class="p1">— Сразу видно, что вы меня не ждали, Ева.

— Прошу вас, Мисси. Моя квартира слишком мала и боюсь, что вы к такому не привыкли.

— Я видела в моей жизни многое. Ева. Так что переживать не стоит.

— Я могу угостить вас кофе. Но он совсем не тот, что подают в доме барона фон Нейрата.

— Спасибо, не стоит беспокойства. Я пришла поговорить. Ева.

— Поговорить? Со мной?

— Да.

— От своего имени. Или от имени барона?

— От своего.

— Прошу вас.

Ева указала Мисси на кресло.

— Я хочу вам сказать, Ева, что знаю кто вы.

— Вам сказал про это барон? Значит вы все-таки от него?

— Я не о вашей работе в аппарате РСХА, Ева. Я о том, кто вы на самом деле.

— Что вы имеете в виду, Мисси?

— Ваш немецкий весьма хорош. Оберштурмбаннфюрер Вильке ничего не заметил. Хотя он говорит по-русски.

— Я все еще вас не понимаю, Мисси. Я владею тремя славянскими языками в совершенстве — польским, украинским, русским. И практикуюсь в знании чешского. Но здесь у меня успехи много скромнее.

— Я общалась с вами некоторое время, Ева, и могу сказать, что вы русская. Именно этот язык для вас родной. Русский, а не немецкий. Я ведь тоже русская. Я росла в Литве, Германии и Франции, но меня воспитывали как русскую. Для моего отца и матери это было важно.

— У меня нет русских корней, Мисси. Вы ошиблись. Но вы льстите моему русскому языку.

— Я могу польстить вашему немецкому, Ева. Русский для вас родной.

— Вы ошибаетесь.

— Я еще раз убедилась в том, что я права. Но вам не стоит меня бояться, Ева. Ведь если бы я хотела на вас донести, то не пришла бы к вам. Больше того, я убедила обер-лейтенанта Лендорфа не стесняться в выражении своей позиции при вас.

— Вы меня проверяли, Мисси?

— Я могу вам признаться, что я ненавижу нацизм. Я не пылаю чувствами и к вашему Сталину, Ева. Но уверена в том, что нацизм должен быть уничтожен.

— И вы говорите это мне?

— Но вы же не просто так ходите в дом фон Нейрата? Вы не просто так часто встречаетесь с болтушкой Гердой фон Штюльпнагель. И вы хоть и работаете на Вильке, но у вас есть иной хозяин. И он в Москве.

— Чего же вы хотите, Мисси? В чем цель вашего визита?

— Я хочу вам помочь, Ева.

— Помочь?

— Я понимаю, что правду вы мне не скажете. Но этого и не нужно. Я хочу вам сказать, что ваша работа в доме фон Нейрата никакого смысла не имеет. Кого вы видите в доме барона? Болтунов, но не людей действия. Может быть, среди них и есть те, кто готов проявить активность, но хватит ли у них ума для этого? Неужели Фридриха Вильке или его шефа Танцмана интересует суть пустых разговоров в доме барона?

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что генерал фон Тресков еще в 1938 году показал свое отношение к Гитлеру. И для рейхсфюрера СС нет в этом ничего нового, Ева. Об истинной цели вашего пребывания здесь ваши начальники из РСХА вам ничего не сказали.

— И какова эта цель, по-вашему?

— Я не знаю. Возможно, что Вильке знает кто вы такая. Возможно, что с вами ведут игру. Но все произойдет гораздо быстрее, чем думаете вы.

— Произойдет что?

— Старое уступит место новому.

— Вы хотите сказать, что…

— Германия обновится, фройлен Ева. Германия без НСДАП и без Гитлера…

Глава 13

Игра Евы

Берлин.

Квартира Евы.

6 июля, 1944 год.

Когда Мисси ушла, Ева подумала о составлении шифровки для Нольмана. Положение осложнилось.

«Хотя, что может знать Мисси? — думала она. — У неё есть догадки о том, что я русская. Но она сама рассказала об этом мне, а не в гестапо. Мне нужно доложить в Москву обо всем что произошло. Пусть думает Нольман. Составлю шифровку».

Но делать этого в квартире она не стала. И, как оказалось, была права.

Через час после визита Мисси в двери снова позвонили. На этот раз это были трое мужчин в штатском. Ева сразу поняла — люди из гестапо.

«Неужели Мисси? — подумала она. — Или это простое совпадение? Нет, она не может быть провокатором!»

— Фройлен Шрат? — спросил старший.

— Оберхельферин Ева Шрат.

— Гауптштурмфюрер Лютер.

— Гестапо, — сказала она.

— Именно так, фройлен. Гестапо. Прошу вас пройти сюда, пока мои люди займутся обыском вашей квартиры.

— Обыск? Но по какому праву?

— Я все вам сейчас расскажу, фройлен Шрат.

— Я должна позвонить своему шефу. Вы мне это позволите, герр гауптштурмфюрер.

— Этого я вам позволить не могу, фройлен, к моему сожалению. Впрочем, вы все можете рассказать мне.

— Рассказать что?

Лютер повернулся к сопровождавшим его мужчинам и сказал:

— Начинайте.

— Да, герр гауптштурмфюрер.

— И, Курбис, обращайте внимание на все.

— Я знаю свое дело, герр Лютер. Вам не стоит беспокоиться…

* * *

Пока шел обыск Лютер задавал вопросы.

— Фройлен Шрат, вы хорошо знаете славянские языки?

— Это есть в моем деле, герр Лютер. Именно из-за знания языков, я и была направлена в канцелярию генерального комиссара Ровно.

— Где вы учились, фройлен?

— Университет Фридриха Вильгельма.

— Где был профессором ваш отец?

— Да. Но зачем эти вопросы, если вы и так все знаете из моего дела, герр Лютер.

— Вы состояли в национал-социалистической немецкой лиге?

— Да и в 1942 году добровольно прошла обучение и стала в ряды хельферинен.

— Все эти сведения о вас есть, фройлен. Они есть в вашем деле. Но есть одна странность.

— Какая?

— В Берлине нет ни одного человека, который знал вас до войны, фройлен.

— Мои родители погибли при налете авиации в начале 1943 года.

— А ваш двоюродный брат, фройлен?

— Людвиг, сын старшей сестры моей матери, погиб под Дюнкерком в 1940 году.

— А сестра вашей матери?

— Тетя Магда умерла в октябре 1941 года. Вы хотите знать и про других моих родственников?

— Среди ваших родственников были евреи, фройлен?

— Нет. Как бы я тогда могла быть в лиге немецких женщин?

— Хорошо. Про это мы с вами поговорим позднее.

— Вы намерены меня задержать?

— Да.

— И оберштурмбаннфюрер Вильке знает про это? — спросила Ева.

— Нет.

— А бригаденфюрер Танцман?

— Пока нет. Но в свое время он будет поставлен в известность, фройлен. Значит, вы ничего не хотите мне рассказать сами?

— А что я должна вам рассказать?

— Возможно что-то важное. Например, секреты Фридриха Вильке которые вы храните.

— Подробности моей работы под началом оберштурмбаннфюрера Вильке секретная информация.