенно возразил, что все равно здесь проходит кратчайший путь в город, поэтому уж торговцы и путешественники должны были потянуться.

Ярл предположил, что где-то неподалеку есть другой лес с похожим названием и все по ошибке рванули туда, но это звучало неубедительно.

Перебор вариантов завершил практичный Урчи:

— Не верю я, что при всех предпринятых шагах никого не прельстило столь заманчивое предложение, наверняка что-то мешает. Либо все жаждущие заблудились и не могут найти дорогу в этот земной рай (людоед просиял), либо кто-то специально отваживает их.

Поэтому было решено всем вместе самим попробовать пройти тот путь, по которому шли к своему походному счастью предполагаемые клиенты, и убедиться, что никаких препятствий не наблюдается.

Переход по лесу превратился в идиллический пикник с переливистыми трелями соловья, вспыхивающим красочным оперением фазана, пряным ароматом цветущего базилика и неподвижно висящими ветвями клена.

Но, выйдя на самую окраину, они изумленно обнаружили совершенно другую картину. Целый палаточный городок пестрел внизу — дымились костры, горланились песни, готовились разнообразные кушанья под навесами, сновали официанты и уборщики, одетые в яркую униформу. Над всем этим великолепием развевалось огромное знамя, где еще издалека можно было прочесть: «Незачем идти дальше, Заброшенный Лес здесь!»

Друзья заинтригованно изучали таблички, развешанные на окраинных деревьях: «Отравленная пустошь», «Ядовитые змеи-душители», «Браконьеры — охотники за головами», «Клещи-мутанты», «Осторожно! Ямы-ловушки и самострелы», «Едкая пыльца и слепящий пух» и наконец любимое — «Администрация не несет ответственности за все виды несчастных случаев, которые с вами обязательно произойдут!».

Рядом висела карта, на ней весь Заброшенный Лес был представлен невнятным буро-болотистым пятном, усеян прикрепленными красными флажками, под каждым из которых имелось детальное описание тех несчастий, что там случились. И хорошо заметная издали надпись, опоясывающая наглядное пособие: «Местность полностью исследована, интереса не вызывает, но представляет опасность для неподготовленных путников». Урчи оценил изящество фразы — осторожных она отпугнет, а рисковых не заинтересует.

Но особо взбешенного великана покорила панорамная композиция, накрепко прибитая к огромному покореженному тису. На ней был изображен свирепый людоед, пожирающий белокурую красотку и тычущий пальцем в перепуганного зрителя, мол, тот сгодится на закуску. Он долго приглядывался к плакату, рассматривал с разных сторон, слюнявил палец и тер изображение, чуть не пытаясь залезть внутрь, пока не воскликнул:

— Да это же Троглодит, братец единокровный, ох не любим мы о нем часто вспоминать.

Урчи определенно не хотел портить себе сон, представляя паршивую овцу в семействе людоедов, но напрягать воображение не пришлось. Из леса, издавая истошные вопли, спасался какой-то турист, так и не выпустив из руки топор, а за ним мчался людоед, который, в свою очередь, не желал выпускать из рук нож и вилку. Питекантроп, на секунду застывший, будто матерый котяра в боевой стойке с вздыбленной шерстью и сузившимися глазами, бросился наперерез. Встреча была по-родственному трогательной — в ход пошли клыки и когти.

Великан-людоед, наконец-то осознавший, что ему намеренно портят весь бизнес и уводят клиентов, явно не был знаком с принципами всепрощения или, на худой конец, справедливой конкурентной борьбы.

Под жалобные вскрики и клочки летящей шерсти удалось восстановить всю картину развития событий: некий купец, проведав о возникшем интересе к Заброшенному Лесу, подсуетился и построил свою гостиницу неподалеку. А чтобы не терять дополнительный доход, решил отвадить неразумных клиентов от опасностей настоящего Заброшенного Леса (и то сказать, об их безопасности заботился, кто посмеет упрекнуть). Для надежности воспользовался наглядной агитацией, наняв за сдельную плату разбойников и бандитов, в том числе и братца-людоеда — ведь пусть лучше пострадают немногие ради спасения большинства, не так ли?

Великан, поняв, что все это время плодами его грандиозной рекламной кампании пользовался какой-то проходимец, от ярости потерял дар речи и изъяснялся исключительно громоподобным леденящим рыком. Урчи предложил ему спокойно и конструктивно обсудить создавшуюся ситуацию с нынешним владельцем, но людоед лишь скрежетал зубами и нервно полировал свои стальные когти о тыльную сторону ладони.

Надо заметить, что подобный способ ведения переговоров помог значительно снизить цену при покупке гостиницы у дрожащего дельца, — и то сказать, как часто вам доводилось вести деловую беседу с двумя людоедами, пусть даже один из них только рычал, а второй в унисон тихонько поскуливал.

Теперь великан владел целой сетью гостиниц, которую он планировал развивать и дальше, а наблюдать за ними должны были его многочисленные родственники, — такой маленький семейный бизнес (как говорят в Италии, cosa nostra ). И, чтобы далеко не ходить, уговорил брата заведовать только что купленным делом. Правда, вначале Троглодит потребовал, чтобы на завтрак ему каждый день подавали как минимум одного из гостей, но явный непрофессионализм в ущерб бизнесу убедил в бесперспективности этой идеи одного из братьев, а увесистые кулаки — другого.

Счастливый Питекантроп долго рассыпался в благодарностях и, как и договаривались, показал самую короткую дорогу до Ахтихии — что интересно, она была хитро замаскирована колючим кустарником и не проходила рядом с его «бизнес-проектом».