Я дотронулась до нее рукой, как будто она обладала какой-то магической силой. Потом встала и пошла в школу. Старалась не пускать в свою голову ни одну мысль.

В этот день в школе перед первым уроком я пересеклась со Стасом в коридоре. Он посмотрел на меня как-то странно. И какое-то новое чувство всколыхнулось в груди. Не злость. Не ненависть. Не страх. Что-то… Другое. То, что я чувствовала, мне не понравилось.

Я уткнулась взглядом в пол и пробежала мимо. Все уроки я была какой-то рассеянной. На истории, читая учебник снова и снова, не могла запомнить ни строчки. Хорошо, что меня не спросили. Дашка рядом весело щебетала о чем-то, но, сколько я ни вслушивалась, суть ее монолога так и не уловила.

– Ты меня не слушаешь! – Дашка стала возмущаться.

– Конечно же, слушаю, – оскорбилась я. – Ты говорила про свои новые сапоги, а еще про какую-то комедию.

Дашка запрыгала от меня на стуле к проходу.

– Сапоги не мои, а Катькины, и это была не комедия, а ужастик, – обиженно сказала она и уткнулась в учебник. Больше она ничего мне не рассказывала.

На русском я засыпала. Постоянно трясла головой, чтобы окончательно не провалиться в сон. На обществознании нам показывали какой-то документальный фильм про социальные волнения. По этому фильму мы должны были дома написать короткое эссе. Фильм совершенно не запомнился. На нем я засыпала точно так же, как на русском.

Со Стасом за этот день я больше не пересекалась. За весь день я очень старалась отвлечь себя от мыслей о нем, но не получалось.

Придя домой, я стала заниматься домашними делами. Перемыла всю посуду, везде протерла пыль. Часов в десять вечера… приступила к спортивным занятиям – прыгала, танцевала, качала пресс. Мне нужно было устать. Я хотела устать и отрубиться, чтобы в голову не лезли мрачные мысли. Мне не хотелось ни о чем думать. Мне просто хотелось провалиться в черную пустоту и забыться.

Мне приснился сон – мы стояли на берегу океана. Ледяной ветер дул в лицо, обдавая нас солеными каплями. Вечер. Ясное небо.

– Вот там, видишь? – Стас указал куда-то на небо. – Там Полярная звезда. Она никогда не вертится и всегда стоит на одном месте.

– Как это возможно? – удивилась я, вглядывалась в небо и не понимая, почему все звезды вертятся, а одна-единственная всегда стоит на месте.

Мы смотрели в небо. Мы снова были детьми. На одну ночь я будто вернулась в свое детство.

На следующий день по дороге в школу я совсем не думала о Стасе. В моей голове были только две мысли – о невыученном параграфе по истории и о диктанте по русскому. Войдя в здание школы, мы переобулись в холле и пошли налево, чтобы повесить вещи в раздевалку. Справа у расписания стояла группка людей. Они что-то сосредоточенно рассматривали возле расписания и хихикали. Мне стало любопытно. Я подошла, проследила взглядом – куда же все смотрят? Вдоль всей стены были развешаны какие-то фотографии. Я застыла на месте… на них была я. Фотографии с моей страницы «ВКонтакте».

Сердце заколотилось. Щеки запылали. Ладони покрылись холодным потом. Я подбежала, распихала всех руками, чтобы рассмотреть фотографии получше. Под ними были надписи. Ужасные, гнусные, пошлые надписи. Под каждой фотографией – своя.

Давалка, мокрощелка, шалава, вафлерша…

От обиды и стыда на глаза навернулись слезы, я была готова расплакаться. Я не смотрела на ребят. Не слышала их. И даже не знала, увидели ли они меня. Я стала срывать снимки. Бешено отдирала их от стены один за другим. Все пялились на меня, хихикая и перешептываясь. Я сорвала все фотографии и побежала в сторону раздевалки.

Какая-то девочка лет десяти по дороге крикнула мне:

– Там еще были… в женском туалете висели, – я остановилась. – Но мы их сняли. В мужском не висят.

– Спасибо, – с трудом выговорила я. Ком в горле мешал разговаривать. Хоть кто-то на моей стороне, и пускай это даже маленькая девочка.

Я забилась в дальний угол раздевалки. Стала перебирать фотографии. Все они были достаточно приличные, хотя тот, кто это сделал, и пытался выбрать фотографии пооткровенней, но у меня не было таких. И, наверное, это очень расстроило моих… Моих – кого? Врагов? Ненавистников? Завистников? Я не знала.

– Тома! – Дашка вбежала в раздевалку. Я грустно помахала фотографиями. По лицу Дашки я поняла, что она уже знает свежую сплетню.

– Это ОН сделал? – спросила она.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Мне все равно кто.

– Ух, я ему покажу… – Дашка стала сыпать угрозами.

По дороге на черчение я думала о том, видели ли мои одноклассники эти фотографии. Как они отреагируют? Будут пялиться на меня? Хихикать? Жалеть?

Войдя в кабинет и заметив любопытные взгляды, я не выдержала. Мне хотелось расставить все точки над «i».

Я разложила фотографии.

– Вот что я увидела на первом этаже, – обратилась я ко всем. – Кто-то пытается меня загнобить. Сначала – в Интернете. Теперь они перешли в реал.

Все стали подходить и смотреть, что же там такое.

– А ты знаешь, кто это сделал? – спросила Аня.

– Нет, к сожалению, не знаю.

– Вот уроды, – сказал Виталик. – Ненавижу таких людей. Кто делает какую-нибудь пакость, а сам в кусты прячется.

– А я видел фотки, – подал голос Женя, – только, сорри, постеснялся их содрать. Там такая толпа была… Извини.

Я кивнула. Я все равно была благодарна ему за честный ответ, а всем – за их участие.

– Ну ты не переживай, главное, – ободряюще улыбнулась Анька. – Это все ерунда. Я не думаю, что это повторится. Нагадили в тапки – и успокоились. Наверняка какие-нибудь телки завидуют.

– Чему завидовать-то? – удивилась я. – Было бы чему…

– Ну, мало ли… Ну, в общем, не переживай. Мы все за тебя. Если еще вдруг такая гадость повторится, фотографии всякие, сразу же снимем.

Я кивнула. Мне было приятно, что они за меня. Хотя за спиной я все еще продолжала слышать смешки и перешептывания.

По коридору я шла, глядя в пол. Может, когда, наконец, все насмотрятся на меня, то снова перестанут меня замечать? Сколько должно пройти времени?

На истории, уткнув нос в учебник, я пыталась сосредоточиться на параграфе.

– Не понимаю, зачем это нужно Стасу? – покачала головой подруга, аккуратно подрисовывая Михаилу Васильевичу Фрунзе усы.

Я уже несколько раз прочитала главу про адмирала Колчака и не запомнила ни строчки. Вздохнула. Отодвинула учебник, и мы с Дашкой принялись рассуждать об утренней ситуации.

Наша болтовня отозвалась мне боком – меня вызвали к доске и поставили тройку за плохой ответ по параграфу.

На переменах все пялились на меня. Хотелось надеть на голову рюкзак, чтобы никого не видеть. И чтобы меня не было видно.