Роберта подошла ко мне, с ненавистью глядя на Джонса.

— Я знала двух таких девочек. Они никогда не рассказывали об этом, но я видела шрамы. Одна из них сейчас в сумасшедшем доме, другая свалилась под поезд метро в пьяном виде.

— Опиши-ка мне его внешность, Джонс.

Он как будто совершенно ополоумел. Он не сводил глаз с подушки, прикрывающей пистолет в моей руке. Я снова усмехнулся, и моя улыбка окончательно его доконала. Джонс с трудом выдавливал слова:

— Он... он не слишком-то крупный, невысокий ростом. Очень смешно разговаривает. Очень осторожен. Я не раз пытался подловить его, но он не поддается. Несколько раз я видел его в Гринвич-Виллидж. У него еще такая дурацкая шляпа. Он часто шляется с этими идиотами из Виллидж. Послушайте, я о нем и правда ничего не знаю. Просто это такой тип...

— О'кей, Лоренцо, давай теперь выясним другой вопрос. Ты сказал, что пытался подловить его. Тебе, значит, известно, с какого он корабля, ведь ты проследил его? — Я помолчал, после чего спросил: — С какого же он корабля? — и прижал пистолет к его животу.

Он не колебался ни секунды.

— С “Пинеллы”.

Я кивнул.

— Почему ты прячешься, Лоренцо?

Он молчал, глаза его, казалось, закатились под лоб.

— Может быть, ты что-нибудь узнал? — спросил я. — Может, ты знаешь, что этот человек убьет тебя, как только ему станет известно, что он во что-то замешан по твоей милости?

Джонс наконец-то снова обрел голос:

— О'кей. Я видел этих шлюх. И знаю таких парней, как он. Он сам сказал мне. Он...

Голос его дрожал. Я повернулся.

— Ну что, Роберта?

— Да, — сказала она.

Я неплохо над ним потрудился, а жалобные стоны, которые ему удавалось издать, заглушали звуки приемника. Синяки и кровоподтеки будут ему еще очень долго напоминать об этой ночи. Я тихонько разговаривал с ним во время этой операции и позаботился о том, чтобы Роберта все время была в поле его зрения, пока он был в состоянии еще что-то понять. Я напомнил ему о том, что он с ней сделал, а потом и о том, что он сделал с другими девушками.

Я был совершенно уверен — он понял, что это лишь начало неприятностей, потому что теперь многие узнают, где он прячется и чем занимается. Куда бы он теперь ни двинулся, его везде будут поджидать с нетерпением. Лоренцо Джонс понимал, что я нисколько не преувеличиваю, не лгу ему ни капли.

В завершение всего я вынул его бумажник, вытащил оттуда три гранда и протянул их Роберте. Она могла теперь разделить их с другими девушками, и тогда у них появится возможность выкарабкаться из этого зла, если, конечно, им хватит мужества. По крайней мере, в Роберте я не сомневался.

Я сунул в карман пистолет, положил свой 45-й на место и спустился вниз вместе с Робертой. Я швырнул ключ от комнаты на стойку портье, и он повесил его на место, даже не взглянув на меня.

Дождь превратился в настоящий ливень, и я поймал Роберте такси. Она выглянула из окошка, взяла меня за руку и сказала:

— Спасибо тебе.

Я подмигнул ей.

— Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Это неважно, — ответил я.

— Действительно, неважно. И все равно я тебя не забуду. Ты настоящий парень.

Обнаружить “Пинеллу” оказалось совсем не просто. Это было судно под панамским флагом, которое помимо груза могло принять на борт десять пассажиров. Оно находилось в порту уже одиннадцать дней и грузилось промышленным оборудованием, которое нужно было доставить в Лиссабон. До отплытия корабля оставалось еще пять дней.

Команда состояла из иностранцев самых различных национальностей, капитан был испанец. В настоящий момент большая часть команды находилась в увольнении.

Относительно стюарда выяснить что-нибудь оказалось практически невозможно. Его звали Али Дюваль. Он обслуживал пассажиров, в основном инженеров, сопровождавших станки и оборудование, а также членов команды, но держался на судне особняком. По прибытии в порт он сходил на берег в самые первые минуты и не возвращался на борт корабля до отплытия.

Таможенники всегда выдавали судну разрешение на вход в порт. На борту никогда не находили контрабанды, ни один член команды не был замечен ни в чем противозаконном, и никто и никогда не подавал жалоб на судно или команду.

Во время ленча я стал слоняться среди докеров, пытаясь собрать хоть крохи информации, но безрезультатно. Один из докеров сообщил мне, что формально “Пинеллой” владеют совместно несколько корпораций, но потребовались бы месяцы, чтобы установить, кто же все-таки настоящий хозяин судна. Я перекусил в маленькой закусочной и уже собирался поймать такси, чтобы вернуться в город, как вдруг увидел ночного сторожа и решил попытать счастья еще раз. Через пять минут я уже знал, что старик отставной коп, который прослужил в нью-йоркской полиции добрый десяток лет. Он был рад, что ему нашлось, с кем поболтать, ведь ночи так длинны и одиноки, а разговоры — единственная радость, которая у него осталась.

И он знал Али Дюваля. По крайней мере, ему было известно, кто он такой. На корабле этот парень носил форму, но когда он появлялся на побережье, на нем всегда был дорогой костюм. Это было, конечно, странно для низкооплачиваемого служащего-стюарда, но он лично всегда объяснял это тем, что парни такого сорта обычно долго копят, а потом спускают все в первом же магазине на берегу. И обычно у этого типа под мышкой был бумажный пакет, и пару раз он подъезжал к причалу в новом черном лимузине. Иногда на голове у него была смешная туземная шляпа. Он выходил из автомобиля, засовывал шляпу в портфель и поднимался на борт с чемоданом в руке.

— Кто еще был в автомобиле?

— Не знаю. Думаю, что это были его приятели. Они обычно разговаривали несколько минут, прежде чем он выходил из машины. Автомобиль я толком не разглядел, но, во всяком случае, это была роскошная машина. Может быть, это был автомобиль какого-то родственника. У многих из них тут есть родственники, только обычно они не так хорошо обеспечены.

— На судне вам не приходилось бывать?

— Несколько раз поднимался на борт. Приличная посудина.

— У них бывают посетители?

— Не видел. Да и кому интересно любоваться на грузовое судно? Конечно, это судно одно из лучших, но все равно это всего лишь грузовая посудина.

— Скажите, а как мне узнать Дюваля?

— Ну, если на нем не будет его знаменитой шляпы, то я бы сказал, что он среднего роста, похож на иностранца и говорит с акцентом. Довольно противная физиономия, но, может быть, так выглядят все иностранцы. У него такой вид, как будто... ну, как будто он скрывает какие-то тайны.

— Понятно. Не знаешь, где я мог бы его найти?