На самом деле это были лишь жалкие крохи. Леди Рейчел делала гораздо больше, правда, не шумела обо этом везде и всюду. Эмили, уверенная в собственной непогрешимости и добродетели, без конца подчеркивала свою непомерную щедрость, но требовала благодарности за малейшую подачку. Она даже не догадывалась, как ненавидели ее все, кому она помогала.

Не знал этого и Джером, которого отделяли от простых людей титул и положение. Он не умел, как его брат или леди Рейчел, непринужденно общаться с людьми из низших сословий.

Конечно, Джерому нужна женщина, которая помогла бы ему сокрушить эту стену и научить его наслаждаться жизнью. И леди Рейчел, открытая и живая, искренняя и очаровательная, но вместе с тем добрая и щедрая, к тому же редкая умница, была именно такой женщиной, в которой нуждался его задавленный чувством вечного долга брат.

Морган представил себе, как бы поступила Эмили на месте Рейчел, если бы ее попросили помочь разбойнику. Наверное, она, не задумываясь, позвала бы шерифа и отправила раненого на виселицу.

Но хуже всего – с Эмили Джером будет несчастен. Если сам он не видит очевидного, то Морган не допустит, чтобы это случилось, потому что очень любит своего брата.

Зная упрямство Джерома, Морган ни на секунду не верил в полный успех задуманного леди Рейчел. Скорее всего Джером разъярится, выйдет из себя, натворит глупостей. Ну все, что хотите, но он никогда не сделает того, что от него потребуют под давлением. Но если сделать все правильно, Джером может задуматься. Морган пока не представлял, как привести их план в исполнение. Конечно, это рискованная игра, но у Рейчел не оставалось другого выхода.

И у Джерома – тоже. Значит, вперед!

– Хорошо, я помогу вам, – сказал Морган. – Только при одном условии: вы обещаете в точности следовать моим указаниям.

Лицо Рейчел озарила улыбка.

– Обещаю! – ответила она с явным облегчением.

– Тогда слушайте...

Слуга укладывал вещи, чтобы завтра они могли выехать пораньше. Джером не любил предотъездной суеты и, прихватив с собой томик своего любимого графа Ашкотта «Моя философия», сбежал из спальни, чтобы уединиться в тишине библиотеки.

Но только он расположился поудобнее в большом кожаном кресле и открыл книгу, как вошла Рейчел.

– Кэрлан сказал мне, что вы здесь.

Джером посмотрел на нее снизу вверх, и у него перехватило дыхание. На ней был тот же самый костюм для верховых прогулок, что и в первую их встречу. Лиловый цвет так шел к ее глазам, а покрой подчеркивал изумительную фигуру, что можно было на все махнуть рукой и остаться с ней навсегда. Без сомнения, перед ним стояла самая красивая девушка на свете. И, даже зная ее подлинную сущность, он все-таки стремился к ней. Черт возьми, он так просто не сдастся!

Она закрыла за собой дверь и подошла к нему, протянув сложенный лист бумаги.

– Меня попросили передать это вам. Он закрыл книгу, положил ее на столик рядом с креслом, поднялся и взял протянутый лист. Наверху он увидел свое имя, написанное рукой Моргана. Он резко поднял голову и пронзительно посмотрел на нее.

– Кто вам дал это письмо?

– Человек, который его написал.

– Вы знаете, кто он? – с тревогой спросил Джером, до последней минуты надеясь, что Морган не совсем растерял разум и не открыл леди Рейчел своего настоящего имени.

– Да.

– И кто же это?

– Читайте, читайте.

Он развернул бумагу и быстро прочел записку, написанную малоразборчивым почерком брата, который невозможно было спутать ни с каким другим.

Дорогой Джером!

Я должен встретиться с тобой как можно скорее. Дело не терпит отлагательств. Леди Рейчел проводит тебя. Прошу тебя не говорить никому, куда ты отправляешься. Это очень важно.

М.».

Джером прищурившись, с подозрением взглянул на нее.

– Так от кого же это письмо? Она удивленно на него посмотрела:

– А разве оно не подписано?

– Там стоят только инициалы. Но вы же знаете, кто это?

– Знаю, Благородный Джек.

– Что у вас с ним может быть общего? Почему он передал письмо вам?

– А кому же? Софии?! – задиристо возразила она и спокойно добавила: – Я лечила его, ну... когда его ранили.

Тревога за брата заставила Джерома на время забыть обо всем.

– Ну и как он?

Рейчел не понимала, почему он так беспокоится, но все-таки ответила:

– Неплохо. Он ранен в бедро, но рана уже заживает. Он скоро сможет ходить.

– Зачем Благородный Джек хочет встретиться со мной?

– Вот вы его об этом и спросите, – уклончиво ответила Рейчел и загадочно улыбнулась. – Я упомянула в разговоре с ним о вашем отъезде. Тогда-то он и попросил устроить встречу.

Джерому казалось, что они кружатся на одном месте уже битый час. Сначала они поскакали на юг, пересекли по мосту реку Уин в том месте, где Джером спас Ферри, затем проехали березовую рощу.

На полпути к «Белому Лебедю» они повернули на запад и проехали с полмили. Потом снова на север, еще раз пересекли реку по шаткому мостику.

Когда Джером попытался узнать, уверена ли Рейчел, что не сбилась с дороги, она ответила:

– Благородный Джек велел ехать по самому запутанному и долгому маршруту. Так безопасней.

Она вообще была очень молчалива и сосредоточенна всю дорогу. Какая-то особая решительность проступала во всем ее облике. Да и то, помогать разбойнику – дело нешуточное.

– Они въехали в густую чащу, в которой росли столетние дубы, платаны и вязы. Джером следовал за Рейчел по узкой тропинке, по которой едва можно было проехать верхом.

Наконец они выбрались на поляну, с краю которой в зелени прятался добротный дом под серой черепичной крышей.

Они спешились. Рейчел без стука открыла дверь и вошла. Джером последовал за ней, сгорая от нетерпения. Он чуть не окликнул брата по имени, но вовремя опомнился.

В доме было тихо. Окинув взглядом хорошо обставленную гостиную, Джером прошел дальше, заглянул в кухню и убедился, что там никого нет. Он прошел через узенький коридор к двери в конце и вошел в просторную спальню.

Здесь тоже было пусто.

– Что за шутки, где же он? – с досадой спросил Джером вслух. Хотя это было совершенно бессмысленно. Вдруг на столике рядом с кроватью он заметил листок бумаги, прижатый с одного угла бутылкой коньяка. Рядом с ней стоял большой, но изящный бокал.

Джером пригляделся, потом сорвал печать и пробежал глазами написанное знакомым почерком послание.