Совсем недавно в мои руки попала книга кандидата исторических наук И.А. Груцо «Сокровища Наполеона». И именно на её страницах я отыскал ранее неизвестную мне кладоискательскую легенду. Пройти мимо такого подарка судьбы я, разумеется, не мог. Поскольку описанный автором эпизод Отечественной войны был подкреплён документальными свидетельствами, он становился чрезвычайно привлекательным в плане проведения очередного поиска. Соответственно, и свой рассказ об обозе капитана Лавилета я начну именно с исторических свидетельств.

«Дело по отношению Генерал-адъютанта графа Чернышева о доставлении сведений о кладах, найденных в Смоленской губернии.

Начато 3 января 1831 года, окончено 5 сентября 1831 г.

Секретно. Главный штаб его Императорского Величества.

Могилёвскому, Витебскому, Смоленскому и Калужскому Генерал губернатору, Господину Генералу от Инфантерии и Кавалеру Князю Хованскому.

28 декабря 1830 г.

Дочь Майора Овцына, девица Елисавета Андреевна, доставила в Г. Обер-Прокурору Святейшего Синода, Тайному советнику князю Мещерскому препровождаемую при сём в копии записку, в коей объясняет, что во время войны 1812 года французской Артиллерии капитан Лавилет, сопровождая из Смоленска в Красное казну, состоявшую из награбленного в Москве золота и серебра, по невозможности доставить оную к месту назначения, зарыл имущество сие в землю неподалёку от Смоленска, в означенном месте.

По докладу моему Государю Императору сего показания Его Величество Высочайше повелел мне соизволить передать оное Вашему Сиятельству на тот конец, чтобы вы, Милостивый государь, изволили поручить кому либо по избранию вашему благонадёжному лицу удостовериться в истине оного, освидетельствованием означаемого девицей Овцыной места. Причём Его Величество отозваться соизволит, что хотя нельзя дать особенной веры показанию сему, но с другой стороны нет достаточного повода оставлять оного без исследования.

Высочайшую волю таковую вашему Сиятельству сообщить честь имею, по крайней мере, прося уведомить меня о последующем для доклада Государю Императору».

Теперь, когда мы прочитали преамбулу к очередной кладоискательской эпопее, можно перейти и к письму г-жи Овцыной.

«В 1812 году, наполеоновской старшей гвардии Артиллерии Капитан La Wilette был отправлен 3 ноября из Смоленска в Красное, для сопровождения казны, из в Москве награбленного золота и серебра, отъехав от Смоленска 7 вёрст, и заметя в пролесках казаков, он своротил влево с большой дороги, стараясь достигнуть проезжей дороги, идущей прямо из Смоленска на Ляды, местечко Белорусское, но как 2 тысячи Виртембергцев сопровождавших также казну испугались казаков положили орудия, то видя невозможность с одними прикрывавшими казну орудиями сражаться с казаками, он решил пробираться проселочными дорогами, почему опять взял влево по просёлочной дороге между мелким лесом и отъехал от Смоленска не далее 16 вёрст, на 17-й по его мнению версте, приехал к речке, через которую был крутой мост, по переезде через который надобно было взбираться на крутую горку по песку, а так как в то время была гололедица, и у них большая часть лошадей не были кованы, то переправа задержала его несколько часов, наконец видя, что многие лошади падают выбившись из сил, он решил золото и серебро из 12 фур зарыть в землю, из оного большая часть была церковного, а чтобы скрыть лучше, то вырыв две большие ямы, положа серебро, сверху заклал порубленным от фур деревом, и наверх наложив ельнику, выровнял наподобие могилы; зарыл он его на этой стороне от Смоленска, не переезжая моста, близ реки, на три шага от дороги. Приметы, где он зарыл это сокровище, следующие: в правой стороне церковь и господский деревянный двухэтажный дом, а в левой мельница, этот La Wilette был fib adoptix du Comte de la Ribossierd General intendant de Г Artillerid francaisd».

