– Ваша правда. Но это все равно не отвечает на вопрос, зачем вы здесь и почему мне не убить вас прямо на месте.

Дзен поднял руку, взывая к ее терпению.

– Мои работодатели – именно работодатели. Они мне не сюзерены. Я вырос на самой груди чудовищности, если можно так сказать. У меня нет родственных чувств к людям – но я и не считаю себя вампиром. Я – вид из одного экземпляра. Единственный представитель целой расы. Я служу своим хозяевам – и все же я никому не раб. Здесь я не для того, чтобы заниматься мелкой вендеттой Луксора. Я здесь от имени того, кто вам известен, того, кто считает себя более другом, нежели врагом.

– Панглосс.

Дзен хмыкнул и встал с кресла.

– Весьма проницательно. Он послал меня вместо кого-нибудь из личных слуг, зная о вашем пристрастии убивать вампиров на месте. Я должен отвести вас к нему.

Соня покачала головой и скрестила руки на груди.

– У меня нет ни интереса, ни желания снова встречаться с Панглоссом. Его интеллектуальные игры и фокусы мне без надобности. Можете сказать ему то же, что я сказала Луксору: если он хочет смерти Моргана – его дело. Я не нанимаюсь.

– Вы неправильно поняли – Панглоссу на Моргана в высшей степени наплевать. По крайней мере сейчас это так. Он хочет видеть вас по другим и более личным причинам.

– Каким же?

– Он умирает.

* * *

Логово Панглосса находилось на верхних трех этажах фешенебельного жилого дома в Грамерси-парке. При виде Сони, вошедшей первой, швейцар скорчил зверскую рожу, но тут появился Дзен. Глаза швейцара остекленели, лицо обессмыслилось.

– Панглосс его запрограммировал, – театральным шепотом сообщил Дзен по дороге к лифтам. – Когда он видит меня или кого-нибудь из слуг, он впадает в прострацию и не помнит, кто и когда входил. А незваному гостю мимо него не проскочить.

Лифт поднялся в пентхауз. Соню и Дзена встретил ренфилд в светло-зеленом хирургическом халате и стерильной бумажной шапочке.

– Слава богу, вы ее привели! Мы уже боялись, что вы не успеете. Ему все хуже и хуже!

– Старый хрен умудрился продержаться полторы тысячи лет, – осклабился Дзен. – И пару часов еще протянет.

Глаза ренфилда стали колючими, и было видно, что ему хочется что-то сказать Дзену или даже сделать, но он поостерегся. Если Панглосс действительно умирает, скоро его ренфилдам понадобится зелье – и защита.

Дзен посмотрел, как бурно уходит возмущенный слуга, и шепнул, прикрываясь рукой:

– Ох уж эти ренфилды! Такая страсть к театральным эффектам!

Соню провели в просторную и уютно обставленную гостиную. Скользящая стеклянная дверь вела в патио, откуда открывался панорамный вид на город. «Крайслер-Билдинг» горел в ночи светящейся иглой. Перед большим телеэкраном сидел в инвалидном кресле старик и смотрел передачу, отключив звук. Он повернул голову к вошедшим и улыбнулся, показав почернелые десны и клыки цвета старой слоновой кости.

– Здравствуй, дитя мое. Как хорошо, что ты пришла.

Беспомощность Панглосса потрясла Соню. В последний раз, когда она его видела, три года тому назад, он выглядел точно так же, как и в 1975 году при их первой встрече. У него был облик здорового, бодрого и энергичного мужчины чуть старше пятидесяти, с тронутыми сединой висками. Создание, сидящее в кресле, больше напоминало позднего Говарда Хьюза, нежели классического Гэри Гранта.

Панглосс резко облысел, и жалкие остатки волос цвета грязной простыни свисали почти до середины спины. Он сильно сгорбился, конечности его скрючило, заметно было постоянное дрожание паркинсонизма. Руки и ноги сморщились и стали похожи на лапы стервятника. Старик был завернут в белый махровый халат и подгузник для взрослых. Да, когда Луксор назвал Панглосса «стариком», Соня удивилась такому выбору выражений. Сейчас она поняла.

– Так проходит слава мирская, не правда ли? – выдохнул старый вампир. – Чтобы заметить ваше удивление, мне не нужна телепатия.

– Дзен сказал, что вы умираете, но я ему не слишком поверила.

Соня подошла ближе, обходя сидящее в кресле создание, пытаясь найти дефекты маскировки, выдающие обман. И не нашла.

Панглосс осклабился и кивнул – Соня не поняла, то ли это был знак понимания, то ли тремор.

– Дзен – ужасный лжец. Но он всегда говорит правду. С вашей стороны будет мудро это запомнить, дорогая моя. – Он пристально посмотрел на дхампира, и на краткий миг вернулось что-то от прежнего уверенного в себе Панглосса. – Ты сделал, мальчик, что тебя просили. Мои ренфилды уже приготовили для тебя чек. Теперь иди, я буду говорить со своей внучкой наедине.

Дзен вышел небрежной походкой, остановившись по дороге подмигнуть Соне, и закрыл за собой дверь.

– Извините мальчика, – с сильной одышкой произнес Панглосс. – Мать его слишком избаловала – из чувства вины за то, что отдала его в начале жизни чужим людям. Он воображает, что он дхампир. По этому поводу он несколько безумен, и даже не несколько, но лучше контролирует это безумие, чем ренфилды. И он сдает себя не только вампирам, но и людям, он вам этого не говорил? У него невероятно высокий болевой порог, и он выдерживает сильнейшие побои без всяких побочных эффектов. Поэтому он предоставляет себя в пользование людям, получающим удовольствие от чужой боли.

– Я там была, – произнесла про себя Соня.

– Но хватит о моем побочном полусыне, – скривился Панглосс. – Да, это я – причина его состояния. Он вам не говорил? Между вами существует родственная связь, как считается это у нас. Но я думаю, вы хотели бы знать, зачем я посылал вам те газетные вырезки.

– Это понятно. Вы хотели дать мне знать, где Морган, чтобы я его убила, а вам досталась слава и уважение ваших приятелей по кровососанию.

Смех Панглосса прозвучал средне между скрипом и хрипением, и старик согнулся пополам. На секунду Соня испугалась, что он сейчас выкашляет легкие. Овладев собой, Панглосс сказал:

– Дитя мое, у вас есть все основания быть со мной подозрительной – я ничего не сделал в прошлом, что могло бы завоевать ваше доверие. Но я стал другим человеком – или другим вампиром? Тот Панглосс, которого вы видите, изменился внутренне не меньше, чем внешне.

Неверной рукой он показал на окно.

– Дорогая моя, не сделаете ли вы мне одолжение – подвезти меня к окну? Я хотел бы последний раз увидеть ночь.

Соня взялась за ручки кресла и повезла Панглосса к стеклянной двери. Ее поразило, как мало он весит.

– Я знаю, что это звучит глупо, – сказала она, – но как вы можете умирать? Ведь вы же и так мертвы?

– Хороший вопрос. И не такой уж дурацкий, как кажется. Многие считают вампиров – то есть нас, известных ранее как энкиду, -бессмертными. По человеческим меркам оно так и есть. Существуют вампиры, насчитывающие тысячи лет. Я ходил по этой земле с пятого века нашей эры, еще до того, как Хлодвиг принял христианского Бога. Но всякой вещи приходит свой срок – даже живому мертвецу.