— Мы все в курсе, — оборвала ее Жервез. — Если бы Хардкасл и Сильберт осуществили эту свою идею с новым театром, у Вернона Росса или Дерека Ваймена мог возникнуть мотив для убийства. Я читала ваш отчет.

— И? — подняла бровь Энни.

— Что-то не верится, что у Ваймена или Росса была хоть малейшая возможность убить Сильберта и при этом представить все так, будто это сделал Хардкасл.

— Почему? — запротестовала Энни. — Они же артисты, творческие натуры! Они профессионально занимаются инсценировками.

— Резонно. Но вы уж извините, я в это поверить не могу. Их бы обязательно кто-то заметил. Да и потом, куда бы они дели окровавленную одежду? Концы не сходятся. А что там с камерами внешнего наблюдения? — спросила Жервез у Новака.

— Мы проверили все записи. Ничего интересного не нашли, — ответил тот. — Начать хотя бы с того, что там слишком много «слепых зон». Пятнадцатый дом вообще показан лишь частично.

— Там же элитный квартал, — заметил Бэнкс. — Но все это еще не значит, что в дом никто не заходил. Не сомневаюсь, что работники спецслужб умеют оставаться незаметными и даже не попадать в поле зрения видеокамер. Может, местные и обратили бы внимание на бродягу или парня в куртяшке с капюшоном… но на какого-нибудь представительного господина в дорогой машине? Я все-таки соглашусь с инспектором Кэббот. Возможно, Хардкасл навестил Сильберта и благополучно уехал, а убийца — Росс, Ваймен или какой-нибудь шпион, — появился уже после его визита. Вернувшись, Хардкасл обнаружил труп и, обезумев от горя, покончил с собой. Тогда же он мог взять в руки крикетную биту — уже после того, как настоящий убийца стер с нее свои отпечатки. А Хардкасл был в шоке, не понимал, что делает. Позвольте напомнить: недавно всплыла непонятно кем сделанная фотография с Лоуренсом Сильбертом в компании неизвестного мужчины, и, между прочим, Сильберт служил в разведке, а уж там умеют заметать следы…

— Все это к делу отношения не имеет, — отрезала Жервез. — Вы ведь не опознали этого загадочного незнакомца с фотографии?

Бэнкс посмотрел на Энни.

— Мы показали снимок нескольким людям, — сказала она, — но пока никто его не опознал.

— И отпечатков на карточке памяти тоже не было, — добавил Новак.

— Вам удалось выяснить, где была сделана фотография? — спросила Жервез у Бэнкса. Тот покачал головой:

— Нет, мэм, я почти уверен, что первые два снимка сделаны в Риджентс-парке, но остальные топографические точки оказались нашим компьютерщикам не по зубам. Как и странный телефонный номер Джулиана Феннера.

— Похоже, тут сплошные препоны, — заметила Жервез.

— Послушайте, нельзя же скидывать со счетов то, что Сильберт был шпионом, а мистер Броун — если это его настоящее имя, — нагрянул ко мне ради того, чтобы приструнить, дескать, прекратите копать слишком глубоко. Вы и сами прекрасно знаете: каждый раз, когда мы пытались выяснить что-либо о Сильберте, мы натыкались на глухую стену. Местные полицейские пообещали нам разведать все о квартире Сильберта в Блумсбери, и что же? Перезвонили на следующий же день и отрапортовали, что все просмотрели и не обнаружили ничего примечательного. И, по-вашему, им можно доверять? А вдруг там все-таки было нечто примечательное, но они это уничтожили? Все мы знаем, что в последнее время «Специальная служба»[6]и контрразведка на нас взъелись — в своей борьбе за передел сфер влияния они постоянно нас оттесняют! Под предлогом борьбы с терроризмом и организованной преступностью правительство получило отличную возможность делать все, что им заблагорассудится. А нами они манипулируют ради внедрения своих непопулярных законов и решений. В других странах такое тоже делали, и все мы знаем, чем это кончалось. Откуда мы можем знать, что полицейские, осматривавшие квартиру Сильберта, не принадлежат к специальной службе?

— У вас паранойя, — ответила Жервез. — Почему вы не признаете, что все кончено, и не успокоитесь?

— Потому что пока я не получил ответов на волнующие меня вопросы.

— Вот еще что, — откашлявшись, заговорил Новак. Он старательно не смотрел Бэнксу в глаза, и тот сразу понял — жди подвоха.

— Мм? — заинтересованно взглянула на него Жервез.

— В общем, надо было сделать это раньше, но… так уж вышло. Короче говоря, мы пробили Хардкасла и Сильберта по базе данных.

— И что? — спросила Жервез.

— Выяснилось, что за Хардкаслом числилась судимость, — глядя мимо Бэнкса, ответил Новак, — восьмилетней давности.

— Что за судимость?

— Э-э-э… бытовое насилие. Напал на своего сожителя. Видимо, приревновал и избил.

— Тот сильно пострадал?

— Могло быть и хуже. Вероятно, Хардкасл сумел вовремя остановиться. Правда, парня все равно пришлось положить в больницу на пару дней. А Хардкасл получил полгода условно.

Помолчав, Жервез смерила Бэнкса ледяным взглядом:

— Что вы на это скажете, инспектор?

— Вы сказали, что пробили по базе и отпечатки Сильберта тоже, — повернулся тот к Новаку. — Нашли что-нибудь?

— Нет, — покачал головой Новак. — Вы точно подметили: тут любые поиски упираются в глухую стену.

— Что вполне логично, не правда ли? Он же был шпионом. Наверное, официально его даже не существовало.

— Сейчас-то его точно уже не существует, — отрезала Жервез. — Все, слышать больше про это не могу. Я пойду побеседую с коронером. Дело закрыто. — Встав, она с шумом захлопнула папку «Сильберт — Хардкасл». — Старший инспектор Бэнкс, вы не уделите мне минуту?

Как только все остальные вышли, она вновь села за стол и, огладив юбку, с улыбкой пригласила Бэнкса сесть.

— Извините, что ради этого дела пришлось отозвать вас из отпуска, — сказала она. — К сожалению, никогда не угадаешь, что окажется пустой тратой времени, а что нет.

— Если можно было бы угадать, и впрямь работалось бы куда легче, — заметил Бэнкс. — Но при всем моем уважении, мэм, я…

— Не стоит. — Жервез прижала палец к губам. — Нет-нет-нет. Совещание окончено, и никакие версии мы обсуждать не будем. Все. Дело закрыто. — Она водрузила ладони на стол. — Лучше скажите, какие у вас планы на следующую неделю?

— Да особо никаких, — ответил Бэнкс, удивленный неожиданным вопросом. — Завтра приедет София. В субботу мы собирались сходить с ней на «Отелло», а в воскресенье — пообедать с ее родителями. Ничего масштабного.

— Понимаете, меня мучает совесть, я ведь лишила вас отдыха. А у вас ведь намечалась большая вечеринка, верно?

Господи, мысленно ужаснулся Бэнкс, уж не собирается ли она пригласить их с Софией к себе на ужин?