— Зачем она так улыбается? — спросила Светлана, глядя на экран.

— Волнуется, — робко подсказали сзади.

— Новенькая?

— Третий день поет.

— И как?

— Публике нравится.

— Дайте покрупнее.

Оператор послушно переключил вид сцены на крупный план.

— Звук, — потребовала Светлана. Включили звук. Послушав с полминуты, хозяйка легонько кивнула: достаточно.

— Девочку оставить. Поменять репертуар, переодеть.

— Стилиста? — с готовностью подсказал кто-то.

— Нет. Просто попросите ее не улыбаться. Послышалось, что позади тихо прошелестело: "Слушаюсссь".

— Светлана Вениаминовна, вы будете ужинать?

— Нет.

— По вашему распоряжению мы сменили шеф-повара. — Голос секретаря был почти умоляющим.

— Очень хорошо.

В остальное время, пока хозяйка переводила взгляд с экрана на экран, никто из присутствующих не проронил ни слова. Светлана рассматривала сегодняшних гостей своего ночного клуба. Мельком отмечая про себя, кто был, с кем пришел, с каким лицом сидел.

Публики нынче много, почти все столики заняты. Как раз только что вошел в зал один из завсегдатаев. Господин Плишков. Со свитой. Говорят, еще с Собчаком вел переговоры о покупке Кунсткамеры. Очень, говорят, всяческие уродства уважает. Лет пятнадцать назад его выгнали с первого курса мединститута, так что изучать уродов ему не пришлось. Тогда он решил их коллекционировать. Достаточно взглянуть на его телохранителей… Кстати:

— Завтра же повесить перед входом новое правило для посетителей клуба: в зал разрешается проводить не более двух охранников. А уж никак не шестерых здоровенных лбов, каждый из которых одновременно является экспонатом из коллекции господина Шишкова. Они мне интерьер портят. Один вообще обнаглел, в свитере приперся с веселеньким орнаментом. Чуть ли не с оленями.

— Но если… — робко произнес голос за спиной.

Светлана не обернулась, а лишь удивленно повела бровью: что? Вопросы? Сказано четко и один раз: новое правило для посетителей. Ах, да, верно:

— Специально укажите, что правило распространяется и на членов клуба. В случае несогласия членская карточка изымается.

Так. Что еще интересного? А?

— Четвертый монитор — крупный план. — Тихий щелчок — и прямо с экрана на Светлану глянули сильно накрашенные бесцветные глазки Мухи Це-це. Зло щурясь, она что-то выговаривала сидевшему рядом мальчику. Звук в зале был паршивый, можно было даже и не пытаться слушать. Толстые губы противно шевелились, напоминая раскисший вареник. Воспитывает новое приобретение. Натаскивает молодого щенка. Светлана, чуть улыбнувшись, повернулась к третьему монитору. Там, в самом темном углу, сидело в окружении трех девиц предыдущее приобретение Мухи, отпущенное на вольные хлеба. Говорят, шустрый мальчонка получился. Буквально с ходу заделался крупным сутенером.

Светлана встала с кресла, небрежно скинула шубу, ни на миг не задумавшись, чьи заботливые руки успеют подхватить ее у самого пола. Черное длинное платье — ручной работы кружевной лиф с черными жемчужинами по вороту и водопады шелка — вблизи смотрелось как шедевр. При удалении более чем на десять метров превращалось в строгое, почти монашеское облачение.

— Я буду в зале, — сказала, ни к кому не обращаясь. — Сок. — Обернувшись, взглядом дала понять, кто из телохранителей будет ее сопровождать.

