– Приятного пробуждения, – Максимилиан отделился от стены и присел на край кровати, – временно пришлось разместить тебя здесь, пока восстанавливают твою комнату.

– Развяжи меня немедленно! – приказала она так, будто её слова имели власть и в этом помещении, и над мужчиной, присевшим на край просторной кровати.

– Почему я должен это делать? – с любопытством спросил он, глядя на её пухлые губы, – мне нравится то, что я вижу перед собой: прекрасное тело, молящее о прикосновениях и ласке.

Максимилиан наклонился и легонько подул на нежную кожу шеи, согревая её теплым дыханием.

– Потому что мне это не нравится. Циничный урод, насильник!

Он с неудовольствием цокнул и отодвинулся, когда она попыталась боднуть его головой, улыбнулся, выслушивая отборный поток брани, исходящий из её рта.

– Ты ругаешься так соблазнительно. Я мог бы слушать это часами, но сейчас я хочу услышать от тебя кое-что другое.

Руки мужчины легонько коснулись тонкой ткани халата на плече и сдвинули его в сторону, обнажая молочную белизну кожи.

– Я сам выбирал для тебя эту одежду. Тебе нравится? Можешь не отвечать. Главное, что мне нравится, как она смотрится на тебе. И одевал тебя тоже я. Больше всего мне понравилось надевать чулочки на твои идеальные ножки, раскатывая их по всей поверхности, касаясь твоей кожи, особенно нежной внизу, с внутренней стороны. Такая тонкая кожа, приятная на ощупь, а как там волнительно бьётся синеватая венка… Тук-тук-тук, трепыхается от взволнованной крови. Готов поспорить, что сейчас она бьётся ещё чаще, чем пару часов назад.

Слова, произнесённые мягким, вкрадчивым голосом, волновали и заставляли кровь приливать к щекам, бежать по венам быстрее, чем требовалось. Эмилия дёрнулась в сторону, пытаясь отодвинуться от пальцев мужчины, медленно развязывающих узел на поясе халата и сдвигающих его полы в сторону. Он улыбнулся, заметив это непроизвольное движение.

– Осторожнее, ты сделаешь себе больно, Эми. Верёвки врежутся в кожу, оставляя на ней нежеланные следы. Нежеланные сегодня, по крайней мере. Потому что если я захочу оставить на тебе какой-либо след, ты будешь не в силах противиться этому. Так есть ли смысл биться, затягивая узлы всё туже? Просто смирись со своей участью и получай от неё удовольствие.

– Удовольствие – это последнее, о чём я думаю, находясь рядом с тобой!

– Обманываешь саму себя. Я чувствовал дрожь нарастающего желания ещё там, в лесу. А как упоителен был поцелуй, на который ты с охотой отвечала, вцепившись пальцами в мою рубашку. И не помешай нам в тот раз посторонние, ты бы зашла так далеко, насколько возможно, предоставив себя в моё распоряжение.

– Ни за что!..

Однако на него словно не действовали её возмущённые возгласы. Он отбросил в сторону полоски тонкого пояса и, подцепив невесомую ткань пальцами, раздвинул полы халата, вдоволь наслаждаясь видом быстро поднимающейся и опадающей груди, впалого живота, скользнул взглядом ниже, на треугольник между бёдер. Она попыталась сжать ноги, но не получилось: веревка крепко удерживала ступни так, что можно было насладиться видом немного раздвинутых в стороны ног, открывавших взору то, что было обыкновенно спрятано.

– Как я и говорил, – довольно выдохнул Максимилиан, коснувшись пальцами внутренней кожи бёдер, – так сильно взбудоражена.

