Женщина показала на четверых шахидов рядом с ней.

– Прислушивайтесь к наставлениям своих шахидов. И учтите: все, чем вы были до этого момента, умерло. Как только вы поклянетесь служить Пасти, вы станете принадлежать ей и только ей. – Человек в робе и с серебряным кубком подошел к Достопочтенной Матери, и она подозвала Мию. – Принеси свое подношение. Останки убийцы, убитого в ответ и отданного Матери Священного Убийства в час твоего крещения.

Мия вышла вперед с мешочком в руке. Живот скрутило, но ее руки оставались твердыми, как камень. Она заняла место перед старушкой с ласковой улыбкой, всмотрелась в ее светло-голубые глаза. Почувствовала, как ее оценивают. Задумалась, прошла ли она отбор.

– Мое подношение, – выдавила девушка. – Для Пасти.

– От ее имени я принимаю его с благодарностями на устах.

Услышав ответ, Мия вздохнула и чуть не упала на колени. Достопочтенная Матерь обняла ее, поцеловала в щеки ледяными губами и крепко прижала к себе, пока девушка пыталась дышать глубже и подавить горячие слезы. Затем, повернувшись к серебряному кубку, церковница окунула в него костлявую кисть. Когда она вытащила руку, с пальцев капало алым.

Кровь.

– Назовись.

– Мия Корвере.

– Клянешься ли ты служить Матери Ночи? Клянешься ли выучить смерть во всей красе, навлекать ее на тех, кто этого заслуживает и не заслуживает, во имя Ее? Станешь ли ты аколитом Наи и мирским инструментом тьмы между звездами?

От волнения у Мии перехватило дыхание, слова не шли с губ.

Затишье перед бурей.

– Клянусь.

Достопочтенная Матерь прижала ладонь к ее щеке и размазала кровь. Та была по-прежнему теплой, легкие Мии наполнились запахом соли и меди. Женщина оставила отметку на другой щеке, после чего провела длинную полосу вдоль губ и подбородка. Мия прониклась важностью момента до самых костей, от трепета сердце ушло в пятки. Матерь кивнула, и девушка попятилась, обхватив себя руками и слизывая кровь с губ. Мия не знала, плакать ей или смеяться. Теперь она была на шаг ближе к мести за свою семью. На шаг ближе к могиле Скаевы.

Наконец она осознала, где находится.

«Я здесь!»

Обряд повторялся, все аколиты по очереди выходили и отдавали свое подношение. Некоторые принесли зубы, другие – глаза; высокий юноша с руками-кувалдами принес гниющее сердце, завернутое в черный бархат. Мия понимала, что каждый из них – убийца. Что, вероятно, во всей республике нет более опасного места, чем зал, в котором она сейчас стоит[55].

– Завтра утром начнутся занятия, – сказала Достопочтенная Матерь. – Ужин будет подан в Небесном алтаре через полчаса. – Она показала на людей в робах. – Если вам нужна будет помощь, Десницы в вашем распоряжении, и я рекомендую пользоваться их услугами, пока вы не освоитесь на новом месте. Поначалу в горе́ сложно ориентироваться, и если вы заблудитесь в этих залах, это может привести к… неблагоприятным последствиям. – Ее голубые глаза сверкнули во мгле. – Так что будьте осторожны. Учитесь хорошо. Пусть Матерь обретет вас как можно позже. А когда это все же случится – поприветствует поцелуем.

Женщина поклонилась и шагнула обратно во тьму. Остальные члены Духовенства ушли один за другим. Трик, улыбнувшись, подошел к Мие, его щеки были окрашены кровью. Юноша отмылся, даже его дреды стали выглядеть немного лучше, перестав напоминать живое чудище.

– Ты побрился, – ухмыльнулась Мия.

– Только не стоит к этому привыкать. Я бреюсь два раза в год. – Он покосился на Наив, его глаза медленно округлились при узнавании. – Как, ради Матери…

– Мы снова встретились, – женщина низко поклонилась. – Наив благодарит за его помощь в пустыне. Долг будет выплачен.

– Как это возможно, что ты до сих пор ходишь и дышишь?

– В этом месте сплошные секреты.

– Корвере? – раздался позади тихий голос.

Мия обернулась. Это оказалась та симпатичная девушка с рыжими волосами, стрижкой боб-каре и зелеными охотничьими глазами. Она пристально изучала Мию, склонив голову набок. Позади нее, словно сердитая тень, маячил здоровяк-итреец с руками-кувалдами.

– Во время церемонии ты представилась как Корвере, верно? – продолжила девушка.

– Да, – кивнула Мия.

– Ты, случайно, не родственница Дария Корвере? Бывшего судьи?

Мия мысленно оценила незнакомку. Натренированная. Быстрая. Крепкая, как дерево. Но кем бы она ни была, Мия не сомневалась, что в этих стенах у Скаевы и его дружков нет союзников; в конце концов, после Резни в истинотьму Рем и его люминаты поклялись уничтожить Красную Церковь. Тем не менее Меркурио настаивал, чтобы, перешагнув через порог этого места, Мия оставила свое имя позади. Это одна из немногих тем, на которые они спорили. Наверное, это глупо. Но смерть отца – та самая причина, по которой она ступила на эту дорожку. Скаева и его прислужники вычеркнули фамилию Корвере из истории – она не бросит ее в пыли, чего бы ей это ни стоило.

– Я дочь Дария Корвере, – наконец ответила Мия. – А ты?

– Джессамина, дочь Маркина Грациана.

– Прошу прощения, я должна знать это имя?

– Первый центурион легиона люминатов, – насупилась девушка. – Казненный по приказу итрейского Сената после Восстания Царетворцев.

Мия еще больше нахмурилась. Черная Мать, это дочь одного из центурионов ее отца! Такая же, как она: девочка, ставшая сиротой из-за консула Скаевы, судьи Рема и остальных ублюдков. Кто-то, кто тоже познал вкус несправедливости.

Мия протянула ей руку.

– Рада встрече, сестра. Мой…

Джессамина отмахнулась от ее руки и сверкнула глазами.

– Ты мне не сестра, сука!

Мия почувствовала, как Трик напрягся, как в тени у ее ног вздыбился загривок Мистера Добряка. Потерла отбитые костяшки и осторожно заговорила:

– Я сожалею о твоей потере. Серьезно. Мой отец…

– Твой отец был гребаным предателем! – прорычала Джессамина. – Его люди умерли, потому что чтили свои клятвы глупому судье, и теперь их черепами выложена дорожка к Сенатскому Дому. Все благодаря могучему Дарию Корвере!

– Мой отец был верен генералу Антонию, – ответила Мия. – Он тоже чтил свою клятву.

– Твой отец был гребаным прихвостнем! – сплюнула Джессамина. – Все прекрасно знают, почему он последовал за Антонием, и честь не имела к этому никакого отношения. Из-за него моих отца и брата распяли. Мать умерла от горя в психушке Годсгрейва. Все они остались неотмщенными. – Девушка подошла на шаг ближе и прищурилась. – Но это ненадолго. Советую тебе отрастить глаза на затылке, Корвере. Надеюсь, у тебя чуткий сон.