— Напрасно вы так думаете, государь. Как бы этот злокозненный старикашка не пережил нас с вами.

Яхмос услышал характерное трепыханье — вернулся Плутишка, летавший в Сиву, оазис, расположенный неподалеку от Ливии.

Главный поставщик вестей приземлился со свойственной ему точностью, гордо повел головкой и взглянул на фараона веселым круглым глазом.

Прочитав послание, фараон тоже улыбнулся голубю. Им было чему порадоваться.

— Царица Яххотеп вернулась, — сообщил Яхмос градоправителю Эмхебу. — Вместе со своими спутниками она пробралась болотами Дельты, потом они шли тропами пустыни и теперь отдыхают в оазисе.

Эмхеб расцвел широчайшей улыбкой.

— Дорога из оазиса под нашим наблюдением, — сказал он, — но я все-таки пошлю отряд верных людей навстречу царице.

Первыми радостно встретили Яххотеп Весельчак Младший и Северный Ветер. Как только они позволили фараону подойти к ней, мать и сын нежно обняли друг друга.

— Ты здорова, матушка?

— Да. Морское путешествие позволило мне отдохнуть после моего бегства с Крита.

— Так это была западня?!

— Нет, все гораздо сложнее. Минос Великий понял, что гиксосы рано или поздно нападут на остров, но не хотел, чтобы поводом для этого стал его союз с Египтом. Я предложила ему свою защиту, если он признает меня царицей отдаленных берегов.

— И… он принял твое предложение?

— Он удалился в пещеру оракула, которую посещают цари Крита, когда нуждаются в помощи для принятия сложного решения. Но он не вернулся оттуда, а его возможные преемники вступили в борьбу за престол. Без помощи советника Миноса Великого, верящего в необходимость союза между нашими странами, я могла бы остаться там узницей.

— Твое возвращение — новое чудо?

— Да, удача пока не оставила меня, Яхмос!

— Значит, на Крит мы рассчитывать не можем.

— Большому Острову предстоят серьезные перемены. Что из этого последует, кто знает. Если новый царь не обвинит прежнего советника в измене, то он выслушает его. Но на это мало надежды. Однако мое путешествие нельзя считать бесполезным. Царь Крита поведал мне, что флотоводец Яннас и главный казначей Хамуди смертельно ненавидят друг друга. Они уже вступили в борьбу, надеясь занять трон после состарившегося Апопи.

— Вот почему Яннас до сих пор не выступил против нас! А что, если мы воспользуемся их распрей и отобьем Мемфис, а потом двинемся в Дельту?

— Да, такова наша цель, но сначала мы должны найти оружие против колесниц гиксосов.

— Ты что-то придумала, не так ли?

— Мы обсудим это позже, а сейчас пригласи сюда критянина.

Славный едок и любитель выпить, военачальник Линас, обреченный на долгое безделье, изрядно растолстел.

— Госпожа! Как я рад вновь увидеть вас, — проговорил он, низким поклоном приветствуя Яххотеп. — Питаю надежду, что вы отпустите меня на Крит.

— Скажи, кто ты такой?

Динас смотрел на царицу, пытаясь разгадать, что кроется за этим вопросом.

— Вы знаете это. Я — младший сын Миноса Великого.

— Царь Крита признался, что ты солгал мне по его приказу. Он желал, чтобы я покинула Египет, ничего не опасаясь. Но он не стал бы рисковать жизнью своего сына, не так ли? И хотя я не поверила тебе, Динас, я все-таки отправилась в путь.

Критянин опустился на колени.

— Я исполнил повеление Миноса, госпожа, но и я тоже не безродный нищий. Меня считают лучшим моряком среди критян, и в бой мой корабль всегда идет первым.

— Ты можешь вернуться домой, — объявила царица.

— Благодарю вас за милость, госпожа. Но скажите, как я могу это сделать.

— Ты отправишься в маленькую гавань на земле гиксосов и наймешься на торговое судно, идущее на Крит. Если твой новый царь пожелает отправить мне послание, пусть доверит его тебе. Мы примем тебя с присущим нам гостеприимством.

Почему соглядатай гиксосов не помешал царице Яххотеп отправиться на Крит? Он мог это сделать по двум соображениям. Первое: надеялся, что она не доберется до Большого Острова, так как путь туда долог и опасен. Второе: он был уверен, что Минос Великий побоится вступить в союз с египтянами. Расчеты его отчасти оправдались, но он не мог знать, что Ветреница восстала против брата и открыла критянам важные тайны.

Во время отсутствия царицы никто не покушался на жизнь фараона. В Фивах тоже все было тихо и спокойно.

Однако ни Яххотеп, ни Яхмос не могли поверить, что соглядатай отказался от своей деятельности. Может быть, он погиб?

— Много ли за это время умерло военачальников? — осведомилась царица.

— Один очень старый и очень опытный, но он не был похож на приспешника гиксосов.

— Апопи требовал от него не сходства, а совсем других услуг.

— Если он служил Апопи, то значит правитель гиксосов лишился своего слуги.

— Мое предположение ни на чем не основано, Яхмос. Но мне кажется, тебе стоит съездить в Фивы и узнать доподлинно, кем был этот старый военачальник. Заодно ты повидаешься с Нефертари.

— Ты по-прежнему читаешь мои мысли, матушка! Но мне не терпится узнать, как вы предполагаете бороться с колесницами врага?

— У нас тоже когда-то были колесницы, я хочу, чтобы мы вспомнили, как их строить.

Плутишка доставил личное послание Яххотеп Афганцу и Усачу, которые обосновались в небольшом полуразрушенном доме неподалеку от Мемфиса. На вид дом выглядел настоящей развалиной, гиксосы им не интересовались, и египтяне устроили там склад. Продовольствие и оружие, полученные с юга, они переправляли в осажденный Мемфис.

Изучив привычки и распорядок дня гиксосов, египтяне умело использовали часы их отдыха. В остальное время они наблюдали за показательными соревнованиями колесниц. Гиксосы устраивали их в ожидании штурма и для устрашения жителей Мемфиса, не сомневаясь, что те уже находятся на грани отчаяния и умирают от голода.

Усач прочел послание.

— Нет, на такое даже мы не способны! — воскликнул он. — Похоже, нам предлагают сложить головы!

— Царица поручает нам взять штурмом Аварис?

— Почти!

— Так что же она от нас хочет? — спросил Афганец.

— Хочет, чтобы мы с тобой захватили колесницу и побольше лошадей.

После этого сообщения Афганцу расхотелось шутить.

— Вот оно что, — пробормотал он словно бы про себя.

Поручение застало их врасплох. В раздумье они опустошили большой кувшин красного вина, надеясь, что оно поможет им набрести на какое-то решение.

— Возможности отказаться у нас нет. Так? Или я ошибаюсь?