Ветси направился на север, именно туда, где, по идее, должны были находиться люди. Полз он со скоростью неторопливо идущего человека, так что успевать за ним было бы легко, если бы не приходилось идти по льду. Этот момент мы не предусмотрели.

Себя я за это не винил — понятие льда для меня было абстрактным, я просто не помнил, как легко на нем раскатиться и упасть. Правда, мое тело сразу же нашло нужное положение, ноги чуть согнулись в коленях, добавив устойчивости. Я не столько шагал, сколько скользил по льду. Пусть я не помнил, как надо ходить по льду, тело помнило.

Однако моим спутникам ледо-хождение далось куда хуже, особенно Кастиану и Зайну.

— Эй, ветси, — в конце концов позвал я демона. — Нужно подняться на берег. Идти по льду неудобно.

Ветси остановился и обернулся ко мне.

— Тебе неудобно идти, человек? Тогда поднимемся. Конечно.

— Вот на этот берег, — я показал на ту сторону, с которой мы пришли. Если вдруг все пойдет наперекосяк, нам хотя бы не придется пересекать реку, чтобы вернуться в защищенное имение.

— Конечно, человек. На этот, — ветси первым сменил направление, ползя к высокому берегу. А потом, когда до того оставалось не больше десяти футов, резко махнул хвостом.

Хвост сшиб бы меня с ног, если бы я не подпрыгнул, пропуская его под собой. А когда ветси, моментально сориентировавшись, махнул хвостом еще раз, уже выше, я откатился в сторону, припал на одно колено, пропуская хвост над собой, и рубанул по нему топором.

Часть хвоста отлетела в сторону, из обрубка полилась черная кровь, ветси зашипел — так громко, что у меня заложило уши — и кинулся на меня. За спиной что-то выкрикнула Амана, блеснула яркая вспышка, но ветси не задержала.

А скорость у него была такая, что стоило позавидовать.

Я рубил, отскакивал в сторону, чтобы ветси не смог обвить меня кольцами своего тела, и рубил снова. Но отрубить часть тела ветси так чисто, как получилось с хвостом, больше не мог. Демон удачно избегал прямых ударов, так что у меня получались лишь скользящие, оставлявшие на теле демона глубокие, но быстро зарастающие, раны. И в этом заключалась главная проблема. Не в том, что демон избегал ударов, а в том, что они, даже удачные, были демону не опасны.

Я на долю мгновения скосил взгляд туда, где лежал отрубленный хвост, и выругался. Хвост уже дотаивал, превращаясь в черный дым, точно так, как превращался в черный дым разрубленный мною марид. И, как с маридом, дым рассеялся, а ветси оказался вновь целехоньким.

Нет, так дело не пойдет. И уже не важно, что произойдет раньше — я выдохнусь и начну пропускать удары демона, или же закончится магия Аманы и река растает. В любом случае нам конец.

Ветси клацнул зубами совсем рядом с моим лицом, и этот звук будто дернул, разворачивая, цепочку мыслей.

Почти металлический звук.

Металлический кругляш в моем кармане.

Кругляш, магически связанный с Аманой…

Магичка следила за битвой с безопасного расстояния, иногда безуспешно пробуя заклинания из своего арсенала. В очередной раз избежав удара ветси, я вытащил свободной рукой кругляш из кармана и поднял так, чтобы Амане было видно.

Поймет ли?

Ее взгляд упал сперва на мое лицо, потом на руку, и магичка кивнула.

Мгновение передышки закончилось, и мне пришлось уворачиваться, наносить удары, иногда удачные, и уворачиваться вновь. Потом демон, открыв пасть, вновь кинулся на меня, и я отпрянул, за долю мгновения до этого закинув кругляш внутрь этой пасти.

Ветси, думаю, проглотил этот кругляш, даже не ощутив. Его голова была в три раза больше головы взрослого мужчины, а кругляш не был ни горячим, ни холодным, ни жгучим.

Амана выкрикнула что-то предупреждающее, и я на всякий случай метнулся в сторону, на мгновение приник ко льду, готовый, если потребуется, и защищаться, и атаковать.

Ветси метнулся следом, но проскочил дальше, не успев вовремя развернуться. А потом от тела ветси начала отваливаться чешуя, обнажая коричнево-розоватую уязвимую плоть. Если нанести сейчас удар, ветси не восстановится…

Но я еще не успел добежать до демона, когда его хвост, недавно отрубленный и заново приросший, растекся черной жижей и впитался в лед, а на теле ветси заново открылись все те раны, которые я успел нанести. Из ран потекла черная кровь, все сильнее и сильнее. А потом все тело демона начало скукоживаться, будто змеиная шкурка, брошенная в огонь. Скукоживаться, уменьшаться, превращаясь в черные лохмотья.

В стороне вскрикнула Амана, и в этот раз ее крик не был предупреждающим. Просто крик боли. Я кинулся к ней, одновременно оглядываясь по сторонам, пытаясь найти причину. Но никаких новых врагов не появилось, ран на магичке — по крайней мере видимых — не возникло. А потом Амана согнулась пополам и осела на лед.

Что происходит?

Почему?

Наши взгляды встретились, и мне показалось, что темные глаза Аманы горят черным огнем.

Нет, не показалось. Горели.

Ну конечно! Магичка вобрала в себя жизненную энергию демона, и эта энергия, не предназначенная для человека, убивала ее изнутри.

— Выкинь! — я упал рядом с ней на колени. — Выкинь магию, слышишь?

— Что? — она, кажется, не понимала.

— Магию, которую ты забрала из ветси — избавься от нее! Выкинь из себя!

Амана моргнула, приподнялась на коленях, вытянула правую руку и сделала какой-то жест, но ничего не произошло. Через мгновение она опять со стоном сгорбилась.

Я смотрел на нее, впервые в жизни ощущая странное чувство. Чувство, что с тем, кто тебе нравится, кто уже стал дорог, происходит что-то плохое, а ты ничего не можешь поделать. Отчаяние.

В памяти всплыла сцена, которую я видел в свой первый день в деревне, когда другой «живчик» подавился едой, и офицер…

Тихо рыкнув, я обхватил Аману со спины, заставил наклониться вперед и сжатыми кулаками с силой надавил ей на живот. Я сам не знал, почему так сделал. Просто ничего другого в голову не пришло, а она будто давилась взятой у демона магией.

Амана хрипло, со стоном, выдохнула. И такое же черное пламя, которое я видел в ее глазах, вырвалось из ее рта. Черное пламя не поднималось языками, как обычный огонь, а крутилось в воздухе, извивалось, напомнив мне десяток