— Мне кажется, я просто устала, у меня низкий уровень сахара в крови, — сказала она. — Если бы это оказался фермер, нам бы неслыханно повезло. Мы могли бы раскрыть дело, найти Магдалену и… не знаю… двигаться дальше.

«Двигаться дальше куда?» — подумал Тристан. Они сильно продвинулись вперед после разговора Кейт с Кирсти. Та назвала имя Аррона Ко и впутала в это дело старшего офицера полиции.

— Пока тебя не было, я провел еще кое-какое исследование, — осмелился рассказать Тристан.

— Хорошо, и что-то ты нашел? — спросила Кейт, делая еще один большой глоток холодного чая.

— Я изучил «Альянс за право на свободу передвижения», и, насколько вижу, они расформировались. Тем не менее парень, который руководил ими, Тед Клаф, также работал на водохранилище «Черные пески», управлял лодками службы эксплуатации. Его уволили несколько лет назад. Он пытался подать в суд на компанию за неправомерное увольнение и проиграл дело. Думаю, мы должны попытаться поговорить с ним. Возможно, он что-то видел во время работы на водохранилище.

Кейт кивнула и потерла глаза. Тристану показалось, что она очень бледна.

— Я могу написать ему, он есть на Фейсбуке, — сказал он.

— Да. Стоит попробовать, — сказала она. Затем поставила стакан и собрала свои вещи.

— Кейт, все нормально?

— Да. Полагаю, мне просто нужно немного поспать, — сказала она. — Иди и напиши этому парню, а я позвоню тебе завтра рано утром. Посплю и снова приду в себя. Хорошая работа, — сказала Кейт и ушла.

* * *

Кейт вышла из дома Тристана и поехала вдоль побережья. Из-за сильного ветра и летевших в лобовое стекло брызг ей пришлось включить дворники.

Чтобы добраться домой, она обычно ехала по набережной, которая затем превращалась в главную дорогу, ведущую из города. Добравшись до конца променада, Кейт заметила, что мигает поворотником направо. Теперь она оказалась на главной улице и замедлилась, проезжая мимо студенческих баров и клубов. В вечер пятницы клубы и бары были освещены, цветные огни отражались в морских брызгах по краям лобового стекла Кейт. До машины донеслись звуки музыки, и Кейт увидела группы нарядно одетых, смеющихся студентов, идущих вверх и вниз по улице.

Список имен выбил Кейт из колеи или что-то пробудил в ней. Заставил задуматься, какого черта она делает. Кейт вспомнила обещание, данное Кирсти, что она найдет Магдалену. Почему она пообещала такое? Неужели дала слабину? Будучи офицером полиции, она никогда бы не взяла на себя такого обязательства.

Кейт доехала до горевшего зеленым светофора, но компания молодых девушек ждала, чтобы перейти улицу. Кейт остановилась и смотрела, как они переходят, игнорируя машины и пошатываясь на высоких каблуках. У одной из девушек были длинные темные волосы, разделенные пробором посередине. У другой — короткие светлые, а у третьей — рыжие. Кейт позавидовала их беззаботности.

Темноволосая девушка повернулась, чтобы посмотреть на Кейт, пока они пересекали улицу, и помахала ей в знак благодарности. Кейт кивнула и улыбнулась.

Машина позади нее посигналила, и Кейт поехала дальше. Она очень устала после разговора с Кирсти, и ей не следовало заезжать к Тристану. Список жертв и все эти ящики с алкоголем повлияли на нее.

«Кем ты себя возомнила?» — произнес голос у нее в голове. «Все в прошлом, ты уже не работаешь в полиции. Два года назад, в подходящий момент, у тебя не хватило смелости стать частным детективом… Джейк вырос, ты опоздала. Потерпевшая только что упомянула имя старшего офицера полиции. А помнишь, как все закончилось, когда ты в последний раз пыталась привлечь оборотня в погонах…»

«Сейчас каникулы. Нет необходимости вставать утром, Кейт. Как и завтра и послезавтра».

«Давай, выпей чего-нибудь стоящего. Ты имеешь право на настоящую радость. Ты пыталась быть хорошей матерью. Делала попытку усердно трудиться, но ничего не вышло. По крайней мере, попробовала».

«Ну же, просто, черт возьми, выпей».

