чистой случайности. Образованный и приятный в общении молодой человек из знатной семьи, с безупречным прошлым, показался шведскому королю подходящей кандидатурой на должность марионеточного правителя Польши. При этом сам Лещинский полагал, что королем он будет временно, до освобождения Якуба Собеского из заключения.

Карл XII возложил ответственность за элекцию на Хорна, а сам оставался в предместье Варшавы Блони. Перед выборами Станислав, не удовлетворенный сложившейся ситуацией, заявил: «Только свободный голос народа может вознести меня на трон – иначе, что станет с нашей свободой, если Карл просто назначит меня королем?» На что генерал Хорн ответил, что его господин просто не хочет терять время и считает его лучшим кандидатом, способным избавить Польшу от неприятностей.

Польский историк Анджей Загорский полагает, что выборы Лещинского являлись фарсом, в котором участвовали шведская армия, несколько подкупленных сенаторов и множество пьяной шляхты. Это было действительно так, о чем свидетельствуют политические письма того времени. Вот цитата из одного из них: «Всем очевидно, что… элекция прошла с нарушениями – не только без предшествовавших ей … бескоролевья, конвокации, представления кандидатов и необходимого времени для выборов, но и в малом количестве преставителей республики под сильным шведским и чужеземным давлением»[155].

Многие магнаты выборы просто проигнорировали. Например, Радзиевский, обидевшись на то, что при выборе короля шведы не прислушались к его мнению, сказался больным, а после выборов не признал случившегося, заявив, что они не были свободными. 12 июля 1704 года Станислав Лещинский был избран польским сеймом королем Речи Посполитой. Когда епископ Познаньский Николай Швенцицкий трижды прокричал его имя и трижды спросил присутствующих, согласны ли они, чтобы этот человек стал их королем, зал ответил троекратными выкриками «Виват!» и подбрасыванием шапок в воздух. Хорн перестраховался: в толпу шляхтичей он запустил больше ста переодетых шведов, громко кричавших на латыни «Виват, король Станислав!»

Второй король Речи Посполитой не имел ни денег, ни хорошей армии, поэтому попросил Карла ссудить ему 300 тысяч риксдалеров на содержание коронного войска, с которым он вместе со шведами может предпринять поход в Саксонию и «утвердиться в любви своего народа»[156]. Но ничего Станислав пока не получил – шведский король хотел выждать, как он будет вести себя до коронации, чем совершил немалую ошибку. Этим Карл оттолкнул от себя немало видных поляков, которые, подобно Иерониму Любомирскому, уже на следующий день после выборов задумались, а не переметнуться ли опять на сторону Августа II, который ловко увертывался от всех заслонов, окружений и засад шведов. При этом явное крушение широких планов польского короля помирило с ним многих защитников «золотой шляхетской вольности», а политика Карла XII, отклонявшего мирные предложения и опустошавшего оккупированные польские земли, заставила искать защиты у единственной противостоящей Швеции силы – России. Сейм, собравшийся в Сандомире, организовал Сандомирскую конфедерацию, объединившую сторонников Августа II и объявившую о непризнании Станислава Лещинского королем.

Все это происходило в условиях небывалых междоусобиц и под воздействием угроз, подкупа и лестных обещаний соседних держав – России, Швеции и Пруссии, которые, преследуя свои государственные интересы, вступали в переговоры сразу со всеми польскими группировками. Из них только Швеция и Россия являлись непримиримыми противниками, Пруссия же оставалась нейтральной, связанная обязательствами с участниками войны за Испанское наследство – Священной Римской империей и морскими державами.

19 (30) августа 1704 года между Петром I и Августом II был заключен Нарвский договор о союзе против Швеции, согласно которому Речь Посполитая официально вступала в войну на стороне Северного союза. Договор подписали русский посол граф Федор Головин и польский посол Томаш Дзялынский. Обе стороны обязались согласовывать военные действия против шведов и не заключать сепаратного мира. Россия должна была предоставить Речи Посполитой 12 тысяч солдат, снабженных артиллерией и снаряжением. Со своей стороны, Речь Посполитая выставляла 26 200 пехотинцев и 21 800 кавалеристов, за что Россия обязалась выплачивать ежегодно до изгнания шведов с польской территории по 200 тысяч рублей. Одним из пунктов соглашения была договоренность о разделе земель, захваченных у Швеции: Россия получала восточное побережье Финского залива (Ингрию) и Эстонию, а Речи Посполитой доставалась Лифляндия[157]. Речь Посполитая обязалась продолжать войну и после освобождения польской территории вплоть до заключения мира.

Несмотря на взятые Россией значительные обязательства, договор был ей выгоден, так как удерживал Польско-Литовское государство в состоянии войны со Швецией и сковывал шведские силы на польской территории. Совместно с польско-саксонскими силами русские войска развернули военные действия на польской территории. Вдохновленный заключением договора и поддержкой, которую тот содержал, Август не желал больше быть беглецом и преследуемым. На пути из Лемберга (Львова) в Литву он, располагая своими и русскими солдатами, а также украинскими казаками полковника Апостола, внезапно повернул на запад и в сентябре 1704 года взял Варшаву. Он пленил весь немногочисленный столичный гарнизон вместе с Хорном. Лещинскому со 150 всадниками охраны удалось бежать. Коронная армия отказалась его поддержать, а Любомирский открыто перешел на сторону Августа.

18 октября Карл XII уже стоял под польской столицей на другом берегу Вислы. Здесь произошло визуальное свидание, первое в жизни обоих королей, выехавших прогуляться по противоположным берегам реки. Август решил пошутить над противником – к воде подбежал недавно выпущенный из шведского плена саксонский камергер Фитцтум и поприветствовал шведов: «Господа, не проявите ли любезность пожаловать к нам в гости?» Карл тут же нашелся и передал свои слова через камер-пажа Клинковстрема: «Мы не так дурно воспитаны!» Между тем короли старательно делали вид, что не замечают друг друга.[158]

Со своими силами Август не столько оборонял Варшаву, сколько прикрывал осаду Познани русско-польским войском Паткуля. Поэтому, как только шведы начали переправу через Вислу, он отошел из Варшавы под Краков. Низложенный король был хитер и сейчас полностью полагался на своего союзника, с которым вел оживленную переписку.

Лишь после вторичного взятия Варшавы шведами состоялась торжественная коронация Станислава I. Кардинал-примас в надежде исправить положение рассчитывал на римскую курию, но та фактически повернулась спиной к польским проблемам. Поэтому Радзиевский, прикрываясь тем, что выборы Лещинского нарушали традицию, передал функции коронации другому лицу. 4 октября 1705 года львовский архиепископ Констанций Йозеф Зелинский возложил золотую корону на голову Станислава и вручил скипетр. Эти регалии были специально изготовлены на средства из полевой армии шведов для нового короля (еще одна корона предназначалась для королевы) взамен древних, которые забрал с собой Август Сильный. Станислав стал называться «Божьей милостью королем Польским, великим князем Литовским, Русским, Прусским, Мазовецким, Жмудьским, Ливонским, Смоленским, Северским и Черниговским». После коронации королевские регалии увезли в шведскую Померанию.

Лещинский сознавал непрочность своего положения