— Готовьте вторую шлюпку. — Я бросил Аннабет термос. — Я приведу Тайсона.

— Ты не сможешь! — крикнула она в ответ. — Погибнешь от жара!

Я не стал ее слушать. Я бежал к люку бойлерной, когда внезапно ноги мои оторвались от палубы. Я летел прямо вверх, ветер свистел в ушах, кромка скалы скользнула в нескольких дюймах от моего лица.

Сцилла ухитрилась-таки ухватить меня за заплечный мешок и волокла теперь в свое логово. Я, не задумываясь, выхватил меч и вонзил в желтую бусинку глаза твари. Она зарычала и выпустила меня.

Само по себе падение с высоты достаточно неприятно, особенно учитывая то, что я находился на высоте, равной сотне футов. Но пока я летел, корабль армии конфедератов «Бирмингем» взорвался прямо подо мной.

БУ-У-УМ!!!

Машинное отделение взлетело на воздух, куски стальной обшивки разлетелись во все стороны яростно свистящим роем.

— Тайсон! — завопил я.

Спасательные шлюпки отошли от корабля, но недостаточно далеко. Пылающие обломки дождем сыпались с неба. Кларисса и Аннабет либо погибнут под ними, либо сгорят, либо их утянет на дно водоворот, образовавшийся вокруг тонущего судна, и это в том случае, если им удалось избежать зубов Сциллы.

Затем я услышал взрыв иного рода — то был волшебный термос Гермеса, крышка которого еще чуть-чуть приоткрылась. Белые струи ветра ринулись по всем направлениям, раскидав в стороны спасательные шлюпки. Они прервали мое свободное падение, вихрем пронеся меня над океаном.

Я ничего не видел. Меня закрутило в воздухе, стукнуло по голове чем-то твердым и наконец швырнуло в воду с такой силой, что, не будь я сыном бога морей, я переломал бы себе все кости.

Последнее, что помню, — это то, как я погружаюсь в горящее море, сознавая, что Тайсон безвозвратно исчез, и желая лишь утонуть.

Я очнулся в весельной шлюпке с самодельным парусом, сшитым на живую нитку из обрывков серой униформы. Аннабет сидела рядом, лавируя по ветру.

Попытавшись сесть, я моментально почувствовал дурноту.

— Отдохни, — сказала Аннабет. — Тебе это необходимо.

— Тайсон?..

Она покачала головой.

— Перси, мне искренне жаль.

Мы помолчали, лодку раскачивало на волнах вверх-вниз, вверх-вниз…

— Он мог и выжить, — нерешительно произнесла Аннабет. — Я хочу сказать, что огонь не мог убить его.

Я кивнул, хотя надеяться на лучшее наверняка не стоило. Я собственными глазами видел, как взрыв распорол толстую сталь корабельной обшивки. Если Тайсон все еще оставался в бойлерной, выжить он не мог.

Он отдал свою жизнь за нас, и все, о чем я мог думать, — были времена, когда я стеснялся его и отрицал, что мы родственники.

Волны монотонно плескали о борт лодки. Аннабет показала мне несколько вещей, которые ей удалось спасти: термос Гермеса (ныне пустой), мешочек на молнии, полный амброзии, пару матросских рубах и бутылку «Доктора Пеппера». Она выловила меня из воды вместе с половинкой заплечного мешка, надвое распоротого клыками Сциллы. Большинство моих вещичек уплыло, но Гермесов пузырек с витаминами сохранился и мой меч, конечно, тоже. Сколько бы я ни терял ее, шариковая ручка, по моему желанию превращавшаяся в Анаклузмос, вновь оказывалась у меня в кармане.

Мы плыли долго. Часы шли за часами. Теперь, когда мы оказались в Море чудовищ, вода еще сильнее отливала зеленым, словно кислота Гидры. Ветер был соленым и свежим, но в нем появился странный металлический запах — будто надвигался шторм. Или что-то еще более опасное. Я знал, куда держать курс. Я знал, что мы ровно в ста тринадцати морских милях к северо-западу от места назначения. Но чувство утраты и поражения не становилось от этого слабее.

Куда бы мы ни повернули, солнце, казалось, светит мне прямо в глаза. Мы лавировали, по глоточку отхлебывая «Доктор Пеппер», и, как могли, укрывались от солнца парусом. Поговорили мы и о моем последнем сне.

Аннабет прикинула в уме и сказала, что у нас меньше суток, чтобы найти сатира, если мой сон был точен и если Полифем не передумает и не попробует жениться на Гроувере раньше.

— Да, — с горечью произнес я. — Циклопам доверять нельзя.

— Прости, Перси. — Аннабет уставилась на воду. — Я ошибалась насчет Тайсона. Хотелось бы самой сказать ему об этом.

Я не мог на нее сердиться. Слишком долго мы пробыли вместе. И она не раз спасала мне жизнь. Глупо было бы упрекать ее в чем-то.

Я посмотрел на наши жалкие пожитки — пустой термос ветров, пузырек с витаминами… Мне припомнилась ярость Луки, когда я пытался заговорить с ним об отце.

— Аннабет, в чем состояло пророчество Хирона?

— Перси, я не должна… — Она поджала губы.

— Знаю, Хирон обещал богам, что не расскажет мне. Но ты… ведь ты ничего не обещала?

— Знание не всегда идет тебе на пользу.

— Твоя мама — богиня знаний и мудрости!

— Да, конечно. Но каждый раз, когда герои узнают свое будущее, они пытаются изменить его, и из этого ничего не выходит.

— Боги беспокоятся о том, что я сделаю, когда стану старше, — догадался я. — Когда мне перевалит за шестнадцать.

Аннабет вертела в руках бейсболку.

— Перси, я не знаю всего пророчества от начала до конца, но оно предупреждает о полукровке, ребенке одного из Большой тройки — ближайшем, кто доживет до шестнадцати. Вот подлинная причина, почему Зевс, Посейдон и Аид после Второй мировой войны поклялись больше не заводить детей. Следующий ребенок кого-то из Большой тройки, который доживет до шестнадцати, будет опасным оружием.

— Почему?

— Потому что этому герою предстоит решать судьбу Олимпа. Он или она примет решение, которое либо сохранит век богов, либо уничтожит его.

Я принял это к сведению. Не похоже, чтобы меня укачало, но внезапно мне стало нехорошо.

— Вот почему Кронос не убил меня прошлым летом.

— Ты мог бы быть очень полезен ему, — кивнула Аннабет. — Если бы он переманил тебя на свою сторону, у богов возникли бы серьезные неприятности.

— Но это если пророчество обо мне?

— Мы знаем только, что тебе нужно прожить еще три года. Это большой срок для полукровки. Когда Хирон впервые узнал о существовании Талии, то предположил, что пророчество о ней. Вот почему он так отчаянно хотел, чтобы она целой и невредимой добралась до лагеря. Затем она пала в борьбе и превратилась в сосну… никто из нас не знал, что и думать. Пока не появился ты.

По правому борту из воды вынырнул заостренный зеленый спинной плавник длиной футов пятнадцать и тут же скрылся.

— Этот ребенок из пророчества… он или она случайно не может оказаться циклопом? — спросил я. — У Большой тройки много детей-чудовищ.