– Ну ты погоди тут, я хозяйку позову!

И он умчался внутрь теремка, оставив нас с котом во дворе, в котором кипела работа. Порхали ведра, переворачивались корыта, взмывало из тазиков белье, звенел топорик, нарубая дрова. Мы проводили взглядом спину мужика и только сейчас смогли внимательней разглядеть дворик. Разглядели. Варфоломей от переполнявших его чувств плюхнулся на задницу, подмяв под себя пышный хвост, и в онемении переводил взгляд с поленницы на корыта. Было отчего онеметь! Во дворе ни одного человека, но при этом все двигалось, шумело, булькало, кипело.

Умница Забава организовала на своем дворе подобие прачечной. В котле грелась вода. Большую пузатую бочку ведра самостоятельно наполняли колодезной водой. Между ними стояли три корыта с бельем. Ведра выливали в них горячую и холодную воду, смешивая до нужной температуры. Грязное белье, сложенное в больших корзинах поблизости, поочередно взмывало вверх, чтобы пройти все три стадии стирки: замачивание в одном корыте, интенсивную мойку в мыльной воде второго корыта и полоскание в чистой воде третьего корыта. Затем белье взмывало вверх, скручивалось, словно его выжимали невидимые руки богатыря, и плавно скользило по воздуху, перемещаясь за угол терема. Наверное, там располагалась сушилка.

Пока я в восхищении следила за процессом, шустрый Варфоломей умудрился обежать весь двор и теперь тянул меня к деревянному домику у забора, в котором что-то методично гудело.

– Яна, только посмотри-и-и!

Внутри, в два ряда, от одного края до другого, стояли прялки и ткацкие машинки. У первых стремительно уменьшались белые ватные шапки кудели, на глазах превращаясь в нити. На машинках лихо сновало долото, собирая пряди в рубахи и полотенца.

– Ничего себе! – вырвалось у меня.

– Глазам не могу поверить! – промяукал кот. – Девицам приданое прясть начинают с самого рождения, чтобы к свадебке достойное содержимое собрать. А в этом чудо-сарае за день богатое приданое соткать можно!

– Вот ты где! – раздался за спиной звонкий женский голос.

Я оглянулась, чтобы разглядеть Забаву, и невольно зажмурилась. В сарае царил полумрак, а дверной проем, где застыла чародейка, казался окном солнечного света. Забава сделала шаг вперед, и ее пышный силуэт заслонил нестерпимое сияние. Но разглядеть ее все равно было трудно из-за сумрака.

– Гаврила, как всегда, напутал? – спросила она. – Сказал, что тебе к смотринам нужно подготовиться, а ты за приданым явилась? Дай-ка я на тебя погляжу!

Забава обошла меня вокруг и одобрительно заключила:

– Вижу, девица ты работящая. Мы с тобой договоримся!

В кои-то веки моя худоба рекомендацией послужила.

– И во сколько приданое обойдется? – с любопытством спросила я.

– Как обычно. Год работы с твоей куделью, три – если кудель моя.

Вот оно что! Забава таким образом прислугу нанимает. Приходишь к ней со своим материалом, нанимаешься в услужение на год и по окончании получаешь сотканное приданое, на пошив которого ушли бы годы. А если ты так бедна, что и кудель купить не на что, то придется вкалывать на хозяйку все три года. Вот только интересно, зачем ей служанки, если вопросы стирки и прядения с шитьем она уже решила магией. Наверняка у нее и полы сами моются, и еда сама готовится.

Я решила придерживаться версии с приданым. Прикинусь деревенской простачкой, и не надо ломать голову, как поглядеть, что в тереме творится, да выведать, что у Забавы на душе. Конечно, на роль разведчика куда больше сгодился бы Ив. С его-то даром читать мысли он бы за минуту просканировал чародейку на предмет коварных дум, а мне придется постараться, чтобы ее разговорить. Как новую работницу Забава меня проведет по всему дому, познакомит с хозяйством. А если задам ей несколько вопросов, то ничего подозрительного в том, что простодушная служанка проявляет любопытство к своей хозяйке, не будет. Варфоломей уже усвистал на поиски всезнающих кошечек, но кошки могут и не знать всего того, что творится в доме и о чем мечтает хозяйка. А я получу информацию из первых рук и увижу все своими собственными глазами.

– Так что, есть у тебя кудель? – окликнула чародейка.

– Есть, – кивнула я.

– Тогда по рукам! – обрадовалась Забава. – Мне как раз помощница нужна. Груша на днях замуж выходит, а ты вместо нее будешь. Тебе еще повезло, что все так удачно сложилось!

Забава бочком вышла из сарая на свет, я шагнула следом и наконец-то смогла рассмотреть свою нанимательницу. Пышность ее тела объяснялась выпирающим животиком. Чародейка вот-вот должна была родить (искренне надеюсь, эта радость не приключится с ней прямо сейчас и меня не нанимают исполнять роль повитухи!). А женщина на сносях вряд ли станет устраивать подлянки Бабе-яге и увлекаться вредным колдовством. Красивое, круглое, с румяными Щечками, лицо Забавы так и сияло радостью и довольством. И видно было, что ей нет никакого дела до хитроумных интриг и борьбы за магическое первенство, все ее мысли занимает будущий ребенок.

– Ты из какой деревни-то? – спросила меня Забава.

– Из Голодранкино, – брякнула я, вспомнив название реальной российской деревни. Однажды к нам в гости придали дальние-предальние родственники – Москву посмотреть, и задержались почти на месяц. С тех пор название их родной деревни крепко запало мне в память.

На лице Забавы отразилось недоумение:

– Это где ж такая? Никогда не слыхала.

Я неопределенно махнула рукой, в душе волнуясь, что так бездарно прокололась. Но Забава уже широко улыбалась:

– Голодранкино, говоришь? Небось небогато живете? с приданым туго?

Я закивала головой, изображая бедную бесприданницу.

– Братишки-сестрички есть у тебя? С ребятишками умеешь управляться?

– А то ж! – заверила я. – Еще как справлюсь. У меня их восемь было!

Могла бы хоть пятнадцать назвать. Когда Забава родит, меня уже здесь и след простынет.

Чародейка радостно улыбнулась и положила руки на живот:

– Пока столько и не надо. У меня всего двое. Луша и Павлуша!

Позади меня раздался топот, и во двор вбежали две девушки, держа на руках двух карапузов.

– Вот они, мои птенчики, – ласково проворковала молодая мать.

– Луша кушать хочет! – заверещала одна.

– Павлуша купаться просит! – пробасила вторая.

– Ах вы мои ласточки! – Забава чуть не прослезилась от умиления.

В следующий миг кроха Луша была приложена к необъятной материнской груди, а Павлушу по велению Забавы няня усадила в тазик с водой, натасканной на наших глазах ведрами и нагретой чародейкой до нужной температуры одним щелчком пальцев.

– Мама, буль-буль! – завопил мальчуган.

Забава с улыбкой махнула рукой, и вода забурлила, как в джакузи. Малыш завопил от восторга так, что у меня заложило уши, а где-то на заднем дворе жалобно взвыла собака.