— Девчушка попала в западню к собакам, они ее чуть не съели, — объясняет Орландо.

— Мне очень жаль, я пытался ее убить, но действовал недостаточно быстро, — признается Ким. — Барон мне помешал.

— С возрастом ты поумнеешь, маленький паршивец, и поймешь, что насилие — это не решение проблемы, — отрезает Орландо.

— Подожди, это ты говоришь? Хорошо, раз уж мы играем в антипоговорки, я предлагаю тебе вывернуть и это изречение наизнанку: «Насилие — часто лучшее, а порой и единственное решение проблемы»!

— Бывают и исключения, не все поговорки нужно выворачивать наизнанку, — раздраженно замечает светловолосый бородач.

— Это что, новая поговорка? — подтрунивает над ним Ким.

Кассандра с радостью оглядывает знакомые места. Странная деревня, сначала вызвавшая у нее удивление, затем — отвращение, теперь кажется ей уголком, обладающим всеми достоинствами полной свободы посреди мира условностей.

Это утопия. В точном этимологическом смысле слова. Место, которое не находится нигде.

Остальные продолжают говорить, но она не слушает их. Она созерцает горы мусора.

Зачем я вернулась в это гиблое место? Какая-то часть меня знает ответ. Это необходимый этап моей личной эволюции. Этап Гниения, который я не прошла до конца.

Этап Великого Изготовления Философского камня, символа совершенства.

Трансмутация олова в золото.

Чистую истину можно добыть, только вернувшись в перегной и сор. Этот этап необходим. Тот, кто отказывается вновь окунуться в первоначальное болото, не сможет ни понять, ни увидеть свет. Мне нужно спуститься в клоаку, чтобы понять свое личное прошлое и наше коллективное будущее. Ибо они, несомненно, связаны.

У подножия горы из рваных покрышек сушится на решетке собачья шкура. Треснутый экран телевизора показывает новости без звука. В середине площадки над горящими поленьями висит котел. Из него исходит отвратительный запах горелого собачьего жира. Над котлом, выделывая в воздухе пируэты, кружат мухи и комары.

— Не хочу отнимать у тебя много времени, позволь просто задать один вопрос, Герцогиня, — говорит Ким. — По твоему мнению, как будут встречены одноглазые в стране слепых? Их будут почитать, их хорошо примут, их будут презирать, их выгонят?

— Выгонят вон, да! Так им и надо! Я вообще кривых не люблю, — отвечает Эсмеральда, не спуская своих разбегающихся в разные стороны глаз с непрошеной гостьи.

— А ты что думаешь, Виконт?

— Это зависит от времени суток, а ночью еще и от того, полная ли на небе луна, если ты понимаешь, что я хочу сказать, — дипломатично замечает африканец.

Эсмеральда резко обрывает разговор:

— Послушай-ка, Золушка! Вроде бы мы тебе доходчиво объяснили, что не хотим видеть твою самодовольную буржуйскую рожу, и посоветовали больше сюда не возвращаться. Ну, так мне кажется. Или мы друг друга не поняли? Видимо, мы недостаточно ясно выразились. Фраза: «Прочь отсюда, мы не хотим тебя больше видеть!» — может показаться двусмысленной в свете нашего гостеприимства, но она действительно означает, что мы не хотим тебя видеть…

Она приближается к Кассандре и брызжет слюной ей в лицо.

— Мы уже отказали принцессе Монако, английской королеве, папе Римскому и нашему президенту, а они все просили политического убежища в Искуплении, так что для тебя мы тоже исключений делать не будем.

Женщина с узлом рыжих волос и роскошной грудью подходит еще ближе к девушке.

— Послушай, мисс Приносящая Несчастья, ты хуже, чем лобковая вошь, — от тебя не избавишься! Придется, наверное, и тебя травить крысомором да мышьяком! А если не поможет, будем отколупывать устричным ножом. Или отбойным молотком крошить.

— Хватит, Герцогиня! — бурчит Орландо.

— Нет, не хватит. Я думаю, что мы тебя один раз выставили за порог — и во второй раз тоже церемониться не будем. Или Ким тебя убьет, или в сексуальное рабство албанцам продадим. Что ты на это скажешь?

Кассандра бросает взгляд на часы и видит, что вероятность умереть в ближайшие пять секунд уменьшилась до четырнадцати процентов.

Ни одна камера, ни одна система контроля не отслеживает то, что происходит здесь, опасность грозит мне тут в той же степени, что и в любом другом месте. Просто блеф.

Но Кассандра понимает, что, вопреки всякой логике, доверяет часам своего брата Даниэля. Простой факт, что часы показывают четырнадцать процентов, придает уверенности: ее запугивают, но настоящей опасности здесь и сейчас не существует.

Во всяком случае, ее не будет в ближайшие пять секунд.

И она, не торопясь, не сводя глаз с Эсмеральды, произносит:

— Я хочу остаться здесь. С вами. Навсегда.

Молчание. Потом Эсмеральда начинает хохотать. Остальные тоже смеются.

— Браво, Барон, я думаю, ты нам настоящее сокровище нашел. Непонятно уже, как мы без нее-то жили.

— Для буржуйской девчонки говорит она мало, но уж если скажет — то очень остроумно! — признает Ким.

Кассандра сохраняет невозмутимое выражение лица и играет браслетом часов. Когда вновь устанавливается тишина, она продолжает:

— Я долго думала. Здесь и только здесь — мое настоящее место. С вами. Только вы можете меня понять.

Четверо граждан Искупления перестают смеяться, потом озадаченно переглядываются. Эсмеральда чешет затылок. Это сигнал. Фетнат чешет подмышку, Ким — ногу, Орландо — подбородок. Потом последний звучно пускает газы, что является у него признаком интенсивной работы мысли. Эсмеральда несколько раз подряд сплевывает на землю.

Кассандра чувствует, что они колеблются, и хочет усилить свои позиции.

Можно ли сказать им правду? Нужно давить на чувства, они ведь суеверны. Тут как с собаками: чтобы уничтожить разделяющую нас пропасть, надо дать им понять, что я такая же, как и они. У собак уровень восприятия был слишком низкий, а с бомжами должно получиться.

— Послушайте, с тех пор, как я родилась, я ни разу никого не убедила в чем бы то ни было.

— Ну и что, это аргумент?

Девушка с длинными черными волосами продолжает как ни в чем не бывало:

— При этом я даю вам гарантию, что не только не навлеку на вас несчастий, но и принесу удачу. Для тех, кто меня окружает, я — как оберег, как талисман.

И, в знак принадлежности к племени, Кассандра лихорадочно чешет под мышкой и пытается сплюнуть. Эсмеральда подходит к ней:

— Скажи, малышка, может быть, тебе будет интереснее учиться, жить своей буржуйской жизнью, ходить по магазинам, смотреть по телевизору трогательные сериалы, отрываться в ночных клубах и принимать наркотики, как делают все ребята твоего возраста?

После секундного колебания Кассандра решительно мотает головой, отвергая эти соблазнительные перспективы.