От его слов по коже побежали мурашки. Хотелось бы верить, что от холода обнажённой кожи, а не от предвкушения, но, кажется, он понял это с точностью до наоборот. Положил горячую ладонь на живот на пару секунд и приподнял, принявшись вышагивать пальцами по коже, словно играл с маленьким ребёнком, и медленно поднимался вверх, к ложбинке между грудей, затем застыл на мгновение, решая, как и куда двинуться дальше. И резко выдохнул:

– Игры кончились, Эмилия, – с этими словами он накрыл обеими руками полушария груди, легонько сжав их и вглядываясь в лицо, словно ожидая мгновенной реакции на свои действия, улыбнулся одними уголками губ и опустился вниз, начиная покрывать шею мягкими, нежными поцелуями. Эмилия попыталась прижать голову к шее, чтобы остановить его, но Максимилиан обхватил рукой подбородок девушки:

– Если ты будешь так дёргаться, я обездвижу и твою голову тоже. Будь уверена, мне хватит фантазии и средств для того, чтобы сделать это. И способ, которым я решу это сделать, тебе не понравится. Очень.

От холода и неприкрытой угрозы в его словах Эмилия затихла, прекращая попытки вывернуться и со страхом посмотрела на потемневшее лицо мужчины, казавшееся ей сейчас маской злобного божества, отлитой из тёмной бронзы. Видно, страх так сильно отразился на её лице, что Максимилиан ослабил хватку и погладил большим пальцем нижнюю губу, едва касаясь её, и с лёгким нажимом оттянул её вниз, принявшись мягко целовать.

Рука легла поперёк горла девушки, пальцами оглаживая пульсирующую венку сбоку, словно успокаивая и в то же время давая понять, насколько нежелательно сопротивление. Губы мужчины мягко, но напористо ласкали её губы, постепенно усиливая нажим, попеременно касаясь то верхней губы, то нижней, беря их в плен своего рта, облизывая самым кончиком языка едва заметно. А вторая рука мужчины продолжала ритмично массировать грудь, описывая круги, приближаясь к тугой вершине.

Мягкие, осторожные и чувственные движения странным образом расслабляли, заставляя страх отступить на второй план, выдвинув на первое место приятное чувство, отдающееся слабыми приятными покалываниями прямо под тем местом, где хозяйничали его пальцы. Максимилиан уже вовсю наслаждался податливостью и горячностью её рта, скользнув языком через губы Эмилии, приоткрывшиеся под его напором, и глухо застонал, едва коснулся её язычка. На одно короткое мгновение, обхватив в этот же миг острый холмик соска, зажав его между пальцами.

Он оторвался от её губ, посмотрев затуманенным взором и спустился вниз, к груди, с вызывающе острыми сосками, смотревшими тугими вершинами прямо вверх. Хищно улыбнулся и накрыл губами сосок, не прекращая его сжимать чуть ниже своими пальцами. Язык осторожно обвёл вершину по кругу и принялся легонько ударять по ней сверху, заставляя дыхание Эмилии учащаться.

– Я отпущу свою руку, но не советую тебе пытаться увернуться, – хрипло произнёс Максимилиан и снял ладонь с шеи девушку, быстро пробегаясь ей по коже живота, уверенно накрывая ладонью лобок.

Он не дал ни малейшей секунды передышки и вновь принялся ласкать ртом грудь, разжигая всполохи огня прямо под кожей, отрывался на мгновение лишь для того, чтобы обратить внимание на второй сосок, словно молящий о прикосновении. А горячая ладонь продолжала лежать внизу, пальцы мелко подрагивали так, словно он сдерживал себя изо всех сил, чтобы не накрыть ими чувствительную точку, отчего-то начавшую отчётливо пульсировать и распространять волны нарастающего желания.

Это безумие, это не должно ей нравиться, но, Боже, насколько приятны его прикосновения, как ловко он играет с её грудью и как соблазнительно втягивает в рот тугие вершины сосков, заставляя всё внутри резко сжиматься и разворачиваться, наполняя тело ноющим предвкушением. Она прикусила губу изо всех сил и всё еще пыталась сдерживать дыхание, выдыхая через нос, чувствуя, что ещё немного и…