Черный занавес отошел в сторону, и Мама Забала едва слышно охнула. За занавесом ничего не было – только темнота. В следующий момент на черном коврике возникла сияющая фигура. Нет, она не выступила из тьмы, но появилась мгновенно, ослепив своим блеском. Это был мужчина, самой неприятной чертой внешности которого представлялась борода, туго заплетенная в три косички. Казалось, с подбородка на грудь опускаются три косматых темно-каштановых щупальца. Из-за них он выглядел не столько человеком, сколько неким неведомым существом, древним и ужасным, питающимся посредством этих волосатых придатков. Голову венчала корона с тремя зубьями. Глаза – водянисто-голубые, нос толстый и короткий, губы широкие, мясистые, чувственные. Накидку украшали вышитые серебряные львы. Стоял он неподвижно, глядя прямо перед собой.

Фигура могла быть только holographos, наподобие той, что появлялась и перед Деборой. Элемент tekhne будущего здесь, в молельне вавилонского дома! Мало того, фигура не могла быть никем иным, как лишь отцом Фессании. И в то же время богом Мардуком в обличье своего верховного жреца!

И этот человек собирался жениться на Деборе, как он делал периодически, выбирая в супруги самую красивую женщину года.

Многое из того, что представлялось неразрешимой загадкой, стало ясно и понятно. Фессания управляет отцовским домом. Мардук здесь жить не может. Ежегодно, сочетаясь браком с очередной красавицей, он попирает и оскорбляет память о матери Фессании, кем бы и какой бы она ни была. Символически Мардук отвергает свою земную дочь. И при этом держит ее в полной своей власти.

Расстроить свадьбу отца – какой бы это был триумф! Конечно, Фессания не питала теплых чувств к новой невесте, к женщине, которой так восхищался Алекс. И когда скрываемое им вышло наружу, Фессания нанесла удар по Деборе, но не напрямую, а унизив Алекса. По крайней мере в сфере эмоциональных уравнений равновесие было восстановлено.

Однако, ведя одну интригу, Фессания столкнулась с заговором еще более глубоким и кровавым, связанным с tekhne и политическими играми реальных сил.

Фессания хлопнула в ладоши.

– Кинма! Туку! Аранунна! Иркингу! Лугалдурмах! Услышь нас, благослови нас, наставь нас.

Призрак Мардука переступил с ноги на ногу и сделал широкий жест руками, как будто собирая и прижимая к себе весь мир.

– Через десять дней я женюсь. Город будет обновлен! – [Голос, глубокий, хотя и несколько глуховатый баритон, исходил откуда-то из-за спины фантома. – Ты, моя земная дочь Фессания, выйдешь за Музи, сына Гибила, неделей позже и будешь жить в этом доме со своим мужем. Он – доброго племени. В нем есть сила! Ты выносишь и родишь сына, который будет расти в моем храме и унаследует мантию Мардука, когда я умру.

Даже в перламутровом отблеске сияния божественной фигуры было видно, как побледнела Фессания от гнева и изумления.

В следующий миг она уже стояла перед Мардуком.

– Повелитель, – произнесла девушка, и все, кто был в молельне, опустили головы, – мне приятно и лестно выходить замуж всего лишь через неделю после очередного праздника сластолюбия, коим мой отец утоляет свои похотливые желания, но с какой это стати мне еще и становиться племенной коровой? И разве я не имею права сама выбирать себе стойло и сама решать, где жить с моим новым бычком? И почему мой первенец – если таковой будет – должен быть отнят у меня, как когда-то и я была отнята у своей матери?

– Твоя мать была недостойной женщиной. Она пила, принимала дурман.

– Живя с тобой, Великий Владыка Мира, кто бы не предался тем же порокам?

– Молчи! Она препятствовала твоему развитию. Я спас тебя, потому что любовь моя к тебе была безмерна.

– Спас? Похитил! И беззаконно взял с собой!

– Здесь я – закон, и нет иного! Это все твои ранние воспоминания. Фантазии и выдумки пустые. Твоя мать была почти что сумасшедшей! Преступницей!

– Что ж, такова и я! Почти! Как дочь ее.

– Не забывай, ты также дочь моя. Сила твоя – от меня, слабость твоя – от нее.

– Уж красоту я, несомненно, унаследовала от нее.

– Я знаю, что ты унаследовала. Мозги у тебя есть. У Музи, сына Гибила, есть тело, мускулы, здоровье. Не притворяйся, что тебя что-то не устраивает. Я тебя знаю. И все устраиваю с пользой для тебя.

– Неужели? Какой же стыд, что все твои жены оказались бесплодны. Кроме одной, моей матери! Уж не сам ли ты, Великий Владыка, наказан за вину свою бессилием? Или жены твои рожали тайно лишь только бесполезных дочерей? – Фессания похлопала себя по узким бедрам. – Я умру при родах, произведя на свет лишь мертвый плод.

– Ты родишь сына. Об этом позаботится придворный греческий врач, у которого есть некий чудодейственный эликсир. Когда наступит срок, он сам разрешит тебя от бремени, изъяв ребенка через живот, без всякой для него – и для тебя – опасности. Уверяю тебя в этом как Лугалдурмах, пуп мира. Ты так меня назвала, призывая.

Настроение Фессании, похоже, изменилось. Она снова опустилась на колени.

– Великий Мардук, как я могу тебе не повиноваться? Все будет ровно так, как ты прикажешь. Атвоей невесте я даже приготовлю восхитительный подарок. Люблю тебя, Мардук. Чту и повинуюсь.

– Хорошо. Пусть Пракс известит Гибила.

Мардук исчез, погрузив молельню в темноту. Когда глаза привыкли к полумраку, занавес снова скрывал стену.

Фессания вышла. Алекс вскочил и последовал за ней, подгоняемый сочувствием и жалостью. Он догнал ее уже на середине двора. Сгущались сумерки, и в небе блестели россыпи созвездий.

Она обернулась.

– Как ты смеешь следовать за мной! Я прикажу тебя выпороть!

– Нет! Послушай меня, пожалуйста! Я понял!

– Понял меня? Как же мало ты понял! Что ж, кнут поможет осознать, сколь скудна твоя мудрость.

– Я понял, в чем смысл политической игры. Я знаю, почему убили Мориеля. И что происходит в Доме Суда!

Фессания замедлила шаг.

– Продолжай.

– Для чего мы здесь, если не для того, чтобы открыть наилучший способ выживания? Как выживет город. Как выживет культура и даже сама история. Разные цивилизации пробовали разные способы. Но все в итоге приходили к одному и тому же концу. Пыль скрыла цивилизации, потому что они не понимали протекающие в них процессы. Не были достаточно внимательны и бдительны. Взять, к примеру, египтян. Воли и энергии им было не занимать. А сколько сил, труда и упорства они вложили в будущее. Их династии продержались дольше других. Но они были слишком одержимы будущим после смерти. И в конце концов тоже пали.

– Лекции мне неинтересны. Переходи к делу. А не то прикажу сечь тебя каждый день.

Алекс торопливо сглотнул.

– Мардук и его люди решили, что ключ к выживанию – наследственный бог. Бог с человеческой кровной линией. Сын Мардука и его ежегодно сменяемой жены может стать только жрецом. Ранг он наследовать не может. А вот внук может.