− Уф.

— Вот именно, — согласился Темпл, вставая из-за стола и протягивая ей поднос, заваленный письмами.

— Что это?

— Его светлость просил передать это вам.

— О! Это как-то связано с его работой?

— Боюсь, что нет. Это приглашения и поздравительные письма от местного дворянства.

Плам побледнела и попятилась от подноса, словно там, на куче писем, лежала ядовитая змея.

— Я не хочу. Уберите. Порвите их. Сожгите. Заройте поглубже в компостную кучу.

Темпл, поджав губы, смотрел, как она пятится к двери, протягивает руку назад, нашаривает ручку.

— Чувствую, вы что-то умалчиваете. Я не хочу совать нос в чужие дела, но позвольте спросить, почему вы хотите, чтобы я уничтожил приглашения любезных добропорядочных людей с прекрасной репутацией?

— Нет, не позволю, — отрезала Плам, выскочила за дверь и прижалась к ней спиной, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Может, Гарри и убежден, что одного его имени достаточно, чтобы заставить людей прекратить сплетничать, но сама она в этом отнюдь не убеждена. До тех пор пока Плам не убедится, что муж в самом деле обладает такой властью, она будет с презрением отвергать все приглашения, которые могут лицом к лицу столкнуть ее с теми, кто знает о ее прошлом.

«Трусиха», — прошептал в голове насмешливый голосок.

— Нет, я просто осторожная, — вслух ответила Плам и пошла посмотреть, какую каверзу на этот раз устроили дети.

Только по чистой случайности Плам шла по саду, когда раздался крик. Как раз сейчас она должна была принимать местного викария, но Плам предоставила эту честь Том, а сама пошла вместе с Бертом, старшим садовником, посмотреть, что можно сделать для восстановления многоярусного сада, когда-то по-настоящему роскошного.

— Полагаю, раньше здесь была цветочная клумба, — сказала она Берту. — Если бы вы ее расчистили и посадили тут… Господи Боже, что эти дети опять вытворяют?

Плам и Берт оглянулись на полукруг ив около небольшого пруда с застоявшейся, вонючей водой. Плам нахмурилась и решительно направилась к пруду, упрямо вздернув подбородок.

— Да пропади они пропадом, эти дети! Всего два дня назад я им запретила ловить лягушек в этом пруду. В последний раз Энн вытолкнула Эндрю из лодки, и от него так воняло, когда он вернулся домой!..

— Да в пруд-то вода течет из компостной кучи, — объяснил Берт.

— Теперь понятно, откуда зловоние. Если увижу, что они опять в лодке, я…

Плам не успела закончить свою угрозу. Они с Бертом вышли из-за деревьев, и перед их глазами открылось зрелище, от которого у любой матери кровь застыла бы в жилах. Лодка опрокинулась, нос ее торчал вверх, а корма уже скрылась под водой. Диггер, придерживая одного из близнецов (Плам не могла понять, Энн или Эндрю), плыл к берегу сквозь тину и водоросли. Еще один ребенок — Мактавиш — цеплялся за борт тонущей лодки и выл как банши. Вода за спиной у Мактавиша пошла рябью, из нее на мгновение показалась чья-то макушка и тут же снова скрылась.

Плам не стала терять время на охи и ахи, просто скинула обувь, помчалась к берегу пруда и, инстинктивно набрав в грудь побольше воздуха, прыгнула в зловонную воду. Смутно услышав, как Берт что-то кричит, Плам поплыла к лодке и невольно охнула — пруд так вонял, что отравлял воздух. Эта вонь буквально разрывала легкие, словно Плам дышала дымом. Она задыхалась и хватала воздух ртом. Диггер с берега прокричал, что вытащил Энн, значит, под воду ушел Эндрю. Плам сделала глубокий вдох и нырнула. Вода щипала глаза. Эндрю, барахтаясь, поднял со дна тучи ила, и Плам ничего вокруг не видела. Ей просто повезло, что одна из вытянутых рук задела кусок ткани. Плам метнулась вперед, обеими руками перебирая ускользающую ткань, и добралась до маленькой ручки, тут же вцепившейся в нее мертвой хваткой. Плам ухватилась за курточку, оттолкнулась от дна и рванулась вверх. Легкие горели, глаза тоже.

— Я его нашла! — прокричала она, едва вынырнув на поверхность. Эндрю кашлял и плевался, бил руками и ногами, и Плам с трудом удерживала его голову над водой. — Перестань отталкивать меня, Эндрю, или мы утонем вместе.

— Я не умею плавать, — выдавил Эндрю и вцепился обеими руками в ее шею, перекрыв доступ воздуха.

— Просто… ой! Не души меня, до берега всего несколько ярдов… успокойся. Все уже позади.

Медленно, потому что Эндрю то и дело пытался взобраться на нее как на лестницу, Плам дотащила его до берега. Диггер склонился над Мактавишем (того сильно рвало), Энн бесформенной грудой лежала рядом и стонала. Берт побрел навстречу, чтобы оторвать от Плам Эндрю.

— Так, — сказала Плам, выплюнув часть проглоченной вонючей воды, откинула с лица покрытые зеленой тиной волосы и сердито посмотрела на четверых детей, лежавших на траве. — Вас ждут такие неприятности, что вы даже представить себе не можете. Разве два дня назад я не запретила вам даже приближаться к пруду?

Диггер застонал и снял с рубашки студенистую водоросль.

— Господи, она собирается читать нам нотацию!

Плам ахнула.

— Диггер! Следи за своей речью!

Он закатил глаза, и Плам сердито покраснела.

— И не смей закатывать глаза, молодой человек!

— Я граф, — заявил Диггер, выпрямляясь во весь свой рост. — И могу делать что захочу.

— Ты всего лишь мальчишка, с которого вот-вот спустят штаны, чтобы задать хорошую трепку, — рявкнула Плам.

Берт, поняв, что все целы и, кажется, здоровы, поступил мудро — пошел переодеваться. Энн и Эндрю прыснули.

Плам гневно сверкнула на них глазами, заставив замолчать, и снова повернулась к старшему пасынку:

— Это же надо было додуматься до такой дурацкой, безрассудной игры! Из-за твоей глупости могли утонуть и близнецы, и Тавви, и ты сам! Ты вообще представляешь, что было бы с отцом, если бы я сказала ему, что вы все утонули?

Диггер пожал плечами. Плам, перепуганная до полусмерти тем, что четверо детей, ставших ей дорогими, несмотря на то, что изо всех сил пытались свести ее с ума, чуть не утонули, помогла Энн встать (остальные медленно поднялись сами) и подтолкнула ребят в сторону дома.

— А Диггера выпорют, — с огромным удовольствием заявил Мактавиш и взял Плам за руку. — Папа ужасно рассердится на Диггера, да, мама?

Диггер дернул плечами.

— И нечего мне мамкать таким милым голосочком, маленький плут, — отрезала Плам. Ее трясло от ужаса, а блаженное оцепенение гнева уже прошло. — Ваш отец рассердится на всех. Я не удивлюсь, если каждому из вас придется познакомиться с его ремнем.

Энн вытаращила глаза.

— Он не будет пороть меня, я девочка!

Плам, прекрасно знавшая, что Гарри в жизни не поднял ни на одного из них руку, тем не менее старательно поддерживала его хитрую линию поведения — пусть дети считают, что от заслуженной порки их отделяет всего лишь мгновение.