– Извини, – сказала я, укладываясь обратно. – А ты уже купил все рождественские подарки?

Он не отвечал. Неужели опять заснул?

– Который час? – спросила я.

– Слишком рано для бесед, – угрюмо ответил он.

– Но до Рождества всего неделя! – напомнила я.

Он схватил мою руку и сунул ее к себе в трусы.

– Ну ладно, у меня для тебя есть подарочек.

* * *

– Что?

– Я говорю, у меня для тебя подарок. Квини, просыпайся.

Я села, не открывая глаз. Когда я проморгалась, то увидела, что Том сидит, скрестив ноги, на краю кровати с небольшой подарочной коробкой в руках.

– Ой, Том, что это?

– Наверное, тебе стоит открыть и посмотреть, да? – сказал он, подавая мне коробку и подвигаясь ко мне поближе.

Я медленно открыла.

– Ха! Где ты его раздобыл?

Там лежал шелковый шарф.

– С первым Рождеством! Тебе нравится? – спросил Том, улыбаясь во весь рот. – Я купил его в одном из этих черных магазинов в Брикстоне, где продают накладные волосы и аксессуары. Я выбрал зеленый с черным, потому что золотистый шарф у тебя уже есть, а вместе они как раз будут в цветах ямайского флага, да?

– Ты ездил аж в Брикстон за шарфом?

– Мне не удалось найти такой в интернете, а потом вспомнил, что мы его видели в магазине, когда ты последний раз покупала там волосы.

Я обняла его за плечи и прижала к себе.

– Ты так меня радуешь, – сказала я, а он сперва прижался к моей шее, а потом нежно поцеловал меня за ухом.

– Это потому, что ты моя королева, Квини, – прошептал он мне в ухо, забирая у меня шарф и сплетая свои пальцы с моими.

* * *

– Что, не нравится? – спросил Гай, разочарованный тем, что я не рада его эрекции.

– М-м-м, я думаю, рановато еще для такого подарка, Гай, – я вытащила руку из его трусов.

– Ой да ладно, ты же сама говорила, Рождество на носу. Как насчет быстренько мне ручкой? – попросил он. – Ты вчера так долго торчала в душе, что я заснул, прежде чем успел тебя хорошенько трахнуть. Меньшее, что ты можешь сделать – это передернуть.

– Гай. Я думаю, может быть, нам… – сказала я слабым голосом, – …все закончи…

– Ха! – оборвал меня Гай. – Да брось, нечего заканчивать, у нас никогда не будет ничего, кроме секса, ты же сама знаешь. Ты славная девочка, но я занят, у меня нет времени на свидания и все вот это вот.

– Гай, ты в курсе, что я личность, что у меня есть мысли, чувства… – начала я.

– …а еще знатное хлебало и, что самое важное, большая жопа, – рассмеялся он. – Да забееей, не будь такой серьезной, нам с тобой просто весело.

Он стащил трусы и снова предъявил мне свою эрекцию.

– Садись, Санта хочет покатать тебя на своих саночках.

– Я думала, ты как врач слишком практичен, чтобы шутить, – поддразнила я. Сердиться смысла не было. Гай был слишком убедителен. Такой всегда своего добьется.

– Врач-ординатор, – поправил он. – Вообще мы отвлеклись, и у меня сейчас все упадет. Давай, Квини. На борт. Не волнуйся, я успею вынуть, чтобы не подарить тебе персональное чудо на Рождество.

Был сочельник. Я всю неделю таращилась в телефон, спрашивая Тома, можем ли мы увидеться, чтобы я отдала ему подарок, но он так и не ответил, так что я оставила подарок у него в офисе и написала сообщение с вопросом, можно ли позвонить его маме и поздравить ее с Рождеством. Без ответа.

Я заглушила в своей голове голоса, спрашивавшие, за что я пытаюсь бороться. Поскольку не будет никакого Рождества с Томом и его родными, я решила пойти к бабушке, которая очень обрадовалась, что после трехлетнего перерыва я буду встречать праздник с ней. В качестве, как мне показалось, меры наказания она заставила меня пойти с ней на всенощную службу.

Мы явились в церковь в 23:15 и все вместе – Диана, Мэгги, дедушка, бабушка и я – уселись на одном из последних рядов в уже заполненной людьми церкви. Откуда такой ажиотаж? Я хотела сесть возле Дианы, но нас рассадили, как шкодливых школьниц. Буквально перед началом службы возле моего края скамейки я увидела маленькую фигурку.

– Сильвия, – прошептала бабушка моей маме, пока та неловко топталась возле меня. – Ты опоздала. Садись.

Я вздохнула и подвинулась, чтобы ей хватило места.

– Здравствуй, Квини, – прошептала она. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Привет, – так же шепотом ответила я, глядя прямо перед собой.

– Как бабушке удалось тебя сюда заманить? – снова зашептала мама.

– Служба начинается, – ответила я и, наконец, посмотрела на нее.

Я не похожа на мать. У нее кожа светлая – видимо, выскочил какой-то рецессивный ген. Хотя до меня доходили семейные слухи, что после рождения дедушка якобы упрекал бабушку в том, что она сходила налево. У мамы сияющая кожа и длинные кудрявые волосы. Не такие хрупкие и тугие кудряшки, как у меня; у нее мягкие локоны, упругие, подвижные, обрамляющие лицо. У нее зеленовато-карие глаза, и когда она не смотрит в пол, то взгляд ее будто высматривает в людях все самое хорошее. Она тонкая, стройная и ростом ниже всех в семье.

Я похожа на отца. Я темнее, чем мама, глаза у меня черные, и как отец, я их либо закатываю, либо подозрительно прищуриваю. И еще у меня, как говорит бабушка, «отцовская фигура».

– Хорошо, – сказала она, мягко улыбаясь.

Мимо прошли мальчики и девочки из церковного хора, они пели и размахивали кадилами. У меня зажужжал телефон.

Я посмотрела на дедушку, который уже успел заснуть, запрокинув голову и широко открыв рот.

«Однажды в городе Давида», – начал петь священник, и через микрофон его было слышно громче, чем голоса хора и прихожан. Импровизировал он так, как, наверное, не умеет ни один священник.

– Диана. Убери телефон, – прошипела Мэгги, а я тем временем пыталась подпевать, пробегая глазами строчки гимна в песеннике. Справа от меня самозабвенно распевала бабушка, по большей части сочиняя слова на ходу, а слева тихо и приятно пела мама, ни разу не перепутав ни слова.