– Ничего не слыхать. Да тут полиция вообще никакого понимания не имеет, где уж им убийство раскрыть. А доктора жаль, знающий человек был. Мы с ним водку пили на балу в нашу честь.

– Слухи про оборотня ходят?

– Еще бы! Вечером город вымирает. Недавно тут сумасшедшая объявилась, пророчица блаженная. Ходит босиком, в лохмотьях и веригах, указывает в сторону усадеб и говорит, будто там ведьмы живут, они-де и насылают нечисть, чтобы народ истребить. Чепуха, а люди верят.

– Где ж отыскать ее?

– Послушать хочешь? – рассмеялся полковник. – У площади покрутись, обязательно увидишь.

Официант принес вино и закуски, Суров выпил с Игумцевым, поговорил о всякой всячине, в общем, неплохо провел время. Потом он сел на коня, приказал денщику купить самых лучших цветов, а после приехать к площади.

Искать вещунью не пришлось, вокруг нее стояла немногочисленная толпа. Подходили новые слушатели, кто-то отходил, махая рукой, мол, недосуг мне сказки слушать, кто-то со страхом на лице крестился, а кто-то подбивал народ пойти и найти ведьм. Суров подъехал ближе, с лошади нищенка была ему видна отлично. А та, размахивая руками, смешно тараща глаза и потрясая грязными лохмотьями, выкрикивала пугающе:

– Тама оне, тама, где плещет вода, аки в чане! Коль придете на брег песчаный, так и услышите, как камыш колышется. Камыш и расскажет про бабу в черном и девку молодую, что из чрева ведьмы в черном вышла. Обе с ликами бледными, обе с глазами алчными, обе с когтями длинными. А коль увидите их, бегите что есть мочи. Ибо обернутся оне в страшных чудищ и бросятся на вас, и кровь выпустят… Берегись! Берегись! Кто следующий?

– Мое почтение, подполковник.

К Сурову подъехал на вороном коне де ла Гра, внимание его тоже было приковано к нищенке.

– Складно говорит, – сказал Суров. – Будто книжку читает.

– Баба в черном и девка ейная в черноте живут, на свет не выходят и всех в черноту утянут… – исступленно завывала пророчица.

– Господи, страсти-то какие! – захныкала купчиха, крестясь.

– Стало быть, конец света близок, – произнес чернявый мужик. – Пред концом сатана и слуги его наружу выйдут, чтобы род людской перевести.

– Коль сатана краше ентой дуры, так я согласен, пущай поцалует, – заржал паренек, ему вторили приятели.

– Ты! – указала пальцем на него нищенка. – Погибель твою вижу! Рот твой черти залепят адским огнем!

– Она сумасшедшая, – тихо произнес Суров.

– Полагаете? – усмехнулся де ла Гра. – Вы, господин подполковник, куда направляетесь?

– В усадьбу Уваровых.

– Значит, нам по пути.

Как раз подъехал денщик, за городом подполковник и де ла Гра пустили лошадей шагом, бок о бок.

– Как думаете, сколько ей лет? – спросил де ла Гра.

– Нищенке? Трудно сказать. Лицо измазано грязью, так что не определишь. Но она не стара.

– Любопытный экземпляр, – произнес де ла Гра. – Меня она привлекла с научной точки зрения: вроде бы чушь несла, а смысл есть вполне разумный.

– Народ смущать дело нехитрое, господин профессор. Он только и ждет толкований необъяснимым явлениям, чтобы взяться за вилы.

У развилки расстались.

Брат хоть и согласился сопровождать ее на прогулке, но как воды в рот набрал. Он словно потух, а ведь еще недавно порхал. Дело наверняка в Шарлотте. Собственно, Марго позвала Мишеля, желая кое-что выяснить, да никак не выдавалось удобного момента.

– Куда Суров запропастился? – проворчала она.

Зато Уваров получил повод приструнить сестру:

– Не вскружи голову Сурову. Это будет нечестно. Саша очень хороший человек и друг мне. Я бы не хотел, чтобы он страдал.

– Ты с ума сошел? – обиделась Марго. – Я не задавалась целью вскружить ему голову.

– Именно тогда, когда ты не задаешься целью, у тебя отлично получается. Пожалуй, как ни у кого.

– Мишель, я похожа на кокотку? Почему ты думаешь обо мне так скверно?

– Плутовка, я разве так сказал? Пойми, Марго, между мужчиной и женщиной тесной дружбы не может быть, а если она возникает… потом все равно перерастает в серьезные отношения. Ты уедешь к мужу, о Саше забудешь, а ему каково будет?

– Ошибаешься. Подполковник предан службе, женщины его не интересуют.

– А тебя это огорчает, – угадал Уваров.

– Ну, разве что чуточку, – улыбнулась она самой невинной улыбкой. Поскольку беседа наконец заладилась, Марго перешла к волнующей теме: – Как тебе родственники Шарлотты?

– Не очень, – уклончиво ответил Уваров.

От нее не ускользал ни один нюанс в настроении брата, а он при своем «не очень» окончательно помрачнел. Вот подходящий момент, когда можно немного припугнуть брата, а то неловко теперь отговаривать жениться на Шарлотте:

– Ты не видел герцогиню, Мишель. Она состоит из неучтивости, злости и спеси. Даже чаю не предложила нам с Александром Ивановичем, а мы ведь промокли. Стояла, как надгробие, на лестнице, не соизволила спуститься, ждала, когда уйдем. Ужас!

– Как же мне просить руки Шарлотты у такой злодейки?

– Я же не говорила прямо сейчас ехать к герцогине.

– Пожалуй, ты именно так говорила, – возразил он.

– Ты меня неправильно понял, дорогой. Нет, не смотри так. Шарлотта мне нравится, я за нее. А вот с герцогиней необходимо сначала познакомиться, произвести на нее хорошее впечатление…

– «Семь пятниц на неделе» – это про тебя, – перебил Мишель.

– Но какая-то пятница из семи окажется верной, не так ли? Кстати, ты же встречаешься с Шарлоттой?

– И про это знаешь? – немало изумился Уваров, даже приостановился. – Я так и думал: мои мозоли не дадут тебе покоя.

– Но, Мишель, мозоли тут ни при чем. Однажды ночью было душно, я вышла на балкон, а ты садился в лодку и уплыл. Кто же не догадается, куда ты плаваешь? Так вот я о чем: расспроси Шарлотту о матери…

– С матерью она не ладит. Герцогиня живет затворницей, из дома не выходит, никуда не выезжает, заодно и дочь не выпускает. Шарлотта старается днем с родственниками не видеться, запирается у себя и спит, а ночью выходит гулять. Поет, когда ей хочется говорить, а не с кем.

– Поет она изумительно, – проговорила Марго задумчиво. – Мишель, а как Шарлотта объясняет поведение матери?

– Тиранией. Но я мало знаю, ведь бестактно расспрашивать напрямую о семейных неурядицах. Я лишь передал то, что она сама рассказала.

– И напрасно, милый, – находясь все в той же задумчивости, пробормотала графиня. – Надобно поинтересоваться, коль ты неравнодушен к девушке…

– Марго, я ничего не решил, – прервав ее, заявил, нажимая на каждое слово, Уваров, дабы поставить точку в разговоре на деликатную тему. – А вот и Александр…