Васнецов резко вскинул автомат и прицелился. На вершине правого склона кто-то стоял. Белый, как этот снег, силуэт в черноте ночи. Что, или вернее, кто это? Человек? Определенно, что-то похожее на человека. Сколько до него? Метров пятьдесят. Или меньше? Наверное, меньше. Ведь в темноте ночи далеко не разглядеть. И видно только в случае резкого цветового контраста. А этот призрачный силуэт вовсе не причудился. Вон он. Стоит. Не двигается. Наблюдает. Холод пронзил тело Николая тысячей ледяных клинков. Нет, это не от мороза. Это тот холод, что леденит душу и разум. Это страх.

– Эээээй… – попытался окрикнуть силуэт Николай, но услышал лишь собственный хрип, от которого сам испугался… – Ээээээй! – повторил он громче, проглотив нервный ком, застрявший в горле. Силуэт не реагировал. Может выстрелить? Силуэт на мушке. Но не торопиться ли он с принятием решения? Ведь он недавно применил оружие и теперь горько сожалел об этом. А что на этот раз? Может это вовсе не человек? В том смысле, что это вообще не живое существо… Просто коряга… Будить товарищей? Если это действительно коряга, то его засмеют, кроме того, что будут недовольны тем, что он всех перебудил из-за ложной тревоги. Васнецов почувствовал, как его страх стал завлекать. Манить сделать шаг в сторону этого нечто. Как тогда, в снежном тоннеле, когда страх заставил его идти в неизвестность и в итоге он просто вышел на свой блокпост. Адреналин наполнил кровь и сменил холодящий страх, согревающим безрассудством, заставляющим спрыгнуть с машины и быстро направиться к этому силуэту, чтобы настичь его и спросить, какого хрена он там стоит и смотрит. Васнецов двигался, держа автомат наготове. Он проваливался в снег и жалел, что не прихватил снегоступы. Но возвращаться сейчас глупо. Эти меньше чем пятьдесят метров дались не просто. Вверх по склону, да по рыхлому снегу…

Коряга. Николай нервно хихикнул и смахнул с нее снег. Обрубок ствола березы с человеческий рост, с обломанными ветками, свисающими подобно человеческим рукам. Это всего лишь коряга.

– Вот зараза, страху нагнала, – засмеялся Николай, почувствовав невероятное облегчение. Он похлопал облаченной в трехпалую рукавицу ладонью по коряге и покачал головой, вспоминая свои ощущения, несколько минут назад, когда он дрожащими руками целился в это дерево.

Внезапно что-то ударилось ему в ноги и внизу, разбрасывая хлопья снега, промелькнула тень. Васнецов испуганно отпрыгнул, распластавшись на свежем слое снега. Быстро нащупав оброненный автомат, он вскочил на ноги и стал оглядываться. Там где он секунду назад находился, возле этой коряги, была видна вереница следов. Осторожно подойдя ближе, он присмотрелся. Похоже, что это была лисица. Вполне возможно, что под этой корягой у нее гнездо. Николай растер ладонью снег по лицу и снова усмехнулся. То, что кажется пугающим и опасным в своей неизвестности, оказывается чем-то банальным и безобидным на поверку. Неизвестное, похожее на человека существо оказалось корягой. Что-то ударившееся по ногам оказалось лисицей. Или нет? Он снова взглянул на следы. Все-таки, похоже, что это лисица. Но очень захотелось удостовериться в этом, чтобы окончательно подтвердить свою теорию о том, что все страхи пустые и беспочвенные. И тогда он вообще перестанет чего-либо бояться, что, кстати, очень пригодиться в их непростом походе на Аляску.

«Единственная вещь, которую надо бояться, это сам страх», – говорил когда-то его отец, – «Страх разрушает человека и тогда человек разрушает все, что окружает его. От страха теряется разум. От страха человек стреляет, запускает ракету и гибнет».

Да, с собственными фобиями надо бороться. Это Николай понимал. Ведь он постоянно ощущал переизбыток страха в своем разуме. И сейчас, идя по следу предполагаемой лисицы, он рассчитывал именно на такой тренинг по борьбе с фобиями. Идти одному, ночью в лесу. В мире ядерной зимы, люпусов, крыс-мутантов и снежных червей. По соседству с кордоном безумных людей, ненавидящих бывших жителей бывшей столицы бывшей страны. Это ли не проверка для наличия мужества? И он не опасался заблудиться, так оставлял за собой глубокие следы от проваливающихся в снег ног.

