Поначалу говорила только Джесс, но потом Линда, устав от нее, стала задавать вопросы Мартину напрямую:

— То есть он парил в воздухе… Парил, правильно?

— Парил, — уверила ее Джесс. — Как я и говорила, скачала слишком высоко. Не рассчитал, наверное, — не каждый же день он людям является. А потом спустился.

Мартин вздрогнул, словно нежелание ангела вставать ногами на землю делало этот разговор еще более неудобным для него.

— Когда перед тобой парил ангел, о чем ты думал, Мартин?

— Думал? — переспросил он.

— Мыслей у нас тогда было не очень много, — встряла Джесс. — Мы были в шоке.

— Да, точно, — согласился Мартин.

— Но хотя бы какие-то мысли у тебя должны были быть, — не отступилась Линда. — Пусть даже из серии «Черт, вот было бы неплохо затащить его на наше с Пенни шоу».

Она даже ободряюще хихикнула.

— Понимаете ли, — начал Мартин, — я уже довольно давно не веду шоу и не стоит это забывать. Так что просить его прийти туда — затея бессмысленная.

— Но у тебя же есть шоу на кабельном.

— Да.

— Так, может, стоило пригласить его туда?

Она снова ободряюще хихикнула.

— Там в основном гости из мира шоу-бизнеса. Юмористы, известные актеры из мыльных опер… Скандально известные спортсмены.

— Ты хочешь сказать, что не стал бы приглашать его на шоу?

Уцепившись за эту нить разговора, Линда очень не хотела ее упускать.

— Не знаю.

— Не знаешь? — ухмыльнулась она. — Ведь у тебя не самое популярное шоу в стране, ведь так? И не то чтобы куча людей набрасывалась на тебя с просьбой пригласить их на шоу.

— Наше шоу в порядке.

Я не мог избавиться от ощущения, что она уходит все дальше и дальше от темы. Ангел — возможно, посланец Господа Бога, почему бы и нет? — спустился на крышу лондонской многоэтажки, чтобы не дать нам лишить себя жизни, а ей было интересно, почему его не пригласили на ток-шоу. Ох, не знаю. Пожалуй, об этом уместнее спрашивать уже ближе к концу интервью.

— Что происходит? — не выдержал я. — Ты действительно хочешь написать заметку о том, как ангел Мэтт не стал участником шоу Мартина?

— Вы так его называете? — тут же отреагировала она. — Ангелом Мэттом?

— Обычно мы называем его просто ангелом, — ответила Джесс. — Но…

— Ты не будешь возражать, если Мартин ответит на пару вопросов?

— Ты и так ему уже кучу задала, — возразила Джесс. — А Морин и слова не сказала. И Джей-Джей мало говорил.

— Большинству читателей знаком именно Мартин, — объяснила Линда. — Мартин, вы его именно так называете?

— Просто ангелом, — ответил Мартин.

Сейчас он выглядел повеселее, чем в новогоднюю ночь.

— Позволь, я кое-что уточню, — сказала Линда. — Мартин, ты видел ангела?

Мартин заерзал. Было видно, как он еще раз прокручивает все в голове, просто чтобы убедиться, что путей к отступлению нет, что он действительно ничего не проглядел.

— О да, — ответил он. — Я его точно видел. Он был… Он был потрясающий.

Сказав это, он оказался в клетке, приготовленной для него Линдой. Он словно очутился на шоу уродов — публика могла спокойной тыкать в него палками, обзывать его по-всякому, а ему оставалось только сидеть в клетке и все терпеть.

Но и мы, получается, такие же участники этого шоу уродов. Раскрыв газету на следующее утро, наши родственники, друзья и бывшие любовницы могут прийти к одному из двух возможных выводов: 1) мы все окончательно свихнулись, 2) мы актеры и аферисты. Конечно, строго говоря, есть и третий вывод: мы говорим правду. Мы действительно видели ангела, похожего на Мэтта Дэймона, который по одному ему известным причинам велел нам не прыгать с крыши. Но, должен сказать, никто из моих знакомых не поверил бы в это. Разве что тетушка Ида, которой я прихожусь внучатым племянником, живущая в Алабаме и укрощающая змей по воскресеньям в своей церкви, но она все же не в своем уме.

А еще… Я не знаю, но, по-моему, мы очень далеко зашли. Если бы вы вздумали нарисовать карту, то кредиты на дом, отношения, работы и все такое были, скажем в Новом Орлеане, а начав нести всю эту несусветную чушь, мы оказались где-то к северу от Аляски. Кто даст работу человеку, который видит ангелов? А кто даст работу человеку, который готов увидеть ангелов, если это принесет ему пару лишних баксов? Нет, в мире нормальных, серьезных людей с нами было покончено. Мы продали нашу серьезность за тысячу двести пятьдесят ваших английских фунтов стерлингов, и, насколько я понимал, на эти деньги нам придется жить всю жизнь, если только мы не увидим Бога, Элвиса или принцессу Диану. Но в следующий раз нам действительно надо будет их увидеть, а еще сфотографировать.

Чуть больше двух лет назад менеджер группы «Р.Е.М.» приехал посмотреть на «Оранжевый дом» и спросил, не будет ли нам интересно сотрудничество с его компанией, а мы сказали, что нас все и так вполне устраивает. «Р.Е.М.»! Двадцать шесть месяцев назад! Мы сидели в его красивом офисе, а он нас уговаривал. Уговаривал, понимаете? А теперь я присоединился к таким людям, как Морин и Джесс, в их попытке выжать пару баксов из человека, который с радостью готов дать нам эти деньги, если только мы выставим себя на посмешище. За последние несколько лет я твердо усвоил: не бывает таких ситуаций, в которых невозможно облажаться, — стоит только постараться.

Меня утешало одно: здесь у меня не было ни друзей, ни родственников. Никто не знал, кто я такой, исключая, может, поклонников нашей группы, но я не склонен полагать, что такие люди читают желтую прессу. Ребята из пиццерии могли случайно увидеть статью, но они в первую очередь подумали бы о деньгах и моем отчаянном положении, а об унижении вспомнили бы в последнюю очередь.

В общем, оставалась только Лиззи, и если уже она увидит мою фотографию с безумным взглядом, то так тому и быть. Знаете, почему она меня бросила? Она меня бросила, поняв, что я не стану звездой рок-н-ролла. Нет, вы можете в это поверить? Ни хрена не можете. Это вообще невозможно понять. О женщины, вам имя — полная задница. Тогда я думал, что она и глазом не моргнет, узнав, во что она превратила мою жизнь. На самом деле будь у меня шапка-невидимка, я бы первым делом — естественно, после того как ограбил бы банк, нагляделся на женщин в душевой и тому подобных обычных для такого случая дел, — подсунул ей газету и понаблюдал за ее реакцией.

Видите, я тогда ничего не знал. Думал, что знаю все, но не знал ничего.

Мне казалось, я никогда больше не смогу прийти в церковь после интервью с Линдой. Еще за день до него я немного думала об этом; мне страшно не хватало церкви, но я никак не могла решить, будет ли Бог против, если я просто приду и сяду на последний ряд, а на исповедь не пойду, ускользну оттуда еще до причастия. Но как только я сказала Линде, что видела ангела, то сразу поняла: с этих пор мне придется обходить церковь стороной, и, пока я жива, путь туда мне заказан. Я не знала, какой именно грех я совершила, но была уверена, что грехи, касающиеся выдумывания ангелов, — смертельные.