— Шашлык, я вам скажу, ох…нный! — выдал Лось не в тему. — И винцо тоже ничего. Так путешествовать можно — наручники бы еще сняли…

Итак, в Мехино мы прибыли уже на закате. Надо вам сказать, что в процессе путешествия меня не покидало опасение по поводу возможных недоразумений, связанных с моим прибытием в это славное горное село. Бывал я здесь, чего греха таить, и не просто бывал…

Чуть более года назад мы прокатились пару раз по улицам Мехино с одним английским журналистом, и катание это закончилось страшным шумом, сопровождавшимся большими жертвами в стане отряда моего хорошего врага, которого звали Абдулла Бекаев (УАЕД).

В принципе, если рассуждать отвлеченно, клан Салаутдина своим нынешним могуществом обязан мне. Во время ЧРВ Абдулла был фактическим хозяином Мехино — Асланбекову приходилось довольствоваться вторым местом в табели о рангах и ютиться со своим отрядом в плохо оборудованном лагере в предгорье. Не ликвидируй я тогда Абдуллу, черт его знает, чем бы все закончилось: оба отряда были примерно равны по силе, и каждый претендовал на верхнюю ступеньку пьедестала почета. Так что Салаутдин по идее должен целовать меня взасос в разные места за то, что я в свое время ухитрился соорудить непредвиденные обстоятельства, предотвратившие самый страшный, по их шариату, грех — межродовую войну.

«Ну целуй меня, целуй…» — ан нет! Тутошняя публика поголовно страдает избирательной амнезией: хорошее они почему-то моментально забывают, а плохое помнят вечно. Поэтому я прекрасно знал, что единственным знаком внимания, которым меня могут здесь оделить за выдающиеся заслуги военной поры, будет снятие кожи живьем, с последующим публичным четвертованием (это в лучшем случае!). Перспектива, согласитесь, не совсем приятная, а на взгляд цивилизованного индивида, совершенно дикая.

Однако я не в обиде на местных аборигенов за эту их маленькую слабость — у них есть на то веские причины. Чуть более года назад на центральной площади этого распрекрасного села исключительно благодаря моим потугам стояли несколько десятков носилок, прикрытых зеленым шелком, а тутошний мулла Хафизатдин читал заупокойную молитву…

И хотя было это ужас как давно, по здешним меркам, а выступал я тогда совсем под другой личиной, малюсенький процент вероятности того, что меня кто-то из здешних мог хорошо запомнить, место имел. Если бы Руслан прокатил нас с помпой по улицам села, как в предыдущих дружественных населенных пунктах, мне было бы очень грустно.

Однако Руслан неожиданно свернул торжественную демонстрацию захваченных трофеев до минимума: колонна проскочила на полном ходу к центру села и въехала в обширное подворье одного из богатых особняков. Ворота быстро захлопнулись, люди Руслана принялись сноровисто и без суеты заниматься неотложными делами: машины упрятали в здоровенный гараж, — пленных повели в небольшой домишко, притаившийся за высоким забором в глубине основного двора — только шиферная Крыша торчит.

— Фома, со мной, — распорядился Руслан — меня тут же отковали от Лося и отконвоировали в хоромы хозяина. — Давай звони своим корешам, — приказал Руслан, когда мы вошли в просторный зал, интерьер которого был несколько отягощен обилием персидских ковров и нагромождением разнокалиберной аудиовидеотехники.

С некоторой растерянностью осмотревшись по сторонам, я Пришел к выводу, что все чеченские власть имущие страдают манией беспорядочного стяжательства: в богатом изобилии импортной аппаратуры и дорогих предметов интерьера не прослеживалось даже отдаленного намека на какую-то упорядоченность. Короче, полное отсутствие стиля.

— Хорошо живешь, Руслан, — пробормотал я, озадаченно переминаясь с ноги на ногу у стеллажа с десятком разнообразных телефонных аппаратов, провода от которых, скрученные в единый пучок, убегали в стену. — Который рабочий?

— Все! — царственно вымолвил Руслан, цапая с полки резного серванта одну из многочисленных бутылок и наливая в фужер какого-то ароматного напитка.

— Дрянь не держим — все работают. Выбирай, какой нравится, и звони — справочник на верхней полке…

Примостившись на краешек кожаного кресла, я отыскал в справочнике код Липатова, загадал счастливое число и с замиранием сердца начал накручивать номер, заученный накануне операции. Коммутация свершилась на шестом наборе: единицу до счастливого числа я не дотянул.

«Ну, дядя Толя, — не подведи!» — горячо взмолился я, слушая мирные гудки, раздававшиеся из трубки, и косясь на Руслана, который развалился в кресле напротив и внимательно наблюдал за моим телефонством.

В принципе на этот счет можно было бы и не беспокоиться: полковник свое дело знал туго. В соответствии с разработанным планом, он должен был сразу после нашего убытия в ЗОНУ прокатиться в Липатове и организовать «подсадку» на телефонную пару Санала — лепшего кореша ныне усопшего Фомы. Это на тот случай, ежели кто из осведомителей Асланбековых в России сочтет необходимым проверить, действительно заложники звонят куда надо или маются дурью. И хотя для такого аса, как Шведов, данная пустяковина ничего не стоила, ничтожный процент провала все же имел место. Этот гадский процент всегда имеет место, даже в самых, казалось бы, беспроигрышных ситуациях, и пренебрегать им нельзя — в этом я неоднократно убеждался на личном опыте. Многие крутые ребята, которые пренебрегали, в моих воспоминаниях сейчас фигурируют не иначе, как с мрачной пометкой в скобках: УАЕД и ЦН…

— Слушаю! — раздался на том конце провода голос Барина. «Получилось! Получилось!» — ликующе крикнул кто-то у меня в голове. Украдкой облегченно выдохнув, я поинтересовался:

— Санал дома?

— Дома, дома! — обрадованно воскликнул Барин. — Где же ему быть еще… Как сам?

— Бывало и получше, — пожаловался я. — Позови Санала — поболтать надо.

Спустя несколько секунд я уже разыгрывал перед Русланом бытовую сцену общения двух закадычных друзей-бандитов, один из которых намертво сел в лужу, но изо всех сил тужится сохранить достоинство, убеждая второго, что, в общем-то, ничего страшного не случилось — прорвемся.

— Они че там — совсем е…нулись? — деланно раздражился полковник, выслушав всю информацию. — По двести штук с носа?! Ты им сказал, что они трупы? Что пусть лучше в нашу губернию больше не суются, бля?! Сказал?

— На части порвут — «мама» крикнуть не успеешь, — проинформировал я абонента. — Тебя бы сюда! Я бы поглядел, как бы ты тут запел! Короче, если через десять дней бабок не будет — расстреляют…

— Ну и где я вам такие бабки за декаду отгрохаю? — поинтересовался Шведов после продолжительной паузы. — Восемьсот штук… Ха! Во, бля, деятели! Ну вы даете…

— Пойди к нашему нотариусу, оформи доверенности, — посоветовал я. — Продавай, на хер, тачки, дома — сейчас это не главное. Будем живы — заработаем (Руслан одобрительно покивал головой — сатрапы любят, когда их цитируют). И не Восемьсот штук, а восемьсот пятьдесят…

— С чего это? — удивился «Санал». — Ты ж сказал — по двести с рыла?

— С Вовца — двести пятьдесят, — пояснил я. — За гнилой базар (Руслан довольно хмыкнул и погладил себя по животу — ай да я, мол, юморист!).