Музыку на церемонии слышно издали. Она ритмично раскачивается перестуком барабанов. Полуголые на жаре эридане сидят прямо на коврах, зажав цилиндры барабанов между ног. По двое и по четверо ловят ритм и передают дальше, будто бьется одно большое сердце дворца. Музыканты в трансе с закрытыми глазами, рядом с ними в подставках тлеют благовония, распространяя сладковато-удушливый дым. Тела разрисованы белыми полосами, а на груди подпрыгивают в такт движениям украшения из деревянных бусин и отполированных камней. Я вспоминаю подаренный Наилием амулет — амсу. Ношу, не снимая, и даже сейчас прячу под защитой.

На дорожках под ногами появляются лепестки цветов, колонны увиты гирляндами, и в вазах распускаются изящные венчики с длинными тычинками. По дворцу летают огромные бабочки и деловито собирают нектар. Алкоголь снова льется рекой, плещется в хрустале, роняя блики на черные тела гостей. Богатые эридане тихо переговариваются и даже неосторожно оброненные слова тают в грохоте барабанов. Любимый цвет знати — золото. Благородно тусклое, не крикливое. Цзы’дарийцы в строгих темных одеждах, как чернильное пятно на господских нарядах. Слуг я теперь тоже разглядываю внимательно, стараясь подмечать волнение: бегающий взгляд, лишние движения, неоправданную суету. Рэма нигде не видно, как и той самой служанки Имари, что он собирался похитить.

Под вечер на улице особенно душно и главное действие переносят со двора в огромный зал с бассейнами и фонтанами. Столы ставят на стекло прямо над водой и от подсветки на мебели рябью вспыхивают блики от мелких волн. Тропическими цветами здесь пахнет отчетливей, а грохот барабанов разбавляют крики птиц.

Лиенн сегодня больше, чем на церемонии приветствия гостей. Свита Рагнара занимает шесть столов в глубине зала, а жених сидит в окружении кровников — лучших воинов, связанных с вождем ритуалом смешения крови. Тяжелых цзы’дарийских бронежилетов на мужчинах нет, но я уверена, что под формой песочного оттенка надета такая же защита, как у нас. Бороды воинов тщательно расчесаны и украшены мелкими косичками. Кровники пришли на церемонию с топорами, прицепленными к поясам. Грозное оружие, если присмотреться. Надеюсь, гибкий пластик бронепластин хоть немного смягчит удар. Лиенны уже пьяны, и шумно подбадривают танцовщиц, едва прикрытых прозрачной тканью. Манеры за два дня лучше не стали. Воины едят руками, игнорируя столовые приборы. Но стоит в толпе эридан мелькнуть темной рубашке Рэма, как хмель из взглядов кровников исчезает. Они хмурятся и гладят пальцами древко оружия. Я задираю голову к потолку и замечаю длинный балкон у правой стены. Трур где-то здесь, разглядывает гостей через оптический прицел. Почти все в сборе, не хватает только королевской семьи и невесты.

В центре зала над самым большим бассейном стоит пустой стол, накрытый белой скатертью, а с краю к столешнице прикручены две настолько характерные подставки, что я глазам не верю. Гинекологическое кресло! Простое и незамысловатое, в отличии от технологического монстра в смотровой у Публия, который с пульта поднимается, опускается и складывается так, как нужно в тот момент военврачу. И, судя по расположению подставок, лежать Имари будет ногами перед Рагнаром, а там полный зал гостей! Прекрасное начало совместной жизни. Лучше не придумаешь!

Наилий садится за стол справа от бассейна, а мы с Публием замираем у него за спиной. Есть пить и любоваться танцовщицами нам не положено. Прислуга немедленно приносит генералу шипучий напиток янтарного оттенка. Тонкие нити крошечных пузырьков поднимаются со дна бокала. Напиток играет и переливается бликами в ярком освещении зала. Закуски легкие — салаты в стеклянных вазочках, нарезанные ломтиками фрукты на блюде и кремовые десерты с орехами и ягодой. Лиенны вынимают ягоды из крема пригоршнями и облизывают пальцы, а Наилий незаметно для гостей достает из кармана контейнер с медикаментами. Помнит указание Публия — ничего местного без таблеток не есть.

