Читал Александр Сергеевич перевод с персидского «Истории монголов от древнейших времен до Тамерлана», не миновала его и другая уникальная книга с предлинным, но исчерпывающим названием: «Любопытнейшее путешествие монаха францисканского ордена Плано Карпини, посыланного в 1246 году в достоинстве легата и посла от папы Инокентия IV к татарам, им самим написанное и заключающее в себе достоверные известия о тогдашнем в Европе и Азии могуществе татар, об их одежде, пище и питии; о политическом и гражданском правлении, об обряде богопочитания их, о поведении их на войне; об обрядах, наблюдаемых при свадьбах и погребениях, и о многих достоверных происшествиях, касающихся до Российских Великих Князей».

Плано Карпини сообщал о татарах: «Разбили они Венгерцев и всю их землю разорили, потом, возвращаясь оттуда, прошли через землю Мордвинов, которые были язычники, и их также победили, оттуда пошли против Бил еров, которые жили в большой Булгарии, где они все предали огню и мечу. Обращаясь к Северу или против Басхарта, или против Паскатара, т. е. против большой Венгрии (Югории. — А.З.), которую они покорили, а оттуда следовали далее к Северу противу Паросситов, у которых рот и желудок очень мал и которые не едят мяса, но только сварив оное, питаются паром, от него происходящим, и живут тем; если и едят его, то очень мало. Следуя далее, пришли они в землю Самогитов (самоедов), которые живут охотою и вместо платья носят звериные кожи и меха. Оттуда дошли они до Океана…» Не будем говорить о верности сообщения монаха и других авторов, цитаты из произведений которых приводятся в настоящей книге. Точность и достоверность их варьируется в широких пределах, но не это обстоятельство представляет наибольшую важность для нас. Главное — как воспринимал подобную информацию поэт и как она могла повлиять на его богатое воображение.

Неизвестно, когда был приобретен Пушкиным один из наиболее значительных трудов о Сибири, написанная в XVIII веке книга Г. Ф. Миллера «Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел, от начала и особливо от покорения его Российской Державе и по сии времена». Сочинение Миллера было хорошо известно современникам Пушкина, как и имя ее автора — знаменитого историографа Сибири, участника экспедиции Академии наук в Сибирь в 1733–1743 годах, во время которой академик вел подробнейшие записи по истории и географии городов, заметки о нравах, быте, вере, языке и искусстве народов Сибири. Его непредвзятые объективные записи не потеряли своей значимости и в настоящее время. Читая Миллера, Пушкин узнал, что во времена присоединения Сибирского царства его правителей на Руси официально именовали «Сибирскими салтанами». В книге Миллера на страницах 70 и 117 Кучум неоднократно назван «Сибирским салтаном». Несомненно, Пушкин хорошо знал книгу Миллера. В 1825 году по просьбе Кондратия Рылеева он рецензировал его поэму «Войнаровский». В ответ на замечания Пушкина Рылеев писал: «Благодарю тебя, милый чародей, за твои замечания на Войнаровского — ты во многом прав совершенно, особенно говоря о Миллере…»

О Миллере Пушкин упоминал в письме к Вяземскому в марте 1830 года и в набросках статьи о Шаппе де Отроше — аббате, совершившем в 1761 году путешествие в Тобольск и издавшем в Амстердаме кнгиу «Путешествие в Сибирь». Чтобы писать об известных путешественниках, необходимы высокая компетентность и информированность об их делах и книгах. Пушкин этими качествами обладал в достатке, и от его внимания не могла ускользнуть грамота Ивана IV Строгановым, в которой Кучум назван «Сибирским салтаном».

Необычный титул запомнился поэту и когда он задумал «Сказку», присвоил ее главному герою необыкновенное имя, одновременно обозначающее и царский титул: царь Салтан — царь Царь. Правильно было бы писать Царь (Салтан). Знал ли Пушкин истинное значение слова «Салтан»? Думается, знал. В сибирской черепановской летописи, с которой Пушкин был знаком и которая была у него в библиотеке, один из противников Ермака назван царевичем Салтаном. У Кучумова сына Алтаная, который жил в Ярославле на царском жаловании, было два сына, именовавшихся царевичами: Дост-салтан и Иш-салтан. Оба они, равно как жены и дети их, погребены в Новоспасском монастыре в Москве, и им придан титул царевичей, который и остался за последующим поколением. «Сибирские царевичи» в начале XVIII столетия были переименованы в «князей сибирских». Постепенно слово «салтан» перестает быть титулом и приобретает значение имени собственного — Салтан. От него пошли фамилии Салтановых, Салтанаковых, Салтановских.

Говоря о Салтане, нельзя обойти вниманием князя Гвидона. В XVII–XVIII веках на территории Югры существовали удельные княжества во главе с князьями. До начала колонизации Сибири Россией им удавалось сохранять относительную независимость от своего южного соседа, сибирского салтана, почти так же, как князь Гвидон — от царя Салтана. Вопрос: знал ли Пушкин об остяцких княжествах? Ответ находим в самом неожиданном месте его произведений. Некоторые считают, что в главном герое поэмы «Цыганы» — Алеко Пушкин изобразил самого себя — Александра, мечтателя о беспредельной свободе. В черновой рукописи поэмы «Цыганы», монологе Алеко над колыбелью сына, Пушкин начертал:

Жилище ханта-остяка поэт правильно называет юртой, а не чумом, не ярангой или кибиткой, скажем. Выходит, знал поэт детали быта сибиряков, их обычаи, образ жизни и государственное устройство. Настолько точно, насколько позволяли доступные источники. В источниках информации о Сибири поэт недостатка не испытывал. В имевшемся у него пятом томе «Окончание записок путешествия академика Лепехина», изданном в 1822 году, находилось описание его «Путешествия от Тюменя до города Архангельска», в которой есть строки: «Зимние вогульские жилища, юртами прозываемые, состоят из нескольких изб».

В библиотеке Пушкина был и 4-й том «Записок Путешествия академика Фальца» (1824), в первой части которых описано «Путешествие от Санкт-Петербурга до Томска». В эти годы Пушкин внимательно читает 9-й том «Истории государства Российского» Карамзина, б-я глава которого вся посвящена завоеванию Сибири. Не могли миновать его внимания и статьи знаменитого историографа Сибири П. А. Словцова, публиковавшего свои «Письма из Сибири» в «Московском телеграфе». В них описывалось его путешествие от Тобольска до Березова и от Иркутска до Якутии, делался критический разбор Строгановской Сибирской летописи, изданной в 1821 году Спасским. Одних этих книг было вполне достаточно, чтобы использовать накопленные в них сведения не только для «Лукоморья» и «Сказки о царе Салтане», но и в целом ряде других произведений о Сибири.

Если столица царя Салтана могла находиться на Иртыше, в Искере или Тобольске, то плыть в нее «восвояси» и на восток можно было единственным известным русским мореходам океаном — Северным Ледовитым, или, как его еще иногда называли, Океаном-морем студеным. Подтверждение тому мы найдем во многих летописях. В Архангелогородском летописце содержится сообщение: «В лето 7005(1497) князь великий Иван Васильевич всея Руси послал послов к датскому королю… И они пришли на Двину, около Свойского королевства и около Мурманского носу морем-акияном».