Вот, собственно, и вся фактологическая составляющая данного дела. Да, небольшая приписочка на французском, данная в конце письма, по-своему тоже весьма интересна. Пусть она написана и с некоторыми ошибками, но в ней содержится одна немаловажная подробность, которая в дальнейшем может помочь нам в расследовании. Дословно написано следующее: Ла Вилет был приёмным сыном графа де Лa Рибосье, генерал-интенданта французской артиллерии. Вот так, ни больше ни меньше! Только после того, как приписка была переведена, я решился заняться данной историей вплотную. Не понимаете почему? А загадки здесь нет никакой. Не то чтобы меня манило только злато-серебро, нет. Мне показалось, что французский офицер, выросший в столь знаменитом семействе, вряд ли будет придумывать и распространять откровенную небывальщину.

Итак, прежде всего, начнём вместе анализировать те мотивы, которые двигали девицей Елизаветой. Прежде всего, обратим внимание на то, что сообщение от её имени поступило в официальные органы империи только в 1830 году. Почему так поздно? И почему письмо пришло от какой-то незамужней девушки, а не от самого майора и наверняка участника той войны Андрея Овцына? Вот где тайна! Вот где настоящая вселенская загадка! И ещё. Откуда наша барышня знает о том, что некий французский капитан не только спрятал 12 подвод ценностей, но и к тому же был приёмным сыном генерала от артиллерии?

Давайте немного поразмышляем. Когда молодая девушка той поры могла отважиться написать письмо подобного содержания в высокие государственные инстанции? Отвечу не задумываясь: только после смерти либо безвозвратного отъезда своего информатора. Понятно, что данным информатором никак не мог быть её собственный отец, поскольку он занялся бы поисками зарытого имущества лично, либо давно сообщил о столь значительном кладе в соответствующие инстанции. И в самом деле. Кем был её отец? Отставной майор (невысокая, надо сказать, должность), скорее всего, небогатый смоленский помещик, попавший на службу в армию уже в преклонном возрасте. А упомянутая Елизавета наверняка родилась уже после того, как её папенька вышел после войны в отставку и накрепко осел в любимом поместье. Условно говоря, к моменту написания ею исторического послания её отцу было далеко за 50, тогда как ей самой было от силы 17-19 лет. Иными словами, у Елизаветы был как раз тот возраст, когда девушка ещё не замужем, но уже освоила грамоту и готова идти покорять столицу с помощью непонятно откуда полученных секретных знаний.

И теперь настало самое время узнать, откуда столь юное создание оказалось в курсе весьма специфических событий, произошедших в то время, когда её ещё и на свете не было. Источником подобных сведений мог являться только один человек — сам капитан Лавилет, или как его там звали на самом деле. Только он, и никто иной, мог сообщить ей сведения подобного рода. Как и при каких обстоятельствах он оказался в доме Овцыных, мы можем только догадываться, но подобных случаев было не счесть. Поздней осенью и зимой 1812 года тысячи раненых, обмороженных, больных и пленных французов были так или иначе пристроены в тысячах русских усадеб. Некоторые впоследствии скончались от ран или неизлечимых болезней, а некоторые благополучно пережили лихие годы, подрабатывая камердинерами, учителями и даже наставниками подрастающего дворянского поколения. В какой-то момент в дворянской среде стало даже модно иметь при себе этакого заграничного «шер ами». Вероятно, что и герой нашего повествования точно так же оказался среди этих бедолаг, и именно он некоторое время воспитывал юную Елизавету, по мере сил прививая ей общую культуру и азы французского языка. На каком-то этапе учитель и ученица сблизились настолько, что он стал рассказывать ей о своих военных похождениях. Но были ли его истории правдивы? Насколько точно соответствуют действительности описанные в письме приметы того места, где были захоронены церковные сокровища?