Я прибыл туда прекрасным ветреным утром, когда соленые волны разбивались о великолепные пески Люса. Я оказался в приятном приветливом краю лесов и широких полей, постоянно продуваемых морскими ветрами. Риннз в Гэллоуэе, как называют этот полуостров, имеет совершенно особенный облик; я ожидал услышать необычный говор, отметить местные привычки, давно исчезнувшие на «материке», но сохранившиеся здесь, в мирном уединении узких дорог и чисто выбеленных фермерских домиков.

Проезжая через Риннз, я двигался на запад полуострова, в местечко под названием Порт-Логан. Там на берегу высится белое башнеобразное здание, к которому ведет длинный проезд, а прямо рядом с постройкой находится пруд с треской. Весьма типично для шотландской щедрости и для простоты нравов Риннза, что здесь не требуют платы за вход, хотя в любом другом краю непременно установили бы оплату, полшиллинга или шиллинг. Вы просто вносите свое имя в книгу посетителей, которую предлагает вам молодой рыбак, и проходите к прекрасному водоему, вырубленному в скальной породе таким образом, чтобы с каждым приливом он пополнялся водой, но рыба не могла бы покинуть садок. Молодой человек берет корзинку с мидиями, которые всегда наготове для кормления рыбы.

Пруд является собственностью местного землевладельца, Макдуалла из Логана, чья семья, по сведениям сэра Герберта Максвелла, единственная в Гэллоуэе ведет происхождение от пиктов и сохранила земли до наших дней. Полковник Эндрю Макдуалл устроил рыбный садок в 1800 году с целью пополнить свои кладовые свежей треской и другими видами морской рыбы. Так или иначе, идея, к счастью для рыбы, не во всем соблюдалась, и в результате с годами многие поколения трески стали совсем ручными и привыкли к кормлению с рук. Этот пруд уникален, и, как мне сказали, сюда приезжают натуралисты со всего мира.

Мы прошли через дверь, потом по каменной лесенке, и тогда я увидел пруд футов 50 шириной. Как только хлопнула дверь, вода буквально вскипела, и поверхность заполнилась зеленоватыми телами рыб, причем некоторые были, очевидно, фунтов по десять весом.

— Они слышат, когда идешь, — пояснил молодой рыбак.

Он подошел к самой кромке воды с корзиной мидий. Пять-шесть рыб высунули головы из воды, словно собаки, рассчитывая на еду. Это было весьма необычное зрелище. Еще какое-то количество рыб кружило чуть дальше, а самые ловкие уже разевали рты, неожиданно огромные. Щелчок, всплеск, и первая треска ухватила свою добычу.

Крупная рыбина выпрыгнула из воды, изогнув тело и подняв брызги. Рыбак сделал шаг назад.

— Как давно они в пруду? — поинтересовался я.

— Некоторые года по три. Но многие здесь новенькие. Они приручаются месяца за три. Мы ловим их сетями в море, а затем выпускаем сюда.

Я заметил рыбину, один глаз которой был слепым. Молодой человек объяснил, что такое иногда случается при поимке. Бывает и так, что рыбы сталкиваются друг с другом, желая ухватить кусок еды, и наносят себе увечья острыми зубами.

— Три месяца назад, — продолжал рыбак, бросая мидию в жадно разверстую, огромную белесую пасть рыбы, — они плавали в море, а теперь ручные, как котята…

Он быстро отдернул руку, чтобы рыбина не схватила его острыми зубами за пальцы. Похоже, кормление трески не всегда бывает приятной забавой!

Сам Малл — небольшой мыс, высокие утесы которого резко обрываются в море. Я понятия не имел, что в Малле может находиться такая прекрасная скала. На краю мыса находится маяк, там есть смотритель, уроженец Аррана, и он рассказал мне, что в ясные дни отсюда можно разглядеть Ирландию, остров Мэн, горы Камберленда и Меррик.

Пока мы разговаривали, на море показалась лодка, двигавшаяся в сторону Портанкилла.

— Снова тот француз, — заметил мой собеседник.

— А что здесь делает француз?

— Он браконьер. Омары.

О да, французы действительно любят есть омаров! Но вообразите путешествие из Франции к западному побережью Англии и мысу Малл в Гэллоуэе! И все из любви к омарам! Впрочем, мне встречались подобные браконьеры в заброшенных частях побережья Коннемары.

— Люди там внизу, в деревне, просили меня записать номер, — сказал смотритель маяка. — Но на море туман, и не удается рассмотреть, так что никак его не получается поймать.

И он пошел прочь, вероятно, чтобы разузнать номер лодки француза…

Традиция гласит, что именно на этом диком участке земли произошла история с вересковым медом. Легенда утверждает, что пикты владели секретом изготовления замечательного вина из верескового меда. Джеймс Логан в «Шотландских преданиях» рассказывает, что слышал — на Нагорье этот исключительный напиток готовили из вереска, меда и сахара. Но в пиктском вине были какие-то дополнительные ингредиенты. После резни пиктов во время Кеннета Макальпина якобы остались два последних медовара — отец и сын. Их осудили на смерть, но пообещали прощение и свободу, если они расскажут скоттам, как готовить знаменитый напиток. После долгих уговоров пожилой отец согласился выдать тайну при условии, что сперва его сына сбросят со скалы Малл в Гэллоуэе. Это быстро и с удовольствием сделали. Как только медовар узнал, что его сын погиб, он заявил скоттам, что теперь они могут убить и его, так как он единственный, кто владеет тайным рецептом, а он никогда не выдаст тайну. Он погиб, и вместе с ним исчез навсегда секрет верескового меда пиктов. Я полагаю, что более достоверно история выглядит так: старик сказал, что выдаст тайну лишь одному члену своего племени, предателю-пикту, который перешел на сторону врагов. На это согласились. Но после этого медовар подошел к предателю и вместе с ним спрыгнул со скалы Малл на острые камни внизу.

Любопытно, что подобная легенда о вересковом меде существует и на острове Эйгг. Мисс М. Э. М. Дональдсон в книге «Странствия по Западному Нагорью и по островам» утверждает, что двести или триста лет назад такой же поступок совершил некий норвежец на острове Сгурр, или Эйгг, но он умел делать ликер из цветов вереска, наподобие бенедиктина. Он тщательно хранил секрет напитка. Однако островитяне намеревались любой ценой узнать тайну. Мисс Дональдсон рассказывает: «Этот человек ответил: "Если вы убьете моего сына, я все вам скажу”. А когда они сделали эго и вернулись к нему, он заявил: “Теперь можете убить меня, потому что я-то никогда не выдам тайну; я боялся, что мой сын уступит угрозам”».

Это совершенно та же история, но связанная с другой местностью. Может быть, эхо древнего предания?

Невозможно не посочувствовать скоттам насчет верескового меда. В размышлениях некоторых шотландцев мне доводилось подмечать веру в то, что давно утраченные легендарные сведения могут чудесным образом стать достоянием нашего времени. Из этого можно заключить, что в попытках заново открыть способ изготовления чудесного напитка из вереска они научились делать то, что всему миру известно как «скотч» — шотландский виски. И его, если уж на то пошло, следует признать вполне достойной заменой вересковому вину.

Рассказ о том, как я встречаюсь с изготовителями тартана из Килбархана, прогуливаюсь по Глазго, посещаю герцогский город Инверэри, направляюсь на север к Обану, сажусь на судно до Малла, странствую по Зачарованному острову, выслушиваю историю о галеоне из Тобермори, а затем вступаю на святой остров Айона.