— Правда. Мы расстались ещё тогда, когда я тебе об этом сказал. Я к ней не возвращался. Снежинка, я только твой, а ты моя, — нежно сказал Денис, и я растаяла.

Я таяла от звуков его голоса, нежных слов.

— Денис, — позвала я, — а что с твоей мамой? Что у них с папой случилось?

Только задала вопрос, как Денис тут же переменился в лице, и сжал одну руку в кулак.

— Она… изменяла ему. Долгие годы… спала с другим, — я видела, что ему трудно рассказывать, но решила не перебивать. Если решился, пусть говорит. — Я всё время списывал холод в их отношениях на Диму, считая, что виной тому его разгульное поведение, но ошибся. Изменять начала она… с нашим семейным юристом. В тот день, когда ты попросила приехать к тебе, я застал её с ним в их с отцом общей постели.

Это было… гадко. В тот момент я возненавидел её за то, что разбила мои иллюзии и позволяла мне думать плохо о папе. Вечером мы поговорили и, как оказалось, он всё знает, но разводиться они не планировали. Я был… в бешенстве, потому что не понимал, как так можно. Они друг другу изменяют, но живут ради каких-то стереотипов и идеалов.

Утром я узнал от матери, что она подаёт на развод, потому что так неправильно и… наш юрист сделал ей предложение, — Денис стукнул кулаком по столу. — Предложение, млять, он ей сделал.

— Ты поэтому решил остаться с папой?

— Да. Она говорила, что хочет забрать меня с собой, но я отказался. Я бы не смог жить рядом с ними и осознавать, что она все разрушила, заставила меня поверить в то, что плачет по папе, потому что он ей изменяет. Знаешь, почему она плакала? Почти всегда из-за нашего юриста. Для меня это… предательство и пока я не готов её простить.

— Денис, она твоя мама и…

— Я знаю, Вита, но если бы не она, возможно, твоя мама жила бы с папой. Когда она была беременная, сказала, что ребёнок от моего отца. Он ей поверил, понимаешь? На слово поверил, а когда мне было десять, рассказала.

Я сидела в глубоком шоке, не понимая, почему всё так. А ведь действительно, если бы не свадьба, если бы не вранье Татьяны, может быть и мама была бы жива. Я взглянула на Дениса: ему было сложно и это было заметно. Он не мог её простить и я, на его месте, тоже вряд ли простила.

Я вообще редко понимала поступки взрослых: ложь, лицемерие, недоговорки и постоянно нужно «держать лицо», чтобы окружающие думали, что ты счастлив. Наверное, я никогда так не смогу: выйти замуж, потому что так надо, родить ребёнка от одного, а сказать, что он от другого, изменять. Уж лучше вообще никак, чем вот так. Уж лучше без счастья и радости, чем создавать их видимость для окружения.

Сейчас, встречая рассвет с любимым человеком, я думала, что смогла бы простить ему абсолютно всё. Всё, кроме измены. Её в нашей жизни быть не должно. Это неправильно и… если любишь, не будешь смотреть на другого. Я поняла это только сейчас, поэтому прекрасно осознавала, почему мама поступила так. Она не смогла простить и до последнего ничего не говорила.

Возможно, это глупо и нерационально, но лучше жить одной, чем рядом с предателем. Предал однажды, предаст и во второй раз. Я не верила в то, что люди меняются. Можно улучшить внешность, заняться саморазвитием, чтобы стать лучше, но характер, поступки и понятия ценностей для человека изменить нельзя.

— Тебе нравится? — спросил Денис, подходя и обнимая меня за талию сзади.

Он уткнулся носом мне в шею, опаляя горячим дыханием.

— Очень, — тихо ответила я. — Нам нужно поговорить с папой.

— Нужно.

— Когда поговорим?

— Через несколько часов.

— Как думаешь, он… поймёт?

— Мне плевать.

Да, в этом весь Денис. Он редко обращает внимание на запреты, он неподвластен тому, что говорят окружающие. Наверное, именно за это я его и любила. Он такой, какой я никогда не буду. Мне было важно, что скажет отец, как воспримет информацию о нас, не запретит ли.

Нет, я знала, что не откажусь от Дениса даже если услышу от отца твёрдое «Нет», но… внутри меня зарождался страх. Я хотела, чтобы он понял, пожелал счастья. Я понимала, что со стороны это выглядит… странно и даже неприемлемо, но мы бы не афишировали наши отношения… пока.

— Мне не плевать, Денис. Что если… папа запретит нам встречаться?

— Боже, Вита, — он развернул меня к себе, — мне плевать, что он скажет. Мы не родные с тобой, да, так получилось, что мы живём все вместе, но никто не виноват, слышишь, в том, что мы полюбили друг друга. Я не собираюсь от тебя отказываться, — он покачал головой, — даже если мне придётся лбом разбивать стены, я не позволю кому-то решать за нас, — уверенно произнёс он.

Я ему верила. Я знала, что он пойдёт напролом. Я не была уверена, что также смогу поступить и я. В некоторой степени я зависела от того, что скажут окружающие, мне было важно, что подумают, как воспримут меня. Не все, конечно, но отец был важен. Я не хотела увидеть в его глазах разочарование.

Смешно, но когда умерла мама, я даже слушать не хотела о переезде, я не воспринимала отца, а сейчас… он стал родным. Впервые я поняла, что он сделает всё, чтобы мне было хорошо, поможет, когда это нужно и поймёт, но… в случае с Денисом такой уверенности не было. Отцу было важно, что скажут окружающие, как посмотрят партнёры по бизнесу. Осознавала я и то, что наши с Денисом отношения явно не из ряда обычных.

Мы оба считаемся его детьми. Не перед богом, но документально. Как только я переехала, отец удочерил меня, а Денис был записан сразу. С документальной стороны мы брат и сестра, а в окружении отца верят документам, а не богу. Это пугало меня больше всего. Если примет отец, могут осуждать окружающие. Был вариант уехать из этого города после окончания школы, поступить в университет, но… до этого ещё полтора года.

— О чём ты думаешь? — нарушил тишину Денис.

— О том, что нам, возможно, нужно будет уехать, чтобы нас не осуждали.

— Боже, Вита, перестань нагружаться. Ты мне не сестра, я тебе не брат, мы чужие, поэтому имеем право на отношения.

— Да, но…

— Никаких «Но»!

Денис обнял меня, притянул к себе и поцеловал. Наверное, в этот момент мне стало плевать на всё, потому что я забыла об отце, не хотела думать об окружающих. Он рядом – большего я не желала. Я любила его и знала, что ради нас я могла бы пройти многое, пусть это будет даже осуждение.

— Я люблю тебя, снежинка, — шепнул Денис, оторвавшись от моих губ. — Люблю, слышишь? Не отдам тебя никому, ты моя: сегодня, завтра и всегда.

— И я тебя люблю Денис.

— Всё будет хорошо, я тебе обещаю.

Я ему верила или просто хотела быть счастливой. Если бы тогда мне сказали, что так можно притворяться, я бы не поверила, потому что нельзя так. Но это было тогда и очень скоро я пойму, как ошибалась.

Вот такая сегодня большая продочка и... вечером, вероятно, будет ещё, потому что моя муза меня прямо таки не отпускает, хочет поскорее раскрыть все карты и подарить читателям завершение)))