— Кого она укусила? — Ник пытался уразуметь случившееся. Кэти не из кусачих собак.

— Не знаю. Говорят, кто-то позвонил и сообщил, что собака бегает без присмотра, они поехали проверить и нашли Кэти. — Куинн сглотнула в жалкой попытке обрести спокойствие. — И теперь, когда она у них…

— Проклятие! Поедем, потолкуем с ними. — Ник надел куртку, сознавая, что совершает огромную ошибку. Тем не менее он радовался, что Куинн опять рядом с ним.

— Они отказали. — Ее голос дрогнул. — Я уже побывала там, но мне отказали. Даже не позволили увидеть Кэти.

— Тогда мы будем уговаривать их, пока не позволят, — заверил ее Ник, не имея ни малейшего представления, как это сделать. Однако его слова прозвучали так убедительно, что Куинн улыбнулась.

— Спасибо. Я знаю, от меня тебе одни неприятности, но без твоей помощи мне не обойтись.

— Никаких неприятностей, — солгал Ник. — Едем спасать собаку.

Грузовик благополучно преодолел путь до питомника, и у Ника выдалось несколько минут, чтобы поразмышлять о Куинн, сидевшей рядом. Оказаться с ней наедине в сумерках было невыразимо приятно, но потом Ник понял, что ему было бы столь же приятно находиться рядом с ней где угодно и именно потому он так старательно держал дистанцию. Разумеется, в этом Нику очень мешали мысли, часто посещавшие его в последнее время. Особенно связанные с ярким и пестрым нижним бельем Куинн. Ник прямо-таки воочию видел, как срывает с нее это белье, прежде чем повалить на огромную тахту…

«Хватит, — сказал он себе. — Собака Куинн попала в беду. Куинн расстроена. Вожделеть ее в такую минуту может только отпетый мерзавец».

Такой, как Ник Зейглер.

Она протерла окно рукавом, и Ник попытался увидеть в ней прежнюю Куинн, такую, какой эта женщина была до тех пор, пока не заполнила целиком его мысли. «Это же Куинн», — твердил себе Ник, но слова утратили былую силу. Рядом с ним сидела Куинн, к которой он воспылал страстью.

— Вот летний кинотеатр, питомник сразу за ним, — сказала Куинн, и ее негромкий встревоженный голос ударил ему в солнечное сплетение. «Это же Куинн», — вновь сказал он себе, и солнечное сплетение ответило: «Конечно. Чего же ты ждешь?»

— Здесь поворот направо… вот он! — Куинн схватила Ника за руку. Притормаживая и паркуя грузовик у здания, Ник изо всех сил старался не думать о ней. Питомник казался вымершим, вокруг не было видно ни одной машины, и у Ника возникло дурное предчувствие, что говорить будет не с кем. Он посмотрел на часы на приборной доске. Пятнадцать минут седьмого. Поздновато.

— Сиди здесь. — Ник выпрыгнул из кабины.

— Еще чего, — отозвалась Куинн из-за его спины, и он с такой остротой ощутил ее близость, что с огромным трудом подавил желание повернуться и заключить Куинн в объятия.

— Эгей! — крикнул Ник и постучал в дверь.

— Все ушли, питомник закрыт, — сказала ему на ухо Куинн, и, ощутив тепло ее дыхания, Ник вздрогнул.

Он толкнул дверь, но та была крепко заперта.

— Ничего не выйдет, — заявил Ник, но Куинн потребовала:

— Сломай дверь. Они забрали мою собаку.

— Куинн, я не намерен ломать двери, особенно те, что принадлежат правительству. Возьми себя в руки.

Но она посмотрела на него ореховыми глазами, которые в сумерках казались огромными, и Ник понял: он должен немедленно сделать что-нибудь, иначе набросится на нее.

— Там моя собака.

— Черт побери! — Ник двинулся в обход здания к той его части, где помещались клетки. Не меньше дюжины собак подскочили к решеткам, провожая Ника и Куинн злобным лаем. Кэти сидела в последней клетке.

— О Господи! — Куинн подбежала к клетке и упала на колени. — Милая моя, мне так тебя жалко!

Маленькая крыса и вправду выглядела донельзя жалостно. Она дрожала от холода, ее юркое тощее тельце прижалось к решетке в тщетных стараниях добраться до Куинн.

— Ладно, — сказал Ник. — Завтра утром мы первым делом приедем сюда и…

— Ее убьют, — отозвалась Куинн.

— Но если мы приедем пораньше…

— Нет, — отрезала Куинн. — Я не брошу Кэти.

— Куинн, будь разумной… — начал было Ник, но она подняла голову и воскликнула:

— Именно так сказал бы Билл! Но сейчас речь не о разуме, а о преданности и любви, о доверии и предательстве. Я не брошу свою собаку. Ее собираются убить!

— И поэтому ты будешь сидеть здесь, пока не замерзнешь до смерти?

— У тебя в грузовике есть одеяло. Оставь его мне.

— Я не брошу тебя, — взорвался Ник. — За кого ты меня принимаешь?

— Ну а я не брошу Кэти. Кем бы ты ни был, нас с Кэти двое.

— А, черт! — Ник посмотрел на Куинн, непоколебимую и неотразимую, и перевел взгляд на Кэти, зябко жавшуюся к сетчатой решетке.

Сам того не желая, он начал шевелить мозгами. Забор, высотой около шести футов, был ничем не защищен сверху. Как ни досадно, преодолеть его вполне возможно. Предприятие совершенно противозаконное, но осуществимое.

— Все в порядке, — промолвила Куинн. — Оставь мне одеяло и возвращайся домой. Я понимаю, ты ничего не можешь поделать.

Подумать только — когда-то эта женщина была тихой заводью в его жизни.

— Ладно, — бросил Ник. — Я отправляюсь за грузовиком, а ты отойди от забора.

— Я же сказала, что не оставлю Кэти.

— Я тоже, но, чтобы вытащить ее оттуда, мне придется подогнать к ограде машину.

Куинн замерла на месте от удивления.

— Ты собираешься достать ее оттуда?

— Либо спасти ее, либо мерзнуть тут вместе с тобой. Ты мне нравишься, но есть предел тем жертвам, которые я готов принести, лишь бы быть с тобой.

«Да есть ли он, этот предел?»

Куинн медленно поднялась на ноги.

— Ты самый прекрасный мужчина во всей вселенной! — Она посмотрела ему в глаза с таким обожанием, что даже на морозе Ника обдало жаром. — Отныне я никогда и ни в чем тебя не упрекну. Клянусь!

— Очень хорошо. Ради одного этого стоит сесть в тюрьму. А теперь отодвинься, а я схожу за машиной.

Подогнав грузовик кузовом к забору, преодолеть это препятствие было совсем нетрудно. Куда сложнее оказалось подманить Кэти. Она забилась в дальний угол клетки, как только Ник спрыгнул на бетонный пол. Куинн звала собаку и уговаривала ее, пока та не вернулась к решетке, робкая, нерешительная, настороженная. Как только Ник взял собаку на руки, она облила его струйкой мочи.

— Мне очень жаль, что так получилось, — извинилась Куинн, стоявшая в кузове грузовика. Ник протянул ей собаку, она взяла ее и сказала: — Ох, Кэти… — и прижала к себе. Ник с горечью подумал, что, пока он стоит за забором, дрожа в обмоченной куртке, собаку целуют и ласкают.