— Откуда инфа? — спросил я. Снадобье, которое вколол мне Шрам, словно цунами, разливалось по организму, оживляя полумертвые мышцы и экстренно прочищая мозги.

— От Выдры, — коротко бросил наемник. — Не знаю с какой стати, но четверть часа назад он связался со мной. Не веришь? Слушай.

В его руке появился КПК. Шрам нажал на кнопку «Play», и из динамика наладонника раздался хриплый голос:

— Шрам, это Выдра. За тобой выслан автобус с отрядом «Монолита», их интерес — артефакт Снайпера. При малейшем твоем сопротивлении отдан приказ на ликвидацию. Снайпер будет отправлен на «грузовике смерти» по шоссе Лубянка — Припять. Пока «грузовик» будет тащиться по проселку до шоссе, у тебя есть немного времени. Конец связи.

«Во дела! — подумал я. — Выдра связался со Шрамом и слил ему информацию! Неужто совесть заговорила в промытых мозгах? Не думал, что такое возможно… Ну ладно, факты вещь упрямая. Остается последний вопрос».

— Что дальше?

— Вот это разговор, — кивнул наемник. — Оклемался? Сам идти сможешь?

— Попробую, — сказал я. После чего, держась за борт лежащего на боку «грузовика», поднялся на ноги. — Что дальше?

— Дальше уходим в лес, — просто сказал Шрам. И не удержался от бахвальства: — А лихо я их на выезде прихватил, а?

Я осмотрелся.

Невдалеке стояли несколько полуразвалившихся изб, когда-то бывших деревней, — рядом с дорогой стоял дорожный знак, побитый ржавчиной и пулями, на котором еще можно было различить надпись «Старая Красница». Когда-то давно прямо через деревню проходила широкая проселочная дорога, пересекавшаяся с шоссе. Наверно, оно и служило для деревенских основным источником дохода — моё воображение живо нарисовало десяток местных жителей на обочине, торгующих домашним салом, солеными огурцами, маринованными грибами и горилкой из-под полы. Сегодня же проселок превратился в сплошную грязевую ленту, через которую, переваливаясь словно беременный таракан, совсем недавно тяжело полз «грузовик смерти». Наконец увидев вожделенное шоссе, водила, наверное, воодушевился, забыв об опасности, и на выезде опасно подставил боковую часть своего ЗИЛ-130. Чем и воспользовался наемник, из засады грамотно перечеркнув очередью дверцу грузовика, дабы исключить попытку водителя нырнуть под «торпеду». Второй «монолитовец», сидящий рядом, попытался перехватить руль, машина вильнула, и вторая очередь Шрама ушла немного в сторону, пропоров тент. Впрочем, цели своей она достигла — шустрый «монолитовец» сейчас валялся рядом с грузовиком, а из его расколотого шлема медленно выползала красно-белая каша.

— Хорошая работа, — похвалил я. — Взял бы немного ниже, и не перед кем было бы хвастаться.

— Пошли уже, — буркнул наемник. — А то я, пожалуй, пожалею о том, что сегодня вытащил из дерьма чье-то не в меру говорливое тело.

— Скажите, пожалуйста, какие мы впечатлительные, — проворчал я, ковыляя вслед за Шрамом. — Остается вспомнить, кто меня туда засунул.

— Контракт для наемника — закон, — сказал Шрам не оборачиваясь. — К тому же ты сам признал, что через оборонительные линии «Монолита» нам не пройти. Вот я и убил двух зайцев — и контракт выполнил, и боевую задачу заодно. Причем, заметь, твою — мне оно как-то не особо надо.

— А зачем спасал? — поинтересовался я.