Грохот барабанов стихает на несколько мгновений, и рисунок ритма меняется, а на сцене появляются музыканты со скрипками. Эридане одеты в пародию на цзы’дарийские концертные костюмы. У строгого черного пиджака отрезаны рукава, а штанины закатаны до колен. Зато на груди белая вставка с туго повязанным галстуком. Музыканты пафосно кланяются гостям и срывают аплодисменты под смех и перешептывание. С подковыркой развлечение. Театр сатиры, а не церемония демонстрации невинности.

Эридане зажимают скрипки подбородками и высоко поднимают смычки. Я напряженно жду невыносимого скрежета и присвиста от расстроенных инструментов, но мелодия звучит неожиданно чисто. Легкую струящуюся музыку подхватывают барабаны, низкими нотами добавляя глубины. Играет рапсодия нашего композитора, но настолько своеобразно, что я едва её узнаю. Стук барабанов отзывается глубоко внутри, контраст со скрипкой невероятный. Я замираю, вслушиваясь, и замечаю, как чернокожие гости начинают раскачиваться, будто входя в транс. Эридане играют виртуозно, поддерживая высочайший ритм сложнейшей композиции. Пропускают через себя чужую музыку и окрашивают собственными красками. Сколько циклов без стеснения забирали у нас лучшее? Мы исчезнем с планеты, а через два поколения дети и внуки эридан даже не вспомнят, откуда у них появились скрипки и почему мелодия предков кажется такой необычной на фоне других.

Музыканты кланяются под восхищенный свист чернокожих хозяев церемонии и только цзы’дарийцы и лиенны молча сверлят друг друга взглядами. Рагнар давно не пьет, не притрагивается к еде, а топор вождя лежит перед ним на столе.

Сорвалась полная и безоговорочная победа над цзы’дарийцами. Легион Малха разгромлен, отступил с большими потерями, но генерал — совсем другая история. Его поражение не коснулось, он прибыл на планету таким же непобедимым, каким был. В одиночку с гордо поднятой головой Наилий сидит посреди врагов и лениво потягивает напиток из высокого бокала. Рагнар не знает, что он задумал, на что способен и если вождь лиеннов не дурак, то всерьез опасается цзы’дарийского генерала.

Скрипачи уходят, барабаны остаются фоном, а прислуга широко распахивает двери главного входа в зал. Имари в иссиня-черном платье появляется на церемонии под руку с отцом. Мелко завитые кудрями волосы собраны в высокую прическу и украшены широкими золотыми кольцами. Спину принцесса держит прямо и ступает по стеклу над бассейном так гордо, будто не её сейчас разложат голую на потеху публике. Мать Рагнара держится чуть в стороне и Балия что-то шепчет ей в полголоса. Последними в зал входят Ленард под руку с Ламией, а маленьких принцев Ритора и Лурда прислуга вносит на руках. Супруга Балии не видно. Для схемы привязок он уже не нужен, но будет жаль, если он остался в покоях развлекаться с той служанкой, которую собирался выкрасть на допрос Рэм.

Распорядитель церемонии громко зачитывает титул Таунда, а следом по очереди называет всех членов королевской семьи. Имари по-прежнему упоминают сразу за отцом. Номинально она будет оставаться первой наследницей, но фактически никто не позволит Рагнару после смерти короля сесть на трон.

Не хочу смотреть на церемонию, отворачиваюсь, пока Имари устраивается на столе, укладывая ноги на подставки. Музыка стихает, гости замирают, а Рагнар встает с места. Будущий муж, как придирчивый покупатель, оценивает проданный ему товар. Не нарушена ли целостность упаковки? Взгляд, как у Друза, когда он нависал надо мной связанной и цедил сквозь зубы: «ненавижу бывших в употреблении женщин». Будто наша жизнь заканчивается с потерей девственности. Вещь находит хозяина.