Беньковский не выходил из дома и не отвечал на звонки. Он метался по квартире как затравленный зверь, но света в конце туннеля не видел. Так прошло два дня. На третий проснулся и понял, что решение найдено. От хандры не осталось и следа. Выставив тощие ноги разного размера из под одеяла, он посидел немного на постели, не спеша встал, облачился в халат и гордо подняв свой огромный костистый нос, пофланировал в ванную. Насвистывая перед зеркалом марш тореадора из бессмертной оперы Верди, побрился. Открыл несколько флаконов, выбирая парфюм. Выбрал, надушил лицо и тощую впалую грудь. Медленно, что делал только в одиночестве, оделся. Оглядел себя в огромном зеркале платяного шкафа. Остался недоволен галстуком. Придирчиво подбирал его. Наконец, остановился на красном в горошек. Повязав вокруг тонкой шеи, удовлетворенно хмыкнул. Но галстук требовал других носков. Серые к нему не подходили. Порывшись в ящике, отыскал новые темно синие носки и, усевшись в кресло, поменял их. Снова оглядел с ног до головы свое отражение. Теперь костюм джентльмена выглядел безупречно. Беньковский никуда пока не собирался и как проведет день, еще не знал. Но торжественное состояние души требовало парада в одежде. Он думал о Наде. Ему очень хотелось броситься к телефону и позвонить ей. Но влюбленный денди заставил себя сдержаться. Он отправился на кухню, надев передник, сварил себе яйцо всмятку и приготовил кофе. Завтракал долго и обстоятельно. Покончив с трапезой, тщательно помыл посуду, снял фартук и пошел к телефону. Звонить сразу не стал. Только прокрутив в голове возможные варианты беседы с любимой женщиной, набрал номер.

– Я слушаю. – Раздался звонкий голос.

Беньковский почувствовал, как забилось сердце:

– Наденька, как я рад вас слышать. Вы меня не забыли?

– Андрон Михайлович! – Обрадовалась женщина. И это ее радость елейно разлилась по его нутру:

– Да, это я. Очень хочу вас увидеть, вот и не выдержал. Я вам уже звонил, но сестра сообщила что вы в отъезде.

– Да, я навещала родного мне человека. – Подтвердила она.

– Я тоже отлучался из Москвы по делам. Как прошла поездка?

– Хорошо. А у вас?

– Тоже недурно. Мы могли бы увидеться?

– А почему бы и нет? Помните, я вас обещала познакомить с мужем?

– Помню. – Ответил Беньковский и голос его погрустнел: – Вы намерены свое обещание исполнить?

– Да, но Петр по будням очень занят. Как вы бы отнеслись к совместному ужину в субботу? Где-нибудь в уютном месте…

– Я в восторге. – Ответил Беньковский, хотя никакого восторга от подобной перспективы не испытал.

– Можете прихватить кого-нибудь. – Предложила Надя и, словно оправдываясь, добавила: – Если, конечно, хотите.

Беньковский молчал. Пауза затянулась: – Вы меня слышите? – забеспокоилась она.

– Слышу. Я подумаю. – Ответил Андрон Михайлович. Они договорились созвониться накануне ужина и распрощались.

Перед звонком к любимой, он просчитал и этот вариант. А после разговора, сидя у телефона, пытался справиться с обидой. Встреча с Ерожиным входила в его планы. Но не так сразу… Надя слишком откровенно указала поклоннику место.

«Ты хочешь, чтобы я пришел с бабой. Пожалуйста» – Саркастически усмехнулся влюбленный шантажист и набрал номер Светланы.

* * *

Тимофей Волков решил наведаться к Наташе Соболевой прямо с утра, не заезжая на работу. Он не стал просить машину, а, выйдя из дома, как всегда купил пакет кефира в молочной напротив и спустился в метро. Вчера, по приказу Ерожина, он визит к женщине отменил. Вернувшись в кабинет, вторично связался с ней по телефону, извинился и попросил принять его на следующий день утром. После первого телефонного разговора, майор охарактеризовал для себя Наташу, как веселую кокетку, готовую флиртовать с любым мужчиной. На второй звонок милиционера, она отреагировала совсем по-другому. Голос звучал натянуто, отвечала односложно и, явно, старалась как можно скорее положить трубку.