— Затем, — буркнул Шрам, — что кроме закона наемников есть еще и закон Зоны, который пожестче всех других будет. В Зоне конченые уроды долго не живут, а я еще не накопил на свой трехэтажный домик у речки Гудзон, чтобы ни за хвост псевдособачий загнуться в какой-нибудь аномалии… — Внезапно он остановился и произнес слегка растерянно: — Твою мать, накаркал…

Лес был рядом, три десятка шагов — и ты под защитой толстенных стволов, похожих на гигантских змей, застывших в предсмертной агонии. Но картинка была слегка нечеткой, словно между нами и стеной из изуродованных радиацией деревьев находилась сплошная студенистая масса — прозрачная, и в то же время живая, словно тело гигантской хищной медузы, всплывшей поохотиться из глубин океана. Правда, эта сухопутная «Медуза» напоминала свою океанскую товарку лишь консистенцией — на деле это был огромный «карман», состоящий из множества Воронок.

…На самом деле в Зоне отдельные аномалии попадаются достаточно редко. Эти крайне опасные образования чаще встречаются в виде «полей», покрывающих площадь размером от нескольких квадратных метров до… скажем, до того, что сейчас лежало перед нами. Такие «поля» сталкеры часто называют «карманами». Хитрые аномалии порой позволяют человеку войти внутрь «поля», ничем не проявляя себя. И вдруг одновременно вспыхивают сполохами молний или взвиваются в высоту трехметровыми пыльными воронками — и тогда понимает несчастный, что попал он крепко. Словно в бездонный карман провалился, из которого ему уже никогда не выбраться…

— Ох ты, Зона-матушка, — прошептал Шрам. — И ведь КПК даже не пискнул, когда я здесь в темноте схрон оборудовал…

— Ты его почаще «монолитовцам» при шмоне одалживай, — посоветовал я.

— Точно, — простонал наемник. — Они небось детектор аномалий закоротили. Конечно, на кой им лишний свидетель…

— Потом причитать будешь, — проворчал я. — Барахло мое где?

— Да вон, все туда определил…

Схрон Шрам оборудовал просто — свалил мое добро в старое дупло огромного поваленного дерева и сверху пару пучков травы бросил. Хотя к чему париться лишний раз с маскировкой, когда нычка временная и находится в пределах видимости?

Все оказалось на месте — автомат, снаряжение… и «Дочкино ожерелье», по-прежнему неживое. И все-таки любопытно, на кой «Монолиту» мертвый артефакт? Для меня он просто память, потому и таскаю с собой, а им зачем?

— Хорош на стекляшки свои любоваться, — проговорил Шрам, пристраиваясь поудобнее за поваленным деревом. — Гости у нас.

И точно. Из-за валяющегося на боку «сто тридцатого» «ЗИЛа» тяжело выехал тентованный грузовик «Урал».

— Приехали, — сказал Шрам. — Судя по тому, как оно переваливается, это «4320-30 Звезда-В», модификация для спецподразделений, и под тентом у него бронекапсула с бойницами.

— Оно самое, — произнес я, пристраивая меж сухих веток ствол своего АК-104.— Экипаж девятнадцать рыл.

— В экзоскелетах, думаю, не больше четырнадцати влезет, — отозвался наемник. — Но нам за глаза хватит. Как там оно в песне поется? «Последний бой, он трудный самый»?

— А сдаться не хочешь? — поинтересовался я — чисто на всякий случай.

— Да что я, больной, что ли? — удивился Шрам. — Снова в автоклав ложиться? Или, как вариант, в ванну для биотрансформации в «монолитовца»? Нет уж, спасибо. Да и западло как-то сдаваться, не люблю я такие движения.

«Все-таки неплохой парень этот наемник, — подумал я. — Сволочь, конечно, редкостная, но с понятием».

Между тем задние двери «Урала» распахнулись, демаскировав бронекапсулу, о которой говорил Шрам, и из машины на разбитое шоссе посыпались «монолитовцы». Та четверка, что спрыгнула на асфальт раньше остальных, сжимала в стальных перчатках цепи со строгими ошейниками, в которые были запакованы…