Немногочисленные хуторяне — в основном женщины и дети, работавшие на куцых делянках, застыли столбами, не понимая еще, что происходит, и не в силах поверить в происходящее. Несчастные, запертые между внешней и внутренней оградой, были сейчас как в загоне, из которого некуда деться.

Группа Уха вырвалась вперед. Машина с ходу вломилась в стену, прикрывавшую центральную часть хутора. Пробила. Остановилась на осколках битого кирпича.

Здесь, в хуторском центре, сафари с колес уже не покатит. Хуторок был небольшой, но плотно застроенный. Одноэтажные кирпичные домики представляли собой неплохие укрытия, между которых затруднительно было бы петлять на крупногабаритной хэдхантерской технике.

По большому счету здесь имелась только одна проезжая улица. Прямая и широкая, она вела к хуторской конторе под водокачкой. И там же заканчивалась тупиком, больше похожем на ловушку.

Второй БТР с разгону высадил ворота внутренней ограды. И тоже притормозил.

— Первая и вторая группы — спешиться! — приказал Стольник по общей связи. — Хутор зачищаем на своих двоих!

Охота началась.

Пятнистые фигуры прыгали с брони на землю и, привычно разбившись на двойки, приступали к работе. Захлопали одиночные выстрелы подствольных ампулометов.

В хуторе уже началась паника. Кричали люди. Лаяли собаки.

Ударила короткая автоматная очередь. За ней — еще одна. И — еще… Это ворвавшиеся в селение охотники расстреливали боевыми спущенных с привязи псов.

С десяток хуторян, оказавшихся на улице, сразу попали под шприц-ампулы и превратились в неподвижные кочки.

Эта первая добыча была самой легкой. Потом до местных окончательно дошло, что происходит и какая участь им уготовлена. Добровольно идти в тресы они, конечно, не пожелали.

На вышке с водокачкой и спутниковой тарелкой пулеметного гнезда, к счастью, не оказалось. Но оттуда открыл ответный огонь автоматчик.

Очередь сверху полоснула по машине Уха, с которой еще спрыгивали хэды. Через секунду зазвенело разбитое окно. Еще одна автоматная очередь ударила из хуторской конторы. И почти сразу же загрохотал третий ствол — там же, в конторе. Видимо, контора и вышка над ней были главным опорным пунктом здешней обороны.

Но — не единственным.

Из окон и из-за углов ближайших домов бухнули ружейные выстрелы.

Пули и крупная картечь били о броню хэдхантерских машин и поднимали фонтанчики пыли вокруг. Два охотника упали на землю и застыли в неестественных позах. Бедолагам не помогли ни хэдхантерские бронники, ни каски. Еще один с воем закатился под колеса БТР. Там и затих.

Борис отметил про себя: все трое подстреленных охотников оказались новобранцами, не постигшими еще в достаточной мере азов охотничьей науки. Опытные старички действовали более умело и шустро. В первые же мгновения боя все они рассредоточились и попрятались за домами и машинами. Ни одного из них вроде бы пока не задело.

Хотя, нет…

— А-а-а! — дико заорал охотник-старичок из группы Уха.

Все-таки задело.

Раненый схватился за лицо. Забрало каски было разбито. Из-под пальцев хлестала кровь. Хэд упал на колени, завалился на бок.

Плохая рана, сразу определил Борис. Пуля по касательной срезала правый глаз и вырвала кусок височной кости. Не жилец. И уж во всяком случае — не боец.

Видимо, Ухо это понял тоже. Сержант вскинул автомат. Пуля, пущенная сзади, разворотила раненому затылок. Хэд замолчал.

Яростная стрельба продолжалась.

Да, Стольник все рассчитал правильно. Как только на пятнистую форму брызнула первая кровь, у охотников за головами появился формальный повод обратить в рабство весь хутор. Убийство хэдхантеров — особо тяжкое преступление. А почему, за что и при каких обстоятельствах убийство — кого это волнует?

Первым заткнули автоматчика на вышке. Боевыми, разумеется. Нелеталкой его было никак не достать. Массированный перекрестный огонь быстро успокоил хуторянина. Пули изрешетили всю верхнюю площадку водокачки, продырявили спутниковую тарелку. Железной бочке тоже досталось: вода из пробоин хлестала, как из душа.

Однако стрелков, засевших в добротном кирпичном здании конторы, достать было не так просто. Автоматчики сдаваться не собирались и боеприпасов не жалели.

Два ствола, яростно огрызавшихся из темных оконных проемов, никого не подпускали к конторе. А что хуже всего — стрелки тянули время, давая возможность остальным хуторянам справиться с первым шоком и организовать оборону.

Время сейчас работало против хэдхантеров. И время было слишком дорого.

Стольник разрешил использовать против конторы тяжелое вооружение. Все равно взять живьем засевшего там противника не представлялось возможным, а вокруг полно было более легкой добычи.

Башенные пулеметы БТР гулко зарокотали на два голоса. Борис, находившийся между бронетранспортерами, чуть не оглох.

Один пулемет обрабатывал правое крайнее окно, в котором еще секунду назад вспыхивали огоньки автоматных выстрелов. Второй — засыпал свинцом окно-амбразуру в центре здания, откуда тоже велась стрельба.

Осыпались остатки стекол в перебитых рамах. Полетела щепа с подоконников. Брызнули фонтанчики цемента и красной кирпичной пыли по контуру оконных проемов. С покрошенных стен целыми пластами отваливались осколки битого кирпича.

Пулеметчики расстреливали дом прямой наводкой. Очереди нещадно хлестали по двум прямоугольным мишеням. Пули смертоносным роем влетали внутрь помещения, визжали рикошетами, разбивали кладку снаружи. Выжить под таким градом не смог бы никто.

Автоматы хуторян замолчали. Умолкли и хэдхантерские пулеметы. Обстрелянные окна заволокло пылью.

Дальше Стольник приказал действовать без прикрытия пулеметов.

— Это ваша последняя возможность набрать баллы! — напомнил взводный по общей связи.

Охотники занялись одиночными стрелками, рассеянными по хутору. Ну и разумеется, безоружными хуторянами — тоже.

Хэды торопились. Каждый спешил настрелять побольше, каждый хотел опередить другого. Шанса пополнить личный счет не желал упускать никто.

Борис снова работал в паре с Ухом и Шуршем. Нельзя сказать, чтобы он получал от охоты в хуторе большое удовольствие, но и сомнений, способных помешать ему в этой работе, не возникало тоже. Свой выбор он уже сделал: лучше быть с охотниками, чем с их жертвами.

Два первых дома оказались пустыми и, судя по всему, нежилыми. Что, впрочем, и немудрено: в вымирающих хуторах заброшенного жилья больше, чем людей.

Третий дом выглядел обжитым. Только был заперт.

В нем сейчас могло никого и не быть. А могла быть добыча.

Или засада.