Незримый наблюдатель, не последовавший за хозяйкой клуба в зал, а оставшийся в комнате, увидел бы…

Элегантная дама в скромном черном платье и ее высокий спутник с незапоминающимся лицом вошли в зал и сели за столик. Через секунду официант принес два стакана сока. Посетители не обращали на пришедших никакого внимания, глядя на сцену. Далее в программе следовал небольшой перерыв, дабы гости имели возможность с удовольствием перекусить. Мужчина во фраке сел за рояль и принялся наигрывать что-то легкое и ненавязчивое, под аппетит. Минут через десять дама в черном что-то сказала своему спутнику. Тот кивнул и через короткое время вышел.

Я сижу за столиком, глядя прямо перед собой. Я почти не пью сок. Я слушаю музыку. Мне не интересны люди, сидящие рядом. Я чувствую только одного человека, сидящего через стол от меня. Я знаю, что он меня заметил. Он смотрит на меня. Он меня не знает. Я сижу, глядя прямо перед собой. Я знаю, что игра началась. На моем столе лежит черная расшитая вечерняя сумочка, похожая на кисет. Я медленно достаю из нее дамский портсигар, а из него — сигарету. Я смотрю прямо перед собой. У меня нет зажигалки. Я не выражаю нетерпения. Я не вижу, что он делает. Правая щека и висок чуть теплеют. Я знаю, что он встал и как зачарованный идет ко мне с зажигалкой. Великое искусство кобры…

Узкие глаза его ничего не выражали. Вот она, изюминка восточных мужчин. Но на щеках моментально выступил румянец. Вот она, прелесть молоденьких неискушенных мальчиков. Запомните, дети, полезный прием соблазнительниц и соблазнителей! Когда мужчина дает даме прикурить, полезно подольше посмотреть друг другу в глаза. Как при этом попасть сигаретой в пламя? А вы потренируйтесь.

Спокойный полувзмах ресниц: спасибо. Он уходит на место. Успев тихо спросить: вы танцуете? Удивленно поднятые глаза. Ни слова в ответ. Но в глазах: я восхищена вашей смелостью. Да.

Ну что, мальчик, поиграем в Клеопатру и ее любовников? Я не смотрю в вашу сторону. Мне очень интересно, что за страсти сейчас кипят за вашим столиком? Что предпримет Це-це? Как отреагирует на то, что ее протеже скачет с зажигалкой к чужим дамам? Пожурит? Похвалит? Не заметит, но запомнит? Дальше будет еще интересней! Если Муха Це-це не проявит бдительность и не увезет мальчика немедленно, то примерно через полчаса народ потянется вниз, где бар и танцы. Мальчик крепко сидит у меня на крючке. Мы будем танцевать. Настроение у меня прекрасное, я за себя не ручаюсь. Мальчик, ты готов отдать все свое блестящее будущее (а Муха — очень щедрая и добрая женщина!) за один танец? НАШЕГО танца она тебе не простит, будь уверен. Я тебя с собой не возьму, не надейся. Что? Вернешься обратно, тренером в ДЮСШ по плаванию? Или будешь судорожно тусоваться по кабакам, пока не кончатся деньги и костюмы, подаренные Мухой, в надежде подцепить очередную страстную дамочку с толстым кошелечком?

Светлана подняла глаза и обомлела. Мальчик смотрел прямо на нее, улыбаясь смело и просто.

Эй, эй, что ты делаешь? Это не по правилам! У нас так не играют! У нас не принято хватать на руки прекрасных принцесс и увозить их на горячих конях в сказочные розовые замки, навстречу долгой и счастливой жизни и смерти в один день! Мы — интриганы и интриганки. Простые и честные чувства здесь — табу. Не смей на меня так смотреть!

Она не опускала глаз, чувствуя, как растворяется в этом его смелом мужском взгляде, именно растворяется, другого слова не подберешь, да и не хочется сейчас искать какие-то дурацкие слова. Если он встанет и подойдет и подаст мне руку, я протяну ему свою. И на глазах у всех пойду за ним туда, куда он позовет. Мне так хочется хоть раз в жизни по-настоящему наплевать на всю эту тухлую тусовку, похожую на вчерашний суп с бриллиантами!..