Он снова принялся оттирать стену, пытаясь переварить все, что услышал. Его самые безумные подозрения оправдались. Теперь он знал, что представляла собой сфера и почему она пульсировала. Шар был сердцем бога. И оно билось.

Наутро Харк отправился якобы на поиски съестных припасов даже раньше обычного. Люди Ригг должны были ждать его засветло на пляже, но он хотел прийти до их появления.

Когда Харк добрался до пляжа Данлина, там не было ни души. Он быстро поднялся по утесу в лачугу и открыл дверь. Даже в предрассветной полутьме было заметно, что вещи и инструменты мусорщика были на месте. На Ледиз-Крейве большая часть исчезла бы, пройди слух, что лачуга осталась без хозяина. Отсутствие мусорщика по-прежнему беспокоило Харка, но, возможно, Джелт просто запугал его и заставил уйти на другой пляж. Харк допускал, что так все и могло случиться.

Он закрыл дверь, поднял неплотно прилегавшую доску и пошарил рукой в тайнике. К его облегчению, пальцы сомкнулись вокруг знакомого круглого предмета. Он вынул шар и завороженно оглядел усеянную дырочками поверхность. «Сердце бога…»

Внезапный звук заставил Харка подскочить. Но это оказался лишь перестук камней, летящих со скалы за лачугой. Дверь не открылась. Он облегченно выдохнул, сунул шар в принесенный с собой тряпичную сумку и накрыл бинтами. Встал, открыл дверь и остановился как вкопанный. Чуть подальше на берегу стояла веснушчатая девчонка из банды Ригг и в упор смотрела на него. Она не сводила с него глаз, даже когда он скользил по камням вниз, на берег. При свете дня и на близком расстоянии сходство с Ригг было еще заметнее. Не только коричневые от солнца и ветра веснушки, покрывавшие ее лицо и руки, но и резко очерченные брови, угловатая фигура и озлобленное выражение лица напоминали о родстве с главой контрабандистов. Однако девочка была на добрых четыре дюйма ниже Харка.

«– Ты пришла за мной?» – знаками спросил Харк. Он видел, как накануне ночью она пользовалась языком жестов. Вспомнив, как девчонка следила за ним во время аукциона, он был почти уверен, что она может читать и по губам, но язык жестов показался надежнее, учитывая тусклый утренний свет.

«– Субмарина скоро будет, – ответила она. – Но сначала я хотела поговорить с тобой».

Она продолжала в упор смотреть на него большими темными глазами, отчего он смешался. Но, несмотря на свое смущение, Харк успел заметить кое-что странное. Каштановые волосы девочки было достаточно длинными, чтобы уложить их в узел, – подобные бывают у тех, чьи дни погружений остались далеко позади. Люди, проводившие много времени под водой, обычно стриглись коротко или брились налысо. Длинные пряди волос могли запутаться в масках и скафандрах, отчего нарушалась герметичность и вода проникала внутрь. Если же опускаться на дно без маски, длинные волосы могли прилипнуть к лицу и попасть в глаза. Харк стеснялся своих отросших за три месяца волос и чувствовал себя слишком кудрявым, будто он был жителем континента. Однако девчонка ничуть не стыдилась длины волос. Со своей не по годам взрослой прической она напоминала молодую старушку, явившуюся из другого мира.

«– Что ты сделал с Корамом?» – спросила она.

«– Он ведь жив?» – спросил Харк.

«– Из его шрама лезут кусочки медузы», – мрачно ответила девчонка.

«– Это безопасно», – заявил Харк, надеясь, что это правда.

«– Рассчитываю на это. Никто не смеет наносить вред моей команде. Помни об этом».

Похоже, разговор был окончен. На рассвете из воды показалась блестящая, черная, как смоль, спина субмарины. Десять футов дерева и кожи. Предназначена для неглубоких погружений. С кожаных уключин свисали четыре весла. Этот компактный невидимый «скиммер» не годился для глубоких погружений, но прекрасно подходил для заплывов чуть ниже поверхности, что позволяло не попадаться на глаза бдительным таможенникам.

Люк невысокой турели открылся, и оттуда показалась голова Корама, его лицо было раскрасневшимся и потным. Но куда более живым, чем накануне.

– Заберись на камни и входи! – крикнул он. – Оставь корзину на берегу. Селфин соберет водоросли вместо тебя. Через два часа вернемся и высадим тебя.

В темном и тесном брюхе субмарины было лишь две скамейки для гребцов, так что Харку пришлось втиснуться под столик с картами, он старался не удариться головой о ближайшую стойку с круглыми медными бутылями. В бутылях хранили сжатый воздух: если преждевременно ослабить затычки, они начнут летать по трюму с сокрушительной силой. К тому же такие бутыли, получив прокол, взрывались.

Корам закрыл люк, и солнечные лучи прекратили освещать трюм субмарины. Теперь свет проникал только через иллюминаторы, а кроме того, с потолка свисали два фонаря, горевших мутно-фиолетовым светом. В воздухе пахло смолой, потом, горячим дыханием и низкосортным богоклеем, который использовали для придания кожаной обшивке герметичности.

– Куда плывем? – спросил Харк.

– На Уайлдменс-Хаммер, – ответил Корам. – Тут недалеко.

Определить выражение его квадратного флегматичного лица было нелегко. Он не казался ни дружелюбным, ни враждебным. «Неужели я ждал от него благодарности? Мы исцелили его, но сперва сами же ударили ножом».

– Готовы? – спросил другой член экипажа с красным от пота лицом и влажными волосами. Он уже сидел за веслами, которые были просунуты в истекающие смолой кожаные уключины.

Корам проскрипел сапогами по деревянной обшивке и схватился за рукоятку, чтобы повернуть длинное бревно, тянувшееся через субмарину. Прикрепленные к нему объемные пузыри из свиной кожи стали раздуваться, как только в них снаружи хлынула вода. Субмарина начала опускаться.

Шум волн становился все менее различимым. Кожаные стены, провисающие внутрь трюма, постепенно поддавались напору воды и расправлялись, натягиваясь. Корам занял свое место за веслами, и оба контрабандиста принялись усердно грести. Через несколько минут сфера в сумке Харка послала импульс по всей субмарине. Гребцы вздрогнули и выругались.

– Что это было? – спросил Корам, уставившись на Харка.

– Всего лишь импульс исцеляющей силы! – крикнул Харк из-под стола. – Он безвреден. Я не могу контролировать его, если рядом нет моего друга.

Пробормотав что-то, контрабандисты вернулись к гребле. Они все время наблюдали за большим компасом над столом с картами и тихо напевали, чтобы попадать веслами в такт движениям. Харк заметил, что Корам поглядывал в его сторону, словно пытался что-то разгадать. Они плыли минут пятнадцать, но вот Корам встал и принялся отдавать приказания второму контрабандисту. Потом длинное бревно снова завертелось, опустошая пузыри из свиной кожи и поднимая субмарину. Люк турели вновь открылся, впуская внутрь свет и свежий воздух.

Когда Харк просунул голову в люк, то увидел, что субмарина покачивается в очень маленькой, укрытой от посторонних глаз бухте рядом с парой весельных лодок и еще одной субмариной побольше. Стая бакланов парила над низкими красными скалами и тихим красным пляжем. За узким коридором моря виднелся восточный берег Неста. Харк понял, что, должно быть, находится на островке, который он видел с верхушки утеса. Островок имел форму полумесяца и размеры не более ста футов[22] в диагонали. Очевидно, это и был Уайлдменс-Хаммер.