— Так вы все это проделали заранее? — спросил Песивец.

— Не было смысла спрашивать вас, будете ли вы на месте, — сказал Шутт, — и не обижайтесь, Песивец, но я подумал, что у меня больше шансов быстро связаться с Реджи и вовремя получить ответ, чем у вас. Во всяком случае, вопрос не в том, можете ли вы это сделать, а в том — захотите ли. На этот вопрос можете ответить только вы сами.

— Понимаю. Позвольте спросить, мистер Шутт, почему именно я? Простите меня, но мне казалось, что мы не очень-то с вами ладили, когда вы здесь жили.

— О, я не хочу притворяться, что вы мне нравитесь, Песивец, — ответил Шутт, натянуто улыбаясь, — и я не сомневаюсь, что вы не особенно в восторге от меня, как от личности. Наш стиль жизни слишком сильно отличается, чтобы мы могли стать «добрыми друзьями». Однако, вы лучший в своем деле из всех, кого я знаю, то есть в решении проблем гостиничного хозяйства, а я как раз попал в затруднительное положение, и мне нужны ваши таланты. Вопрос не в том, станем ли мы друзьями, а в том, хотите ли вы со мной работать.

Песивец вытянул губы в трубочку.

— Наверное, вы не узнавали о пассажирских рейсах с Планеты Хаскина на Лорелею, когда наводили другие справки?

— В сущности, я пошел немного дальше, — ответил собеседник. — Когда — простите, если — вы будете готовы отправиться в путь, то найдете в космопорте космический корабль военного коменданта, готовый доставить вас прямо к нам. Как я говорил, у нас очень напряженное расписание.

Эта новость о многом говорила Песивцу. Хотя они с Шуттом не испытывали особой любви друг к другу, их отношения можно было считать безоблачными по сравнению с отношениями между легионером и военным комендантом планеты. Подробности их столкновений не становились достоянием публики, но не составляло тайны, что они сцеплялись как кошка с собакой каждый раз, как их пути пересекались. То, что Шутт обратился к коменданту с просьбой воспользоваться военным космическим кораблем, не говоря уже о плате за такую просьбу, служило веским доказательством того, как сильно командир нуждался в услугах Песивца. Гораздо более веским, чем внеплановый звонок Реджи Пейджу.

— Очень хорошо, мистер Шутт, — сказал управляющий, наконец решившись. — Я согласен. Мне придется до отлета уладить некоторые дела, но они не должны занять больше часа или двух. После этого я вылечу.

Изображение улыбнулось.

— Отлично. Добро пожаловать на борт, Песивец. С нетерпением жду встречи с вами.

После окончания сеанса связи, Песивец несколько секунд размышлял об этом вызове, который только что перевернул вверх дном всю его жизнь на ближайшее будущее.

К своему удивлению, он понял, что предложенные деньги не сыграли большой роли в принятом им решении, хотя и подтолкнули его. По-настоящему решающим было льстящее его самолюбию сознание, что командир легионеров свернул горы, чтобы заполучить его к себе на службу. Если человек, обладающий опытом и положением Вилларда Шутта говорит, что ты — самый лучший в своем деле из всех, кого он знает, и что он нуждается в тебе, — этого достаточно, чтобы заставить тебя лезть вон из кожи, чтобы только оправдать свою репутацию.

Впервые Песивец начал понимать, почему Шутту удавалось добиваться пылкого рвения и преданности там, где другие с трудом добивались простого послушания.

«Сказать, что последние дни перед торжественным открытием казино были наполнены лихорадочной деятельностью — все равно, что назвать Чингисхана дилетантом, занявшимся торговлей недвижимостью.

Надо было позаботиться о тысяче мелочей, и мой босс, который привык находиться в самом центре событий, ухитрялся почти во всем принимать личное участие.

И разумеется, все вопросы требовали немедленного решения».

Дневник, запись номер 227

* * *

— Мне сказали, что я найду здесь капитана Шутника.

— Он здесь… только совещание сейчас. Нельзя беспокоить.

— А вот увидим!

Эта шумная перепалка за дверью комнаты, заблаговременно предупредила собравшихся легионеров о вторжении, прежде чем дверь распахнулась.

Клыканини специально поставили охранять это совещание, так как одного его вида хватало, чтобы отпугнуть большую часть непрошеных посетителей. К сожалению, оказалось невозможным напугать и остановить маленький сгусток энергии, ворвавшийся в комнату. Небрежно одетая в джинсы и свитер, она держалась с достоинством королевы — или, точнее, избалованной принцессы, готовой закатить скандал. Однако, при виде заполнивших комнату легионеров в черном, которые уставились на нее, как стая пантер, она, тем не менее, испугалась хотя бы настолько, что остановилась.

— Капитан Шутник? — неуверенно произнесла она.

— Да?

Командир лениво поднялся с дивана.

— Мне необходимо немедленно с вами поговорить. Мне сказали…

— Извините, — сказал Шутт, с улыбкой поднимая руку в предостерегающем жесте. — Теперь, когда вы знаете, кто я, могу ли я спросить, кто вы такая?

Хотя звезды эстрады в конце концов устают от непрерывного вторжения безвестных почитателей в их личную жизнь, их благополучие все же зависит от общественного признания. Поэтому они бывают немало уязвлены, сталкиваясь с человеком, на которого их личность не производит никакого впечатления, который их вообще не узнает.

— Тяжелый случай, — почти про себя пробормотала налетчица. — Ладно, капитан. Будем играть по вашим правилам. Я — Ди Ди Уоткинс, гвоздь программы концерта на торжественном открытии казино.

— Понял, — ответил Шутт, коротко кивнув. — Простите меня за то, что не узнал вас, мисс Уоткинс. Хоть мне ваше имя знакомо, но у меня редко есть время смотреть передачи, и я редкостно невежествен, когда речь заходит о разных эстрадных артистах, не говоря уже об их месте в рейтинге популярности. Ну, так чем я могу вам помочь?

— Я только что проверяла готовность зала к репетиции, и мне сказали, что мне предстоит работать не с компьютерной системой, а с живой постановочной частью — по вашему распоряжению.

— Правильно, — подтвердил командир. — А что, у вас с этим проблемы?

— Не считая того, что живые постановщики никогда не могут сделать нужную вещь два раза одинаково, — никаких проблем, — саркастически ответила певица. Послушайте, капитан, я давно уже не выступала перед зрителями в концертном зале. Дай бог мне запомнить собственные реплики, не хватает еще гадать, будет ли луч «пушки» следить за мной, или освещать пианино.

— Наверное, меня неправильно информировали, — сказал Шутт. — Мне сказали, что вы предпочитаете работать с живой постчастью, конечно, если они достаточно компетентны.

— Вот как? — Ди Ди нахмурилась. — Кто вам это сказал?