Николай шел долго. Следы все не кончались. Когда лес превратился в бурелом, то следы зверя уходили под поваленные деревья.

– Ну вот, – вздохнул Васнецов, – Приплыли.

Он заглянул под бревна, но разглядеть что-то в темноте было нереально, даже с учетом того, что его глаза уже привыкли к мраку. Оставалось только жалеть, что он не прихватил с собой фонаря и идти обратно к машине. Николай уже повернул было назад, но вдруг заметил вдалеке какой-то отблеск. Фонарь? Он снова его заметил. Крохотная точка света двигалась в поваленном лесу, постоянно вздрагивая и дергаясь. Это определенно фонарь в руках идущего человека. Николая распирало любопытство. В конце концов, для того он и в дозоре, чтобы выяснить, кто там бродит. Васнецов понимал свое преимущество. Сейчас он лучше ориентируется в темноте, чем человек с фонарем. И он меньше заметен, чем тот, кого из-за света видно на несколько сотен метров. Николай двинулся напрямик, через поваленные деревья, то взбираясь на могучие стволы то пролезая под ними. Это оказалось совсем непросто. Ему казалось, что он прошел по этим сваленным деревьям километр, но на самом деле это едва ли была сотня метров. Сосредоточенный на преодолении бесконечных препятствий, он бросал в сторону фонаря лишь редкие взгляды. И в очередной раз, взглянув туда, он ничего не обнаружил. Свет загадочного фонарика исчез.

– Зараза, – прорычал Николай, озадаченно вглядываясь в темноту леса. Никаких признаков света он не обнаружил. Идти обратно через эту непролазную свалку совсем не хотелось. Николай решил поискать путь полегче. Только продвинувшись вперед еще на две сотни метров и оказавшись на местности свободной от бурелома, он с ужасом осознал, что обратную дорогу найти не сможет. Ведь более трехсот метров он двигался по сваленным стволам деревьев, на многих из которых даже снега не было, чтобы оставить там свои следы. Остро захотелось паниковать. Васнецов нервно замотал головой. Куда идти? Справа лес был реже, и там не видно было завалов. Возможно, там удастся обойти бурелом. Главное помнить то направление, откуда он пришел. Николай старался двигаться как можно быстрее, чувствуя, что начинает замерзать. От усталости и тревоги видеть он стал хуже и поэтому резкий обрыв стал для него полной неожиданностью. Он кубарем покатился вниз, успев только крепко прижать к себе автомат. Хуже всего в данной ситуации было потерять свое оружие. Николай катился вниз целую вечность, моля лишь об одном, чтобы на пути не было дерева, удар об которое мог переломать ему кости. При такой крутизне обрыва, контролировать падение было практически невозможно. Наконец все прекратилось. Он благополучно достиг низины. Васнецов поднялся на ноги, отдышался и стал отряхиваться. Теперь надо осмотреться. Вокруг снег с какими-то длинными бугорками. Возможно это опять бурелом, но уже старый, давно покрытый толстым слоем снега. Он подошел к ближайшему бугру и стал разметать прикладом автомата снег. Так и есть. Это дерево. Только какое-то странное. Внимательно приглядевшись, Васнецов понял, что это дерево было сильно обуглившимся. Подойдя к следующему бугру, он стал расчищать и его. Тоже дерево. И тоже совершенно обуглившееся. Причем было ясно, что оба ствола подверглись на короткий момент очень высокой температуре, и потом их горение резко прекратилось. Вернее самого горения наверняка и не было. А вот термическое воздействие… Он точно знал, что лежащие в костре толстые бревна выглядят по-другому. Может, когда-то тут был лесной пожар, но потом резко пошел дождь? Николай расчистил третье дерево, и оно оказалось идентично первым двум. Примечательным оказалось еще и то, что стволы были повалены в одном направлении. Беглый взгляд на другие снежные бугры, скрывающие деревья, подтвердил, что стволы падали в одном направлении. Это не бурелом, вызванный ураганным ветром. Это что-то иное. Какая сила могла так ровно их повалить и обжечь?