— Да будет так… — цежу сквозь зубы. — Я пальцем тебя не трону, пока ты сама этого не захочешь, — добавляю громче.

— Не захочу, — красавица не медлит с ответом.

— Иди готовься к свадьбе, Аиша. Увидимся на церемонии в полдень.

Красавица покидает мои покои, а я остаюсь стоять на балконе и созерцать рассвет. Это должно меня успокоить…

Однажды я сам говорил что-то подобное женщине. Лейле. Меня не интересовала постель с этой драконицей, о чём я предупредил её до свадьбы. Теперь получил ровно то же от человечки, а в ответ пообещал не прикасаться к ней, если она сама этого не захочет.

Минуту назад такая формулировка казалась мне хитрым ходом, но… Я ведь так и не захотел Лейлу. Так почему Аиша со временем должна изменить своим решение?

Чувствую, как меня захлестывает очередная волна злости. На этот раз я злюсь на себя. Сжав кулаки и стиснув зубы, я жду, когда неприятные ощущения отступят.

— Прикажите освободить вашего брата из темницы, чтобы он смог присутствовать на свадьбе? — интересуется джинн.

— Список гостей составлен! — ору на духа, избавляясь от нервного напряжения. — Я не собираюсь его менять! Пошёл вон!

Подкрепляю слова делом — с чувством опускаю кулак на каменный бортик балкона, и он, вздрогнув, идёт трещинами.

***

Каждая девушка хоть раз в жизни фантазирует на тему собственной свадьбы. Я представляла, что выйду замуж где-нибудь на тропическом острове, на берегу океана под шум прибоя. Белый песочек, всё украшено живыми цветами, а я в лёгком тонком белом платье…

Нет.

Я в костюме попугая, с тяжеленной конструкцией из перьев на голове, ползу на церемонию бракосочетания по узкому коридору в сопровождении служанок, которые меня ненавидят, и пытаюсь не умереть. От счастья, конечно. Хорошо хоть Гюле рядом.

Только выяснилась ещё одна неприятность — свадебное платье мне маловато. Ночью я наотрез отказалась его мерить, а зря. У меня был шанс дышать нормально. Теперь нет.

— Кто придумал этот проклятый хап-хап?! — иду, шаркая ладонями по каменным стенам. — И платье уродское… — едва перебираю ногами.

— Оно не уродское, — протестует пышка, — а очень красивое. Цветные перья — символ радости и лёгкости.

— Особенно перья у меня на голове, — ворчу, — лёгкие, ага…

— Хап-хап — символ тяжёлых мыслей незамужней девушки, — объясняет Гюле. — К концу церемонии, когда ты станешь женой владыки, снимешь его. Это будет означать, что ты избавилась от проблем и одиночества.

О-о, отличная новость! Мне не придётся сидеть за столом в хап-хапе. Я счастлива! Ещё бы платье снять. И поспать. Меня почти вырубает на ходу.

Путь до зала, где пройдёт церемония, кажется невероятно долгим, и когда мы со служанками останавливаемся у резных дверей с металлической отделкой, я испытываю только одно желание — прилечь. Хоть на пол, лишь бы полежать немного.

Две служанки шушукаются, косятся на меня, а потом идут по своим делам. Сплетни по дворцу разносить пошли. Со мной остаётся Гюле.

— Пора, да? — я с грустью смотрю на подругу.

— Драгхалла, Аиша! Ты выходишь замуж за самого Ханара, — она поднимает пухлый пальчик вверх. — Улыбнись же!

— Не хочется мне улыбаться, — хмурюсь.

— Ай что с тебя ненормальной взять?! — без злости ругает меня блондинка. — Прощай, подружка, — и обнимает меня.

— В смысле — прощай?! — у меня сердце покрывается корочкой льда.

— Когда мы встретимся в следующий раз, ты уже будешь госпожой, а не моей подругой.

— А-а, ты в этом смысле, — я выдыхаю. — Не говори глупостей, Гюле. Мы останемся подругами.

— Всё, иди, — она гладит меня по плечу. — Иди-иди. Ох и везучая ты…

Охранники распахивают двери, и я в ступоре смотрю на огромный зал. Тут всё в золоте. Плитка на стенах и полу, колоны, арки покрыты позолотой. Выглядит это вычурно и даже безвкусно. Но судить не мне — женщине-попугаю.

Зал пуст — ни мебели, ни предметов интерьера. И людей нет. Кроме седобородого щуплого деда, но я не уверена, что он человек. Старичок в нарядном цветастом халате сидит, по-турецки скрестив ноги на небольшом коврике. А коврик этот парит над полом. Если мне не изменяет память, он будет женить нас с владыкой — Гюле ночью рассказывала об этом.

Едва я делаю шаг вперёд, откуда-то выскакивают девушки-служанки — раскатывают передо мной зелёную ковровую дорожку, бросают под ноги золотые монеты и посыпают пол лепестками цветов.

— Подойди, дитя! — загробным голосом просит старик.

Боже мой, да иду я! Одной рукой придерживаю хап-хап, чтобы не накренился и не утащил меня за собой, а другой балансирую. «Дорога к счастью» выматывает, и, добравшись до деда на коврике, я с удовольствием опускаюсь на колени, как велела пышка-служанка. Не полежу, но посижу — уже неплохо.

Кажется, я начинаю понимать, зачем невест в Бушаре наряжают в неудобный свадебный наряд. Это как раз для таких, как я! Тяжёлые мысли о замужестве с нелюбимым драконом вообще не досаждают. Думать получается только о боли в голове, шее, плечах, спине…

Дед заводит нудную речь о жизни. Философствуя, он смотрит на меня внимательно и с крайне серьёзным выражением лица. Видимо, распинается, чтобы я запомнила каждое его мудрое изречение. Жена должна радовать мужа красотой, умом, добротой. Бла-бла-бла. И всё это нараспев с положенной восточной витиеватостью формулировок.

Зевнув, ловлю укор во взгляде деда и вздыхаю. Знал бы этот седобородый, как я хочу спать! И ведь это только прелюдия — церемония ещё даже не начиналась. И жениха в зале нет.

— Время клятв! — громогласно объявляет старик.

Я серьёзно напрягаюсь. Ни слова не помню из того, что должна сказать. Голова пустая, а сознание мутное. Я почти вижу сны с открытыми глазами.

И жениха в зале по-прежнему нет.

— Эм-м, простите, — нервно улыбаюсь, — может, дождёмся владыку? — надеюсь получить отсрочку и вспомнить хоть пару слов из того, чему меня учила Гюле.

— Он здесь, — шикает на меня дед. — Клятва мужа! — грохот его голоса разносится по залу.

Я слышу голос владыки, но не вижу его. В поле моего зрения господина нет, а поворачивать голову опасно из-за хап-хапа. Ну и бог с ним. Ханар уже рассказывает, как обещает любить и беречь меня. Да-да-да.