Бет была другая, запечатлелось в его сознании, и Роджер не мог от этого отделаться. Он сам испугался своих ощущений. Это было как наваждение, и это при всем том, что он не испытывал к наследнице особо никаких чувств, когда они встречались.

«Что со мной происходит?» — думал он и не мог найти ответ. — «Да, Лана хорошая девушка, но слишком взбалмошная и неуправляемая. Так какого черта это было некоторое время назад? Ведь Элизабет так красива, умела, несравнима с этой неопытной девчонкой. Так почему тогда это случилось?»

Но факт оставался фактом. Он хотел именно Лану. Причем настолько, что увидел во время секса именно ее.

Роджер решил подумать об этом, а потому вместо того, чтобы остаться до утра, как делал обычно, он через пару часов уже оделся и под недоуменный взгляд Элизабет, поцеловал ее в губы и отправился домой.

Примерно дней через пять мысли о Лане стали преследовать его еще сильнее. Причем уже не только в виде сексуального влечения, а желание просто находиться с ней рядом, беседовать, узнавать ее как человека. Потребность понять, как и что она думает, все сильнее понимая неординарность ее мышления, накатывало на Роджера. А еще тоска по ее искренности и наслаждения жизнью, которые она никогда не скрывала. И в какой-то момент юноша понял, что должен раз и навсегда понять, что же с ним происходит, причину всего этого. И тогда он решился на тот шаг, который никогда не ожидал от себя, а тем более не думал, что будет способен когда-либо. Он поехал к Виндейлу для разговора.

«Я точно ненормальный!» — думал Роджер, паркуясь у особняка Ланы.

Он вошел в дом, и сначала спросил Лану, но дворецкий все с тем же высокомерием, которое он помнил по прежним визитам, сообщил, что девушки нет дома, но есть мистер Виндейл. Поскольку Роджер хотел также поговорит и с ним, то тогда попросил доложить о нем.

— Проходите за мной, — через некоторое время сообщил дворецкий, ведя его в кабинет, хотя юноша отлично знал, где тот находится.

Когда Роджер вошел, то мистер Виндейл точно был удивлен.

— Добрый вечер, Роджер, — сказал тот сдержанно.

— Добрый вечер, Кристофер, — ответил он, садясь на стул напротив.

— Чем обязан? — не очень доброжелательно спросил отец Ланы, внимательно смотря на юношу.

Роджер уже итак чувствовал себя достаточно глупо, но тем ни менее понимал, что должен поговорить.

— Мистер Виндейл, — начал он более официально, — совсем недавно я давал вам слово, что мои ухаживания за Ланой будут притворны.

Он сделал вздох.

— В общем, я хочу ухаживать за вашей дочерью по-настоящему! — выдохнул он, осознавая, что задержал дыхание, и пристально посмотрел на Макса.

Тот откинулся на спинку кресла и задумчиво рассматривал Роджера.

— Значит ты не человек слова? — холодно спросил он.

Такого Роджер не ожидал. Он слегка опешил, но все равно был намерен добиться своего.

— Мистер Виндейл, — сказал он тверже, чем намеревался до этого, — я тогда дал слово и сдержал его, но сейчас мое мнение и желание изменилось, и я пришел сказать об этом, до того, как начать ухаживание, — твердо сказал он.

— С чего же это оно поменялось, мой мальчик? — с холодным сарказмом спросил Виндейл.

— Просто я узнал вашу дочь, — глядя ему в глаза честно ответил юноша искренне, а Макс увидел смятение в его глазах.

Вдруг выражение лица отца Ланы изменилось, и он зло смотря на него спросил:

— А может, потому что ты переспал с ней?

Роджер так удивился, что даже резко выдохнул и не знал, что сказать в первый момент. Макс же увидел все, что хотел, намеренно задав такой вопрос.

— Нет, мистер! Я же дал слово! — возмущенно произнес тем временем Роджер, хотя Макс отметил, что что-то такое промелькнуло в его глазах, что его насторожило, а потому он решил забыть про милость.

Он встал, подошел к Роджеру и вдруг приказал:

— Встань!

Тот не ожидал и не понимал зачем, но желая завоевать расположение ее отца, встал. И тут почувствовал резкий удар в живот, от которого тут же согнулся пополам от боли. А Макс нагнулся к нему и тихо, чтобы только Роджер слышал, произнес:

— Ты думаешь, я не узнаю, что ты водил ее в ночной клуб? Я предупреждал тебя, чтобы без глупостей. И что будет, если ты нарушишь слово. И это только чтобы ты вспомнил мое предупреждение. Твое счастье, что ты не спал с ней.

Затем мистер Виндейл так же спокойно вернулся на место и сел в свое кресло, смотря на парня спокойно и сдержанно, словно ничего и не было только что.

Роджер успел отдышаться, но к его собственному удивлению, тихо сказал:

— И все же я хотел бы ухаживать за Ланой по-настоящему.

— Какие у тебя намерения относительно моей дочери? — строго спросил Макс.

— Я не знаю мистер, но … — он вдруг замешкался юноша, затем вдохнул, набираясь смелости, — в общем, я сам хочу разобраться, что чувствую. Но точно знаю, что ничего подобного не испытывал раньше.

Макс тем временем внимательно наблюдал за парнем и то, что видел, все больше напоминало ему самого себя, лет примерно двадцать назад. Когда он не мог перестать думать о Кесси. И в итоге это превратилось в настоящее чувство. А плюс ко всему, Лана тоже была неравнодушна к этому парню. И в какой-то момент Макс, только потому, что переживал за дочь, задумался, стоит ли дать тому шанс.

— Что ты предлагаешь? — спросил он Роджера.

— Я не знаю, — растерянно произнес тот, — наверно, продолжить с ней встречаться, попытаться узнать друг друга получше, понять ее.

Макс изучал лицо парня. Он видел признаки желания на его лице, но видел и то, что тот сдержит слово, чтобы он не попросил. Парень в принципе, скорее, нравился ему.

— Ланы сейчас здесь нет, — тогда сказал он.

— А где она? — нахмурился Роджер, не ожидая такого.

— Лана отдыхает на нашей вилле в Майами, — сказал Макс, раздумывая о своем.

Он видел, как растерялся парень, но у него уже зрел собственный план.

— Я разрешу тебе поехать туда, но только на моих условиях.

— Я готов, — выдохнул с готовностью Роджер, чувствуя надежду.

— Я разрешу тебе поехать на виллу в качестве моего гостя, ты будешь заниматься проектом, Лана будет знать только то, что ты будешь вводить ее в курс дела, а заодно сможешь общаться с ней. Но все это только при условии, что ты не будешь пользоваться ее наивностью и соблазнять, пытаясь добиться взаимности. Помимо моего гнева в этом случае,