«Обиделась». – Решил Тимофей. Но эмоции свидетельницы его волновали мало. Майор ждал нефтяника из Сибири. Виктор Васильевич Горяев явился без двадцати шесть. Совещание в министерстве, как и предполагал Ерожин, затянулось и сибиряку пришлось улизнуть, не дожидаясь финала. Приезжий оказался весьма щепетильным в вопросах пунктуальности, и, дав слово подполковнику, не мог его нарушить. Ничего существенного о таинственном постояльце Клязьменского пансионата Волков от него не узнал. Хотя Горяев откровенно рассказал, как познакомился с Пригожевым, вспомнил, когда это было, и на все вопросы Тимофея старательно отвечал. Встречались они обычно по делу. По словам нефтяника, Пригожев прекрасно знал темные стороны бизнеса, и его юридические советы ценились дорого. Кроме деловых встреч, они пару раз вместе пообедали в ресторане, однажды посетили балетное представление в Большом, да еще Горяев двое суток прожил с Пригожевым под одной крышей. Тот его устроил в пансионате, что давало возможность деловым приятелям заниматься работой по пятнадцать часов в сутки. Вот и вся их совместная история. Будучи болезненно пунктуальным, сам, Виктор Васильевич это качество очень ценил в других. Он несколько раз повторил, что на протяжении пятилетнего знакомства, Пригожев ни разу не опоздал на встречу и ни разу не задержал работу, за которую брался. Это обстоятельство послужило главным аргументом для беспокойства Горяева о судьбе Павла Захаровича. Тимофей записал ответы сибиряка на пленку и пообещал заняться розыском пропавшего. После чего, с Виктором Васильевичем простился. Адрес и телефоны приезжего имелись в визитке, и в случае необходимости и Волков и Ерожин могли с ним связаться. Тимофей с чувством выполненного долга, но без всякого удовлетворения, после беседы с Горяевым поехал домой. Спать лег рано и, наконец, выспался.

Сейчас, в вагоне подземки, он еще раз проанализировал вчерашний разговор, и остался при том же мнении – встреча с сибиряком дело не продвинула. Выйдя из метро на свежий воздух, майор посмотрел на часы. Стрелки показывали без пятнадцати десять. Женщина просила не беспокоить ее раньше десяти. Волков медленно побрел к площади Восстания. Долго стоял на переходе у Садового кольца, где пешеходов томят по несколько минут, чтобы пропустить нескончаемый поток транспорта. Что, кстати, не спасает от обычных здесь пробок. И когда подошел к дому, было без трех минут десять. Подъезд имел код. Тимофей подождал три минуты, ровно в десять набрал комбинацию из трех цифр и услышал монотонный сигнал. Открыл дверь, вошел в подъезд и только тогда вспомнил, что не записал этаж квартиры. Чтобы зря не гонять лифт по шахте, решил подниматься пешком. Соболева жила на четвертом этаже. Дверь в ее квартиру оставалась полуоткрыта.

Волков все же нажал на звонок. В ответ тишина. Постояв в раздумье, майор шагнул в прихожую. В полумраке заметил вешалку. Снял плащ, повесил на крючок. Рядом пристроил пакет с кефиром и громко спросил: – Есть кто живой?

– Есть. Заходите, пожалуйста. Простите, что не встречаю. Но я тут не хозяин. – Ответили из глубины квартиры. Волков двинул на голос, который показался ему знакомым. Майор не ошибся, в гостиной на диване, положив ногу на ногу, сидел Андрон Михайлович Беньковский. Тимофей оглядел несуразную фигуру и снова скосил глаза на ботинки разного размера.