И не успела Кейт опомниться, как уже сворачивала на небольшую автостоянку рядом с «Дубовой бочкой», одним из старых пабов в верхней части главной улицы.

Внутренняя дверь из треснувшего ударопрочного стекла вела внутрь. Там было довольно мерзко: липкий пол и выцветшие деревянные столики. Бар был заполнен примерно наполовину, в основном местными жителями и алкоголиками, и Кейт подошла к стойке. Ее тело работало словно на автопилоте. Паб «Дубовая бочка» не пользовался популярностью у студентов, поэтому в баре были свободные места. Кейт присела.

— Что вам принести? — спросила барменша, молодая женщина с пирсингом в носу и коротко стриженными зелеными волосами. Кейт открыла рот и сделала глубокий вдох. — Я спросила, что вам принести? — повторила девушка уже нетерпеливо. Пожилой мужчина на другом конце стойки засвистел, демонстрируя десятифунтовую банкноту.

— Чистый Джек Дэниэлс. Двойной, пожалуйста, с большим количеством льда и ломтиком лайма, — услышала Кейт свой голос.

Маленький стакан с карамельного цвета жидкостью оказался перед ней на стойке прежде, чем она успела как следует подумать. Лед звякнул. Старик снова засвистел.

— Давай, милая, тащи свою попку сюда, — сказал он барменше.

Кейт сделала глубокий вдох, обхватила руками стакан с виски и подняла его.

Магдалена спала, она словно находилась глубоко под водой. Там было тепло, и она могла спрятаться, в то время как буря, реальность ее пребывания в плену, разыгрывалась на поверхности.

Ей снился дом в Италии, маленькая деревушка у озера Комо, где жила ее дружная семья. Что делали ее мать и отец? А младшая сестра?

Она вновь и вновь переживала последнюю ночь перед отъездом в Англию и ссору между матерью и бабушкой из-за ее чемодана. Бабушка настаивала, чтобы Магдалена положила в чемодан тяжелую деревянную скалку и деревянную рамку для сушки макарон. Лучшие итальянские повара не пользовались машинкой для приготовления спагетти, они предпочитали скалку.

Магдалена видела воспоминание так ясно, словно все происходило на экране перед ней.

Мать все время вынимала скалку, говоря, что у Магдалены не так много места, а еще существует ограничение по весу багажа. Бабушка же постоянно складывала эти вещи обратно. Магдалена не хотела говорить, что, когда была в Англии, купила сухие макароны.

Ее вещи, готовые к сбору, были разложены на покрывале с васильковым узором. Одежда, резиновые сапоги для прогулок по пляжу, книги, ноутбук, пакеты ее любимых шоколадных конфет «Бачи». По форме они походили на «Херши Киссес» — «Бачи» в переводе с итальянского означало «поцелуи», — но шоколад был лучше. Более нежный, с орехами в центре, и в каждой завернутой в голубую и серебряную фольгу конфете лежал маленький листок бумаги с «любовной запиской», напечатанной шоколадной компанией.

Наблюдая на экране за воспоминаниями, Магдалена почувствовала пульсирующую боль. Девушка ударилась головой о край кровати и порезала лоб у самой линии роста волос. А еще она слышала звук дыхания. Пульсирующая боль и дыхание были отделены от воспоминаний, разыгрывающихся в ее сне. Пульсация напоминала стук молотка по гвоздю, но Магдалена оставалась глубоко под водой, наблюдая, как мать и бабушка, жестикулируя и размахивая руками, препираются из-за чемодана. Скалку то возвращали в чемодан, то снова вынимали. Младшая сестра Магдалены, Кьяра, сидела рядом с ней на краю кровати, свесив маленькие ножки в белых сандалиях. Кьяре было шесть, и ее ярко-желтый сарафан прекрасно оттенял оливковую кожу. Пока продолжалась битва за скалку, Кьяра улыбнулась, провела маленькими пальчиками по покрывалу к пачке шоколадных конфет «Бачи» и потянула ее к себе. Затем соскользнула с кровати на ковер и исчезла из виду. Магдалена подошла к краю кровати и посмотрела на Кьяру, сидящую на ковре и дергающую за обертку. Внезапно пакет раскрылся, и конфеты рассыпались по всему полу.