Я бы убила Массу, если бы не была уверена, что умрёт в потасовке. Он никогда не должен был позволять себе становиться Развращённым.

Учитывая свирепое выражение на лице Серы, Урсула сомневалась, что Массу смог бы выстоять против своей сестры в драке. Даже если бы он выиграл турнир.

Их прервал стук в дверь, и Сера поспешила туда.

— Кто там?

— Баэл, — его голос прогремел через дверь.

Сера распахнула её. Баэл стоял в дверном проёме в чистой одежде, которая идеально облегала его мускулистое тело. Лунный ветер сбросил прядь волос на его глаза.

— Милорд, — Сера поклонилась. — Я так рада, что вы невредимы.

Он кивнул ей.

— Спасибо. Я хочу поговорить с Урсулой. Наедине.

— Да, конечно, милорд, — Сера поспешила покинуть её покои, и Баэл закрыл за ней дверь. Он прищурил глаза, изучая Урсулу, и подошёл ближе.

— Как поживает твоё плечо?

— Хорошо, — она скрестила руки на груди. Она не могла перестать думать об ощущении его пальцев на своей обнажённой коже. Просто глядя на него, она почувствовала, как румянец заливает её щёки. Баэл на самом деле не проявлял к ней никакого интереса, и в любом случае, они должны были убить друг друга. Так какого чёрта она думала о его руках?

Ей нужно было сменить тему.

— Ты знал, что Абракс кормил онейроев сырым мясом? — выпалила она.

— Да. Это превращает их в свирепых бойцов… пробуждает в них зверя.

— Ясно, — она с трудом сглотнула. — Спасибо тебе за то, что исцелил меня.

Его брови нахмурились, и Баэл посмотрел в пол. У неё создалось впечатление, что он хотел её о чём-то спросить, но не мог произнести ни слова.

— Ты чего-то хотел? — подтолкнула Урсула.

— Я подумал, что, возможно, ты не захочешь есть в одиночестве. Я надеялся, что ты могла бы присоединиться ко мне за ужином.

Вот это неожиданно. Она посмотрела вниз на свой кожаный костюм, покрытый песком и засохшей кровью.

— Мне понадобится время, чтобы переодеться.

— Конечно. Я вернусь через час, — он повернулся и ушёл так же внезапно, как и появился.

***

Пока ванна наполнялась, Урсула стянула с себя окровавленные кожаные брюки и корсет.

Сера была права насчёт прочности материала. Несколько порезов пробили усиленную кожу, но материя всё равно сохраняла прочность. Тем не менее, нужно было что-то делать с песком, который, казалось, забился в каждую складку. Если она наденет костюм снова, у неё появится сыпь.

Урсула шагнула в ванну, позволяя тёплой воде успокоить её горящие мышцы.

Она закрыла глаза, но образы боя заполонили её разум: Рем, насаженный на её меч. Голова жнеца, отделяющаяся от его тела, горячая струя алой крови. Её глаза снова распахнулись.

Она потянулась за мылом с ароматом лаванды. Баэл сказал, что это прогонит кошмары. Она водила бруском по коже, образуя бледно-голубую пену, смывая кровь и песок. Когда она глубоко вдохнула, некоторые образы исчезли из её сознания.

И всё же какой-то голос настойчиво звучал в глубине её сознания. Борьба — свирепая борьба — давалась ей так легко. Так кто же такая П.У.? Что она такого сделала, что перерезать мужчине шею было так же естественно, как дышать? Урсула с трудом сглотнула. Она не могла не задаться вопросом, вдруг П.У. была каким-то монстром.

И у неё складывалось странное ощущение, что Никсобас знал всё о чудовищности П.У. Тем не менее, Урсула ни черта не могла вспомнить.

Она вышла из ванны, вытираясь полотенцем. Когда она осмотрела свою кожу в зеркале, то не смогла обнаружить ни единого шрама, портившего её бледную кожу. Магия Баэла сработала на удивление хорошо. На самом деле, смотря на себя в зеркало, она не могла перестать думать об ощущении его могущественной магии, целующей её тело. Каково было бы ощущать его губы на её обнажённой коже? Жёны лордов говорили, что он был потрясающим любовником.

Она стиснула зубы. «Прекрати это, Урсула». Это нелепо. Он собирался убить её — у него не было выбора, кроме как убить её. Если только каким-то чудом ей не удастся убить его первой. А она тут стоит и гадает, как его губы будут ощущаться на её обнажённой коже.

— С тобой реально что-то не так, ты знаешь это? — сказала Урсула своему отражению.

Завернувшись в полотенце, она поднялась по лестнице в спальню, которой никогда не пользовалась. Сера оставила там несколько платьев.

Урсула открыла ящик стола и достала пару фиолетовых трусиков. Она натянула их на бёдра, затем подошла к шкафу. Она достала платье потрясающего цвета индиго. Она шагнула в него, натягивая ткань на плечи. Её молочно-белые ноги просвечивали сквозь прозрачную материю. Спереди платье украшалось изящной мерцающей вышивкой. «Сера — абсолютный гений».

Она обула пару тёмно-синих туфель на каблуках.

Сера оставила на туалетном столике набор для макияжа, и Урсула нанесла румяна на щёки.

Она чувствовала себя так, словно готовилась к свиданию, что было полным безумием. Она встречалась с другим воином для пира после боя, после чего они снова ринутся в сражение.

Тем не менее, после всего, что она видела, нормальные вещи приносили облегчение. Рутинные задачи по подведению глаз чёрным карандашом, нанесению блеска для губ — он был насыщенно-красным, цвета…

Урсула швырнула помаду на столик. «Хватит». Она не собиралась сейчас думать о смерти. Она достала из шкафа мягкий белый плащ и накинула его на плечи. Прежде чем выйти из спальни, она сунула серебряное кольцо в карман.

Снизу донесся стук. «Он уже здесь».

Она поспешила вниз по лестнице и распахнула дверь.

В дверном проёме стоял Баэл, одетый в тёмно-синий плащ, под которым виднелся тёмно-серый костюм.

— Урсула. Спасибо, что присоединилась ко мне. Сера сервировала ужин в моём зале.

Её желудок заурчал, когда она вышла на улицу.

— Честно говоря, умираю с голоду.

Они пошли по мосту, и лунный ветер щипал её кожу.

— Я подумал, что ты, возможно, проголодалась, — сказал Баэл. — Сражение либо выворачивает твой желудок, либо оставляет тебя безумно голодным.

Она нахмурилась, пока они спешили по мосту.

— У П.У., похоже, есть жестокая сторона.

— П.У.?

— Прошлая Урсула. Я до потери памяти.

Он выгнул бровь.

— Ясно. Её жестокая сторона, возможно, спасла тебе жизнь.

Баэл повёл её в львиный атриум, где сквозь разрушенную стену струился молочный солнечный свет. В тёмной части комнаты отблески свечей танцевали на разбитой плитке, и её каблуки дробили осколки пола.

— Почему бы тебе не отремонтировать это место? Похоже, тебе не потребовалось много времени, чтобы починить разбитое окно в моих покоях.

— Я хочу помнить, — он потянул на себя ониксовую