Волна жара окатила его с головы до ног. Его тело точно знало, чего оно хочет, и это не имело никакого отношения к ружьям и стрельбе по цели. Он хотел вырвать ружье у нее из рук и бросить его на землю. Прижать ее к себе, скомкать, смять. Эта жаркая волна означала не гнев, не ярость и не спортивную злость. Это была страсть.

Марк попытался овладеть собой и успокоиться. Тихо. Тихо. Но тело не желало униматься. Он был ужасно, почти болезненно возбужден. Марк отвернулся от миссис Фарли и принялся отчаянно думать о чем-то постороннем. Он не решал задачек со времен своей учебы в Оксфорде, но сейчас это показалось ему вполне подходящей идеей. Если законы Ньютона не сумеют справиться с его желанием, значит, его невозможно победить вообще никакими способами. Если пуля вылетает из дула со скоростью сто футов в секунду, под углом в пятнадцать градусов и проходит расстояние более тридцати ярдов… то миссис Фарли все еще стоит рядом с ним, великолепная и прекрасная, и утверждает, что он может лучше…

Он выстрелил.

Она покачала головой:

— Слишком много раздумий.

Слишком много раздумий на посторонние темы. Теперь, когда этот образ — Джессика в его объятиях — закрепился у него в сознании, выгнать его оттуда было уже невозможно. Он не решался произнести хоть слово, даже никак не прокомментировал выстрел миссис Фарли. Она, разумеется, снова попала в «яблочко». Четвертую цель Марк провалил совершенно, он даже не попал в мишень.

Миссис Фарли снова покачала головой.

— Вы можете лучше, — повторила она.

Знакомая волна жара накрыла его по новой. Это была неутолимая жажда, жгучее, невыносимое возбуждение, которое вдруг обрушилось на него, словно смерч, сокрушило и увлекло за собой. Он не мог объяснить, почему, что послужило причиной. Но Джессика, кажется, тоже дышала чаще, ее грудь вздымалась; она смотрела на него насмешливо и вызывающе и… о да. Боже мой, Марк понял, что погиб окончательно. Ее зрачки были расширены, и она время от времени бессознательно облизывала губы. Если бы сейчас он прикоснулся к ней, она бы не вздрогнула и не отпрянула.

— Я предупреждал вас, что равнодушен к стрельбе, — сказал он.

— Хорошая отговорка, — бросила она и двинулась к последней мишени. Для этого нужно было пройти по тропинке через рощу. Мишень располагалась у самой воды, и ее заслоняли кусты и ветки упавшего дерева, густо поросшего плющом. Марк вряд ли попал бы в нее, даже будучи спокойным; в его теперешнем состоянии это было невероятно.

— Вы должны отдаться своим инстинктам. Позволить им вести вас.

— Это смешно.

— Это правильно.

Он зарядил ружье и стиснул его в руках.

— Даже если это и правильно, у меня не было возможности натренировать нужные инстинкты.

— Еще одна отговорка, сэр Марк. Больше я их не приму. Я бросаю вам вызов. Если ваш последний выстрел будет лучше, чем мой, я позволю вам поцеловать меня.

Он должен был остановиться и подумать. Но при этих словах разум и логика оставили сэра Марка окончательно. Кровь будто отхлынула от его головы. Он не видел ничего, кроме ее нежных алых губ, чувствовал, как они соприкасаются с его губами, как его руки обнимают ее стан, как напрягается ее тело. Он мечтал прижать ее к дереву и впиться в ее рот.

Без единой связной мысли в голове он повернулся и направился к флажку в тридцати ярдах от мишени. Все так же автоматически он вскинул ружье к плечу и прицелился, не размышляя, не прикидывая. И просто спустил курок. На мгновение его окутало облачко порохового дыма; плечо пронзила боль от отдачи.

Облако рассеялось, и они оба приблизились к мишени.

Каким-то чудом Марку удалось попасть в «яблочко». Правда, он почти вылез за его пределы, дырка находилась на самой границе, но все же это был его лучший результат. Вероятно, ему просто повезло.

А может быть, и нет. Он слегка кашлянул и посмотрел на миссис Фарли. Он почти физически ощущал вкус удачи, сладкий, чуть пахнущий порохом.

Вместо ответа, она вернулась назад, к флажку. Марк пошел за ней. Только теперь, глядя на изящный изгиб ее спины и плавную походку, он почему-то стал приходить в себя.

Она могла с легкостью превзойти его в меткости. В конце концов, это случилось уже три раза подряд, и Марк собственными глазами наблюдал ее мастерство.

Но хотела ли она этого?

И хотел ли этого он сам? Нет. И да. Он мечтал поцеловать ее, но не так — не потому, что он вышел из себя. И уж конечно, он не хотел, чтобы она подарила ему поцелуи из милосердия, поддавшись и позволив ему выиграть. Он не желал, чтобы из-за него она умаляла себя.

Миссис Фарли подождала, пока он присоединится к ней, подняла ружье и тут же выстрелила. Даже не взглянув на Марка, она направилась к мишени. Видимо, результат был ей уже известен.

Он вдруг понял, что не хочет, чтобы она проиграла. Ни намеренно, ни случайно.

Она остановилась у мишени. В самом центре, идеально в середине «яблочка», красовалось круглое отверстие.

Она побила его.

Марк почувствовал, как его захлестнуло облегчение, смешанное с острым разочарованием. Да, он сам хотел, чтобы она выиграла. Но все же…

— Вы знаете, — хрипло выговорил он, — это все равно было не слишком честное пари. Мы ведь так и не решили, что получаете вы, если победите.

Она взглянула на его губы и чуть высунула кончик языка.

Внезапно он захотел, чтобы она потребовала того же самого. Он знал, что это было нехорошо. Такое желание даже не должно было приходить ему в голову. Если бы у Марка была членская карточка ОМД, он бы вытащил ее из кармана и перечитал все правила, потому что опасность подошла к нему совсем близко. Но Джессика дышала так же часто, как и он; ее рука взметнулась было вверх и тут же упала, как будто она хотела дотронуться до него и передумала. Как будто она тоже не знала, что делать.

Она покачала головой, словно стараясь стряхнуть наваждение, и прерывисто вздохнула. А потом вдруг улыбнулась ему — не жестокой улыбкой победительницы, а понимающе, как бы принимая на себя часть вины за то, что своими поддразниваниями довела его до кипения.

— Что я получаю? — переспросила она. Эхо подхватило ее голос и разнесло его по поляне. — Но это же очевидно. Я получаю подтверждение того, что вы хотели меня поцеловать.

Яростное, безрассудное желание вернулось, и на этот раз Марк ничего не смог с ним поделать.

— Какая чушь! — бросил он. И прежде чем она смогла отодвинуться, взять свои слова назад, передумать, сделал шаг вперед, обхватил ее за талию и притянул к себе. Она откинула голову. В следующий миг его губы нашли ее рот и он прильнул к нему.

Джессика сама не понимала, что делает.

Сначала ей хотелось просто отплатить сэру Марку той же монетой — сказать ему, что он может выступить и лучше. Но до той самой секунды, когда он обернулся к ней, с огнем в глазах и решительно сжатыми губами, она не осознавала, к чему это может привести. Или… не вполне осознавала.